— Боюсь, и это наш талант предусмотрит. — Шагалан ненавязчиво вклинился в чужое ворчание. — В самую неожиданную минуту десяток-другой всадников сорвется с места и полетит галопом в самом неожиданном направлении. При одинаковой одежде ты даже не отличишь наместника для точного выстрела. Вырубить охрану целиком тоже мудрено — пока одни бросятся сдерживать тебя грудью, остальные вывезут своего генерала. Догнать их все равно не на чем. Кабо покосился на друга недовольно:
— Сам выдумал или какая сорока поведала?
— Большей частью выдумал. Однако если мы признаем за Гонсетом нешуточный талант, обязаны рассчитывать, что он поступит наилучшим образом. Я бы организовал дело именно так.
— Ну да, ну да… И все же не покидает ощущение, словно он настороже. Определенно готов к покушению, причем к серьезному, которое нелегко отразить… Ты, брат, часом, не слишком тут яркое впечатление произвел в компании Сегеша?
— По крайней мере, я старался не оставлять следов, — пожал плечами Шагалан. — Кстати, заметил, на самой башне тоже бродят какие-то фигуры?
— Еще стрелки?
— Трудно сказать, оружия не видно.
— Эх! — Кабо хлопнул кулаком по ладони. — Вот бы это оказался Гонсет, а? Должен же он изредка высовываться на воздух? Разве не может нам хоть однажды крупно повезти?
— И куда девать такое везение, ухарь? — фыркнул Шагалан. — Если он и гуляет на верхней площадке, то чувствует себя в полной безопасности. Подходы перекрыл, отсюда его и так еле разглядишь, на соседние крыши никто не сунется.
— Неужели мы не вырежем придурков с их самострелами?
— Вырежем, разумеется. Однако шума по-любому не избежим. Сколько времени Гонсету нужно, чтобы плюхнуться за парапет или нырнуть в люк? А потом по врагам ударят остальные стрелки, подоспеет охрана… Опять-таки мышеловка, брат. К тому же крыши вокруг низковаты, сложно будет попасть наверняка.
— Низковаты, говоришь? А как насчет той домины?
В числе прочих окружение злополучного донжона составлял и сравнительно недавней постройки собор. Согласно последним веяниям, он напоминал высоченную скалу, увешанную несметным множеством больших и малых пиков. Вырываясь из всего этого мелколесья, главный шпиль возносился едва ли не к самым тучам, что плотной пеленой задавили город. Вход украшали вырезанные в камне фигуры святых подвижников, мучеников и других достойных слуг Творца, чуть выше плиты сохраняли девственную чистоту: закончились деньги. Не требовалось провести жизнь в Галаге, чтобы догадаться: закладывалось величественное сооружение еще в правление Артави, когда, почитай, полстраны принадлежало Церкви, а начало отделки совпало с завоеванием. Мелонги легко, как бы между прочим, осуществили давнюю тайную мечту всех королей — отрезали монастырские земли в пользу казны. После такой экзекуции стало не до пышных строек. Храм тем не менее освятили, однако в жемчужину города он так и не превратился. Сейчас дело шло к вечерне, у входа наметилось некоторое оживление. Тоненькие струйки горожан потекли, прижимаясь к домам, в сторону храма. Судя по торопливым шагам и пугливым взглядам на вооруженные цепи, в обычные дни служба собирала куда больше народу. Стражники не реагировали на прихожан, но даже редкие нищие устраивались на паперти как-то робко.
— Ну и что? — запрокинул лицо к небу Шагалан. — На этих крышах тоже лучники. Конечно, в таком лесу пробраться проще, да только уверен, все лазейки туда охраняются с особой тщательностью. Не в духе Гонсета проворонить лучшее место для стрелка-убийцы. Радует единственное — войти внутрь, не вызывая подозрений, нехитро. Потому можно и проверить…
— Вообще-то я имел в виду не крышу, — усмехнулся Кабо. — Если приглядишься, брат, то заметишь почти под самым шпилем малюсенькое окошко. Нашел?
— Да это и не окошко вовсе, — ответил Шагалан после долгого прищуривания. — Так, дырка какая-то для воздуха. Туда и голову-то не высунешь.
— А туда и нечего голову совать. Главное, чтоб стрела прошла. Смекаешь, о чем я?
Шагалан в задумчивости потер щеку:
— Полагаешь, там забыли поставить стражу?
— Какая разница? — нетерпеливо поморщился Кабо. — Уж в таких-то стенах уберем дюжину стражников без единого звука. Ты соображай, брат, проворнее, Гонсет не выдержит бродить там целый вечер.
— Да нет, отчего бы не попробовать? — пожал Шагалан плечами. — Разведаем подходы, узнаем, что к чему. А если это не Гонсет? Мы же его никогда не видели, есть лишь самые общие описания с чужих слов.
— Вот на них и придется опираться. Если там гуляет кто-то схожий, его и упокоим… лелея надежду, что разговоры про двойников наместника — досужие байки. Ну, решился?
Поправив капюшоны, юноши выскользнули из своего убежища и пристроились к цепочке прихожан. На высоких, открытых ветру ступенях действительно было не очень уютно, шеренги врагов сотнеглазым чудищем точно пялились в спину каждому входящему. Внутри напротив оказалось мирно и полутемно. Из гулкого, малолюдного зала доносился отдаленный рокот голосов и сладковатый аромат курений.
— Давненько не посещал таких заведений, — шепнул Кабо, когда остановились в притворе. — Однако службу посмотрим как-нибудь после. Заслони, я нащупаю дверь.
Мимо, слабо различимые во мраке, шли и шли люди. Особо знатных немного, но имелись и зажиточные торговцы, и прилично одетые ремесленники. Под опекой солидного отца и старой няни просеменила, опустив глазки в пол, юная девушка. Одного ее быстрого взгляда в сторону хватило понять — где-то там шествует удачливый поклонник. Для этой пары храм обернулся удобным местом свидания, другие приходили ради деловых и праздных бесед, кто-то — для замаливания грехов, большинство же — для приглушения извечного людского страха перед мирозданием.
Уверенно расставив ноги, Шагалан расположился вполоборота к потоку. Его старательно обтекали, иные тихо ворчали, но усомниться в праве человека так стоять не отваживались. Кабо за спиной упрямо сопел, ворочался, скрипел железом по железу — дверь попалась запертая, однако юноша слыл неплохим взломщиком. Минута, и в темноте взвизгнули ржавые петли. Шагалан дождался, пока плеча коснется ладонь друга, отступил во мрак.
— С чего ты взял, брат, будто через эту дверь можно подняться наверх? — негромко спросил он, притворяя за собой тугую створку.
— Да ни с чего, — хмыкнул Кабо. — Голая интуиция.
— А как мы тогда найдем здесь нужный ход?
— Ну, ты же сам только что сказал — подниматься наверх, все выше и выше. А какие еще предложения? Вломиться в зал и пошарить за алтарем?
Вопрос не требовал ответа, а потому и не получил его. На самом деле никакого выбора не существовало: они угодили в маленькую комнатушку неправильной формы, заваленную какими-то пыльными сундуками и бочками. В дальнем конце, как раз напротив отверстия, дарившего немного света, зиял проем. Лестница за ним вела именно вверх.
