Евгения Федорова - Чувство времени (СИ)

— И почему же тебе это так важно? — полюбопытствовал я.

— Потому что это мое решение, — он открыто смотрел на меня. — Там, на Бегущей вы спасли меня…

— А ты нашел лучший способ достать меня из того проклятого подвала, — я окунулся с головой, чтобы отогнать неприятные, накатившие шквалом, мысли. Вынырнув, я продолжал:

— Не было возможности поблагодарить тебя. Теперь я говорю спасибо. Мы квиты, или даже хуже: я обязан тебе.

— Нет, — он покачал головой. — Тут дело каждого, как считать. А на счет Мархара…

— Ну что ты заладил? Когда тебе понадобилась помощь, было совершенно не важно, убийца ли он, грабитель, вор или пират. Важно было лишь то, что он мог помочь тебе. Тогда ты не терзался сомнениями и сейчас не советую.

— Звучит ужасно, — пожаловался Ален. — Инуар всегда жестоко обходился с пиратами.

«Да, — подумал я, — их вешали на береговых столбах в назидание другим. На высоких столбах, так похожих на мачты, чтобы они видели море перед смертью, но не могли коснуться его и умирали на суше. Нет для моряка большего страха, чем умереть на берегу и потерять свою душу, не имея возможности возродиться в рыбах…»

— Возвращаемся, — я снова нырнул и, отфыркавшись, добавил. — Ты устал.

Он на мгновение замер, но вопросов на этот счет задавать не стал и лишь открыто подтвердил мои мысли:

— Нога почти поджила, но все еще ноет.

— Это пройдет, — согласился я.

— Если мы будем на материке, — сказал он внезапно, — мне придется придержать язык за зубами, иначе нашему помощнику будет грозить опасность.

— Вот и придержи, — посоветовал я. — Ох, Ален, как же тебя угораздило влезть во все эти приключения?

Думая об этом, я вспомнил, как разнимал дерущихся, а потом впервые воспользовался бичом ради спасения его шкуры. Вот что звучит жутко! Но он предназначен для дракона, а, значит, все события не случайны. И то, что он попался мне на глаза и не был повешен Рынцей, то, что Мастер смог защитить его, а я спасти, как и то, что он не только уцелел на Туре, но помог мне.

— Не думаю, что это худшее, что случалось со мной, — как-то нехотя ответил юноша.

— Хорошо, — согласился я, — так и должно быть.

Эти слова убеждали не его, меня.

Борт Эстоллы вырос над нами необычайно быстро. Несмотря на свою ногу, Ален залез наверх куда с большей сноровкой, чем я и, кивнув, юркнул в трюм. Интересно, чем он занимается на самом деле? Слушает? Впитывает, вынюхивает? В чем-то наш капитан прав, это парень непрост.

Впрочем, какая разница, лишь бы оставался жив.

Перевалившись через борт, я хотел пробраться на нос и там вздремнуть, но тихий голос Мастера привлек мое внимание. Марика спала, свернувшись калачиком возле мага, и я позволил себе расслабиться и растянуться на парусе.

— Где мой дракон, Демиан? — требовательно уточнил Мастер.

Я лишь покачал головой, давая понять, что не в состоянии ответить.

— Где они все?

— Да, и это тоже хороший вопрос.

— Столько времени минуло, а от драконов никаких вестей. На моей памяти не было подобного, — казалось, маг обвиняет меня в том, что я украл драконов.

— И что же я должен ответить тебе, Мас? Что, как и ты переполнен тревожным ожиданием, но ничего не могу поделать? Как видишь, я всегда умел справляться без Мрака.

— Не делай вид, будто считаешь драконов неважными. Не поверю, что ты можешь настолько отрицать очевидное.

— И не буду, — буркнул я, капитулируя. — Но по-прежнему не знаю, что тебе сказать. Мы не узнаем правды, пока не поговорим с другими магами.

— Ты читал трактат «О природе полета дракона»? — вопрос показался мне неожиданным, но я ответил:

— Да, натыкался. Заунывный труд Селития из Феранерса, хотя это конечно мне ни о чем не говорит.

Всегда приятно отвечать на подобные вопросы утвердительно, но Мастер, видно, решил испортить момент.

— Ты много читаешь, но мало знаешь. Если бы ты не отгораживался от Мрака, то понимал бы простые вещи, которые я уже устал тебе разъяснять.

— Что на этот раз тебе не по нраву? — покорно уточнил я. — В труде «О природе полета дракона» занимательно описаны соотношения между длинной крыла, его шириной и весом дракона. Измышления на тему силы и ловкости, какие-то повадки на охоте. Придумка, не более.

— И ты решил, что книга написана каким-то глупым мечтателем?

— Я не увидел в ней ничего, что могло бы выдать знания. Ну, хотя бы вот: «Умение подчинять себе разум живых существ дает дракону преимущество в охоте. Пролетая над жертвой, он вырывает ее волю и всякое желание бежать или сопротивляться», — процитировал я.

— Отменная память, — похвалил Мастер. — Сколько еще всего плещется в твоей бестолковой голове? Пора уже научиться выбирать необходимое.

— О, а может быть утверждение о невидимости дракона является правдой? Такое мог написать только человек, ничего не понимающий в этом деле!

— Но ведь это так, — обескураживающе ласково сообщил Мастер.

— Никогда такого не замечал, — озадачился я.

— А теперь вспомни то далекое время, когда мы прошли перевал Илень. Ты увидел тогда впервые дракона, и увидел ты его только тогда, когда он тебе позволил.

— Тогда я просто уже был не в состоянии что-то замечать, — буркнул я.

— Ну-ну, — маг покачал головой, — тебя не переубедишь.

— У них много уловок, верно? — осторожно спросил я.

— Ты должен, просто обязан это знать, — Мастер казался расстроенным. — На что они способны на самом деле. Неужели никогда Мрак не давал тебе истинных знаний?

— Было, — нехотя ответил я. — Однажды. Это спасло мне жизнь.

Мастер не стал уточнять, потому что это было личное, так он считал.

— Я затеял этот разговор, конечно, не для того, чтобы тебя разочаровать. У того трактата есть одна особенность: то, что ты смог прочесть, это лишь малая его часть.

— Этот Селитий был магом? — уточнил я. Признаться, за эти годы я так и не осилил хроники Рене, которые она писала ежедневно. Когда-то я был уверен, что только выдастся мгновение, и я возьмусь за них всерьез, но когда осознал масштаб бедствия, когда прочел один из дневников и понял, что ее мысли постоянно перескакивают от одного к другому, отчаялся отыскать там то, что мне было необходимо. Она писала о погоде, о том, что съела на завтрак и о том, какие пирожные испек для нее пекарь; о том, какой цветок распустился, и что ей сказали. Но мне были нужны истории магов в первую очередь, факты их жизней, слова, события. Так и вышло, что по сей день я не знал имен тех, кто пришли вместе с Северным в мир, где рухнуло в недра земли Святовяще. Я не знал тех, кто был рожден и тех, кто умер от прикосновений фантомов. На моей памяти остался лишь Дон, и я трепетно хранил воспоминания об этом рыжем гиганте с неопрятной бородой.