— Да, герцог, — Саннио поклонился, и, поскольку господин вернулся к письму, тихо вышел из кабинета, удивляясь, что жив, здоров и получил такое странное распоряжение. Беседовать с Керо на эту тему? Легче утопиться в старом колодце, который вырыт на заднем дворе. Снять жестяную крышку и сигануть вниз. Герцог — мужчина, и в разговоре с ним многие вещи можно называть своими именами, но как говорить с девицей Къела? Какими словами? Саннио подозревал, что будет заикаться и мямлить; ну да ладно: он должен и обязан, даже не потому, что герцог приказал… Если бы герцог запретил, Саннио все равно поступил бы по-своему. К Керо он пришел уже вечером, когда герцог уехал на бал. Постучал в дверь, услышал «войдите!», осторожно приоткрыл дверь. Керо сидела перед зеркалом в своей спальне, расчесывала волосы. Пепельная волна падала почти до пола. Тяжелые густые волосы вились на концах.
— Да, сударь Васта? Чем обязана? — девушка увидела его отражение в зеркале, но не обернулась. Тонкая рука мерно проводила гребнем по волосам.
— Я хотел поговорить с вами, — Саннио всегда обращался к ученкам на «вы», а сейчас иначе и не смог бы. Он сел на обитый бархатом круглый табурет. — Герцог хотел, чтобы я сделал это, да я и сам хотел.
— О чем же? — равнодушно спросила северянка.
— О том распоряжении, которое вы сегодня получили от герцога… — Саннио покраснел, а вот Керо, как было видно в зеркале, — ничуть. Движение руки не замедлилось ни на миг.
— Вас-то каким образом это касается? — холодно бросила девица Къела. — Ах, да, приказ герцога. Выполняйте свой приказ.
— Я хотел сказать, что вам вовсе не обязательно… ну, приходить к герцогу. Рука все же дрогнула. Едва заметно — но Саннио отметил эту заминку.
— Это велел передать мне герцог?
— Нет… он хотел, чтобы я вам сказал… то, что сам хочу сказать, а я хотел сказать… — Саннио окончательно запутался, а ведь еще и не начал. Да уж, проповедь… Мычание телка, а не проповедь получается.
— Мэтр Васта, вы явно взволнованы. Налить вам воды? Вина? Приказать подать чаю?
— Нет, спасибо. Госпожа Къела, послушайте… вы не обязаны. Понимаете? Не обязаны, и я думаю — не должны. Герцог… он не будет настаивать. Он сам так сказал. А если будет, я…
— Мэтр Васта, — Керо отложила гребень и развернулась на своем табурете. — Я весьма огорчена тем, что вы взяли на себя смелость обсуждать с герцогом мою персону и наши интимные дела. Герцог тоже огорчил меня, но я спрошу о причинах его самого. Впрочем, вам, как нашему воспитателю, наверное, и это позволено? Саннио прикусил губу. Вот так вот — «их интимные дела». Северянка, наверное, права — неприлично обсуждать подобные вещи. Это касается только двоих; но юноше казалось, что он защищает Керо, а она вывернула все наизнанку. Будто секретарь вздумал влезть в отношения герцога и его любовницы. Интересный поворот событий. И этот лед в голосе, эта сдержанность оскорбленной благородной дамы — откуда в недавней «мышке» все это? Мэтр Васта начал подозревать, что напрасно вмешался в это дело.
— Как воспитателю, — соврал Саннио. — Госпожа Къела, вы меня точно поняли? Вы не обязаны. Вы можете отказать. И я считаю, что должны отказать. Герцог не имеет права ждать от вас покорности в подобных вопросах. Это совершенно лишнее. Вы меня понимаете?
— Я вас прекрасно понимаю, мэтр Васта. — Уже не просто лед, а целые торосы, наверное, как в Северной предельной пустыне, с которой граничит графство Къела.
— На всякий случай я повторю то, что вы сказали, и вы сможете проверить меня, как на уроке. Вы считаете, что я имею право отказать герцогу Гоэллону в его желании обучить меня определенным вещам. Вы считаете, что я должна это сделать. Я все говорю правильно? — колющая льдинками насмешка. Этот вопрос Керо задавала в первые седмицы, отвечая урок.
— Да, да…
— С первым тезисом я абсолютно согласна. Да, я имею право отказаться. Я прекрасно знаю это. А вот со вторым не соглашусь. Не должна. И не буду, — оказывается, нежные розовые губы могли изрекать чеканные фразы не только на уроках риторики.
— Но почему, Керо?!..
— Для вас я не Керо, мэтр Васта, — поправила северянка. Ровно, спокойно, но лучше бы отвесила пощечину. — Тем не менее, я отвечу на ваш вопрос. Потому что таково мое желание. Вы удовлетворены? Теперь вы оставите меня в покое? Я хотела переодеться. Или я обязана делать это в вашем присутствии? Саннио вскочил. Сходил, называется. Если герцог узнает о разговоре, будет долго смеяться. И все же на душе изрядно полегчало. Если девица Къела сама этого хочет и все прекрасно понимает, ну так пусть идет хоть в спальню к Гоэллону, хоть на Кандальную улицу! Саннио сделал все, что мог — не запирать же упрямую в комнате? Такая чего доброго в окно вылезет, хотя бы назло секретарю. Влюблена она в герцога, что ли? Или просто упирается только потому, что мэтр Васта попытался ее отговорить? Противостоящий ее побери, пусть сама решает, что ей нужно — она, кажется, в состоянии. Хотя почему бы не проверить?
— Госпожа Къела, а если вместо герцога я решу вас чему-нибудь научить? Оплеуха, полученная Саннио, заставила его вспомнить о том, что он говорит не только с (пока еще) девицей из Старшего рода, но и с девушкой, которую учили защищаться герцог Гоэллон и Кадоль. Перед глазами закружились цветные искры.
— Вы забываетесь, Васта, — прошипела Керо. — Да и чему вы можете меня научить?
— А если прикажет герцог? — наверное, Саннио вчера забыл помолиться на ночь, и во сне в него вселилась целая куча зловредных демонов, а может, и сам Противостоящий. Керо распахнула пеньюар и показала тонкий поясок, к которому был привешен короткий кинжал в кожаных ножнах.
— Это достаточно убедительный ответ? — спросила она. — Один из нас этого урока не переживет.
— Вы влюблены в герцога? — Интересно, а вторую пощечину, для симметрии, отвесит?
— А вы? Могу ли я считать, что ваша дерзость продиктована ревностью? — мерзавка ядовито улыбнулась — не иначе как у Гоэллона выучилась. Саннио остолбенел. Дать бы ей пощечину в ответ, — но женщин не бьют, что бы они ни говорили, даже подобные гадости.
— Вы спятили? — выдавил он.
— А вы? Почему вы сочли, что я влюблена? Потому что принимаю его предложение, а вам отказала? Вам назвать поименно тех, кому бы я тоже не стала отказывать? И в них я влюблена? Секретарь вновь покраснел, должно быть, до корней волос. Он глянул в зеркало — так и есть, вареный рак в панцире, в серой камизоле. Нужно было прекращать неприличный и оскорбительный для обоих разговор.
— Благодарю, госпожа Къела, вы полностью избавили меня от беспокойства за вашу судьбу, — слегка поклонился Саннио. При необходимости и он мог выражаться подобным образом, это к тому же было куда легче, чем говорить по душам со взбалмошной нахальной девицей.
