День вышел суматошным и напряженным. Едва вытянувшись на продавленном диване, Никита мгновенно уснул, отказавшись от услуг демона по охране дома. Еще прибьет кого-нибудь. Что взять с посланника преисподней, если все приказы он выполняет со скрупулезной точностью? Беды не навлек бы.
Ночью сквозь сон Никита слышал, как на другом конце улицы играла гармонь, женские голоса старательно и задушевно пели; а потом под окнами бродячие коты устроили свой концерт. Вот тебе и тихий район. Видать, шумят здесь от широты душевной, кому не лень. Не унывает народ.
Утром он бодро залез под душ, ополоснулся остывшей за ночь водой, потом напялил на себя легкий спортивный костюм, созданный готовым скриптом, и трусцой побежал по улице в сторону реки. На противоположном берегу хорошо просматривались белые стены Кремля, красивые многоэтажки, набережная с редкими прохожими. Здесь же вдоль реки вилась хожалая тропинка, которую натоптали местные жители. Кое-где под кустами уже сидели ранние рыбаки, по сонной глади реки скользили лодки, а поднимающееся солнце уже блестело многочисленными отражениями в окнах домов.
Никита автоматически перебирал ногами, рассуждая о ситуации, в которую попал благодаря своей невнимательности (кто же знал, что зов крови исполняется столь скрупулезно?), а также тщательно анализировал данные, полученные им из открытых источников. Судя по всему, Россия существует в формате Конфедераций Русских княжеств, но с одним верховным правителем — Великим Князем Тверским и Московским, государем России. Представители этой Семьи и их вассалы прочно держат власть до Уральских гор, а Сибирская Русь укрепилась по другую сторону Камня. Там заправляют Строгановы, Демидовы, Смирновы, Мамонтовы и другие купеческие семьи, поменьше масштабом. Но по степени влияния, нисколько не уступающие аристократическим кланам России.
Но ситуация сложилась уникальная, непривычная для Никиты, привыкшего жить под дланью Империи. Местные княжества, не желающие укрепления авторитарной власти, являются оппозиционными центрами, хоть и подчиняются законам Твери. Их цель — сместить Рюриковичей со всех руководящих постов, уничтожить институт удельных княжеств, сменить систему преемственности или же не допустить полного взятия под контроль рычагов власти великокняжеским кланом. Именно из-за этих противоречий тверские князья ввели принцип титулования дворянской знати, не имеющей возможности встать вровень с аристо. Но и требования к ним обязательные: верная государственная служба. Так и появились герцоги, маркизы, виконты графы, бароны. Правда, их было не так много. Все-таки баланс соблюдать нужно, иначе расплодится титулярная масса подобно саранче, и не поймешь потом, что хуже.
На данный момент Твери сопротивляется Великий Новгород, принявший на себя роль бастиона Вечевой республики, Галицкое и Литовское княжества, подверженные влиянию папского Запада и христианской церкви. Новгород приютил беглецов вроде Кошкиных, Стрешневых, Яковлевых, Захарьиных. Вполне себе мощные роды, идущие в кильватере клана Борецких. Например, нынешний Патриарх рода Захарьиных Афанасий Васильевич сколотил вокруг себя приличную компанию дворянства, поддерживающих другую древнюю великокняжескую ветвь, идущую от новгородца Гостомысла. Поэтому и упирается Великий Новгород, не признает власть потомков Рюрика, чей отец — варяжский князь Годослав — отверг дочь Гостомысла и женился на изборской княжне Яролике. Обида — она вещь тяжелая, живет долго, отравляя ядом недоверия всех, кто хоть раз попробовал ее.
Иногда история творит с людьми такие вещи, которые через века возвращаются еще большими проблемами.
Проще говоря, здесь тоже воевали. И война шла нешуточная, иногда переходящая в затяжные конфликты, где родовые кланы вырезали друг друга. Рюриковичи против старого боярского сословия. Именно в такой войне погиб весь Род Назаровых, вставший на пути взбунтовавшихся кланов Кошкиных и Захарьиных. Пролив кровь, никто не собирался останавливаться. Слуги рода гибли за своих хозяев, волхвы творили жуткие заклятия, вычищая ударными плетениями целые гектары земли от населения, а сами аристократы не забывали, кто их кровный враг. Резали и травили, как только предоставлялась возможность. Так что выбор Никиты был очевиден. К старым боярским кланам он не ходок. Узнают, кто таков Никита Назаров — зароют глубоко под землю. Надо быть поближе к Опричной Службе, то есть к великокняжеской службе безопасности, бдящей за излишне ретивыми аристо.
Почему бы сразу не заявиться к графу и не раскрыть свои карты? Но тогда теряется весь смысл манипулятивного воздействия на нынешнего наместника. Никита хотел выглядеть слегка испуганным, ничего не понимающим человеком, который вместо встречи со своими родственниками впал в состояние, близкое к панике. Понятно, что всякая игра с аристократами содержит в себе элементы натянутости и фальшивости. Только Никита не ставил для себя цель обмануть Валуева. Ему нужна всего лишь небольшая зацепка, позволяющая стать если и не своим, то хотя бы лояльным человеком.
После пробежки он переоделся в свой цивильный костюм, вызвал такси и поехал на кладбище, где лежали его родственники. Сказав водителю, чтобы он дождался его, подкрепив свою просьбу лишним рублем, Никита вошел через арочные металлические ворота на территорию кладбища. Огляделся по сторонам и увидел неторопливо шаркающего метлой по асфальтовой дорожке старика в черном длинном халате и в лихо заломленном берете.
— Здравствуйте, уважаемый! — подошел к нему Никита. — Не подскажите ли, где находится семейный склеп Назаровых?
Старик остановился и оперся на черенок метлы, внимательно оглядев Никиту с ног до головы.
— Отчего же не знаю? Почитай, сорок лет с покойниками разговариваю, — старик усмехнулся. — Вот сейчас прямо по этой дорожке идите до перекрестка, сударь. Там разделение на сектора начинаются. Продолжаете идти прямо. Семейный склеп Назаровых находится на Старой Поляне. Так называется дальний угол кладбища, где хоронят только знатных и родовитых бояр. А сами, если не секрет, кто вы?
— Родственник, — ответил Никита, — издалека приехал.
— Родственник? — протянул старик. — Из Александровых, видать? Так они давненько здесь не были. Дорогу в Вологду запамятовали, кхе… А мы за территорией ухаживаем. Родных-то не осталось…
Какие осведомленные нынче кладбищенские работники пошли! Знают даже младшую линию родственников, однако!
— Нет, не Александров. Долго объяснять. Спасибо, добрый человек. Пойду я. Вот вам за труды.
Никита протянул старику трехрублевую купюру. Служитель, не кочевряжась, положил деньги в карман халата и снова зашаркал метлой, перестав обращать внимание на посетителя. А Никита дошел до указанного перекрестка, и не останавливаясь продолжил движение.
Старая Поляна представлял собой уютный и приличный кусок лесного массива, в котором стояло несколько белокаменных усыпальниц. На фронтоне каждой из них виднелся выбитый семейный герб. С бьющимся сердцем Никита увидел знакомую свастику с рубином. Причем, выбитый рубин когда-то был выкрашен красной эмалью. До сих пор видны ее следы на обветшалом камне.
Подойдя к усыпальнице, Никита увидел, что массивная дверь заперта на висячий замок. Тронутый ржавчиной, он не являлся преградой для волхва. Приложив ладонь к холодному металлу, Никита закрыл глаза и запустил в механизм скрипты взлома. Натужно щелкнуло, и дужка нехотя расцепилась с корпусом.
Внутри помещения пахло запустением и едва будоражащим обоняние тленом. Через маленькое круглое отверстие под крышей мусор в виде листьев, птичьих перьев и песка падал на пол и постепенно закрыл неряшливым ковром мозаичный каменный пол.
— Присматривают они, — пробурчал Никита, медленно шагая вдоль стены, на которой виднелись ниши с табличками. Имена его предков, память сердца, боль и страдания. Удивительным казался тот факт, что склеп стоял не на родовых землях, а почему-то на городском кладбище. Или, наоборот, сначала дворянская аристократия устроила себе здесь последний приют, а горожане позже присоседились, сочтя правильным поселить своих умерших родственников с такими знатными особами. Иные традиции? Может быть…
