Я устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Может отец был прав и мне действительно уже всюду мерещатся интриги, обман и подлоги? Может это со мной что-то не так? Я ведь за это время уже привык каждый день готовиться к худшему, быть собранным и готовым отразить любой удар.
Но сейчас это, кажется, грозило помешать нормальному установлению связей с людьми. А ведь мне требовалось оставаться не только сотрудником Тайного отделения, но и выполнять светские обязанности…
— Прости, отец. Возможно, я еще не переключился из режима боевой готовности на спокойный домашний, — миролюбиво улыбнулся я. — Только скажи, что за предложение тебе сделал Шувалов?
Отец хитро улыбнулся.
— Кажется, в нашем рыбном деле намечается расширение. Семен Павлович изъявил интерес инвестировать в наше хозяйство.
Я нахмурился, размышляя, на кой черт Шувалову вкладываться в плебейский бизнес.
— А в чем заключается его интерес? Можно поточнее?
— У графа есть подходящие земли для этого бизнеса. Он предлагает нам расшириться и готов вложиться в оборудование дополнительных прудов. Это позволит нам разводить больше ценных видов рыб, а большой объем производства может открыть для нас двери народных магазинов.
Идея, конечно, амбициозна, но хороша. И все же…
— Но не рановато ли нам расширяться? — сомневался я. — Мы же с самого начала задумывали это дело как элитное, если не ошибаюсь. А выход на народный рынок потребует совершенно других вложений и иного подхода…
— Согласен, — кивнул отец. — Потому Шувалов и желает войти в долю, а не выкупить наше производство. Элитная рыба остается за нами, а Семен Павлович хочет понять, возможно ли применить наши технологии для больших объемов без существенной потери качества. Собственно, как раз это мы и обсуждали на последних встречах.
Я хмурился в кресле, все еще не понимая, как к этому относиться. С одной стороны, инвесторы на дороге не валяются. Особенно если эти инвесторы готовы работать с опальным графским родом. С другой… Ладно, пора признаться самому себе, что этот Шувалов просто бесил меня одним фактом своего существования.
Не знаю, в чем именно было дело — в конкуренции ли за Ирку, в моей бессознательной зависти везунчику, которому все свалилось прямо в руки, или еще в чем-либо, но… Шувалов меня раздражал. Впрочем, эмоции делу обычно лишь мешают. Нужно посмотреть на это с практической стороны.
А рациональный взгляд рисовал вполне приятные перспективы. При условии грамотно составленного контракта и сопровождения бизнеса хорошими экономистами из сотрудничества вполне мог выйти толк.
— Как бы то ни было, я уже почти все решил, — сказал отец. — Дело показало потенциал, у нас пока что все получается. А инвестиции лишними не бывают, Михаил. В конце концов, я делаю все это для вас с Ольгой. Вам всем этим управлять после меня.
— Неужто ты на покой собираешься, отче? — съязвил я. — Рановато. А Ольга в курсе этого предложения?
— Твоя сестра согласится на что угодно, если это даст ей больше возможностей для экспериментов. Видел бы ты, как у нее горят глаза, когда она работает подмастерьем у того башковитого шведа… И я не хочу отнимать мечту у дочери из-за твоих безосновательных подозрений. Прости, Михаил.
Значит, я был в меньшинстве. Что ж, поглядим, что из этого выйдет. В конце концов, Шувалов пока что нам не гадил. Все полтора года был исключительно любезен и ни в каких интригах против моей семьи не засветился. А уж за этим я следил…
— Хорошо, делай, как решил, — сдался я. — Но я желаю присутствовать при обсуждении условий сделки.
— Разумеется. Вы с Ольгой будете на всех ключевых этапах. Пора учиться взрослым премудростям… — Отец выглянул в окно и увидел подъезжавшую на мопеде дочь. — А вот и Оленька приехала. Идем встречать.
***
Сестра едва не выронила чашку, когда я поделился новостью.
— Сам князь Воронцов?! — воскликнула она. — Не может быть…
Я подмигнул ей из-за самовара.
— Кто ж знал, что мой близкий друг окажется княжичем… Так вот, князь где-то прослышал о нашей рыбе — полагаю, Серега неоднократно упоминал наше дело — и заинтересовался настолько, что желает накормить нашей форелью своих гостей. Оля, спасай. Нужна самая вкусная.
Сестра немного отошла от удивления и крепко задумалась.
— Так… На третьем пруду есть подходящие особи. Хорошего размера, выращенные на новом корме с применением Благодати для создания идеальных условий… Да, думаю наскребем. А какое количество нужно?
— Этого пока не знаю, — ответил я. — Вряд ли прием будет большим. Хотя кто знает этих Воронцовых…
Оля с горящими глазами обратилась к отцу.
— Представляешь, какие это перспективы? Если рыба понравится, о нашем хозяйстве пойдет молва! Может однажды даже сможем стать поставщиками Императорского двора…
Я поставил чашку на блюдце и макнул баранку в варенье.
— Ты пока о высоком не особо мечтай, Оль. Впереди много работы. А Воронцовым я позвоню — обсудим объем.
Нашу беседу прервал шум колес по грунтовой аллее. Мы одновременно повернули головы к окну.
— Ждем еще кого-то? — спросил я.
Отец покачал головой, встал из-за стола и отодвинул штору.
— Этих не знаю.
Не сговариваясь, мы с Патриархом направились к дверям. Едва мы вышли на крыльцо, автомобиль остановился, и я увидел императорский герб на одной из дверей черного “Руссо-Балта”.
— Это еще что за новости? — шепнул я.
С заднего сидения автомобиля вышел человек в ливрее служителя Дворца. Направился к нам, держа что-то в руках и, остановившись перед ступенями, поклонился.
— Ваши сиятельства, — человек обвел нас с отцом взглядом. — Я посыльный Императорской Канцелярии. У меня послание для Ольги Николаевны Соколовой.
Мы с отцом снова удивленно переглянулись.
— Я здесь! — Оля торопливо проскользнула между нами и спустилась по ступенькам.
Посыльный протянул ей конверт обеими руками, словно это была величайшая реликвия. Едва она приняла послание, служитель Дворца тут же снова поклонился, попрощался и сел в автомобиль. Дворцовый “Руссо” ушел на разворот и быстро скрылся в конце аллеи.
— Оля, не томи. Открывай! — взмолился я, снедаемый любопытством.
Сестра дрожащими руками вскрыла плотный с золотым тиснением конверт. И едва не упала в обморок — я успел придержать ее под локоть.
— Что там? — терял терпение отец.
Оля едва шевелила бледными губами.
— Бал… Летний Императорский бал в Екатерининском дворце, что в Царском селе… Императрица желает видеть меня среди дебютанток. О господи, папа, Миша, что же делать? У нас всего две недели на подготовку, а на пруды ушли все свободные средства…
Дорогие читатели! Хай походу короновался — у нас тут полный комплект характерных симптомов и срочная самоизоляция. В четверг сдаем тест (раньше не привезут, все переполнено), и будет понятно, омикроша это или нет. Постараемся не отклоняться от графика прод, но если самочувствие начнет подводить, не серчайте на нас, пожалуйста. Но будем стремиться работать по установленному графику.
Всем здоровья и железобетонного иммунитета!
Глава 7
Отец жестом потребовал у Оли отдать ему послание. Взглянув на письмо, он что-то проворчал себе под нос и позвал нас в дом.
— Оленька, пока не волнуйся, — попытался успокоить он мою сестру, но было поздно. Мелкая снова балансировала на грани обморока. Да так разволновалась, что мне пришлось насильно усадить ее на банкетку в холле. Сестра опасно побледнела — с лица схлынули все краски, а ее тонкие пальцы дрожали от напряжения. Ну и ну…
— Оля, не хочу хлопать тебя по щекам и засовывать нашатырь под нос, но если понадобится, сделаю это, — пригрозил я, надеясь, что мой шутливый тон заставит ее отвлечься. — А ну быстро приходи в себя! Ты же у нас уже столько всего навидалась. Неужто тебя напугал какой-то там бал?
