Ну и выпалил сдуру заготовленный для таких случаев стишок.
Ну как стишок…
Использовать мне его еще ни разу не приходилось. Вот и опробовал на Кате.
Я хочу себе девушку клевую.
И кусательно, и щипательно.
Чтобы каждую ночку лапландить ее:
Загребательно и разминательно.
Выражать ей свои восхищения
С «тыры-пырами» вперемешечку.
Чтоб она оставалась довольная,
Ну а я получал наслаждения…
Катя тут же расстроилась отчего-то. Или ей просто уже пора было домой. Она так спешила, что даже прощаться не стала.
— Дурак, слишком быстро коней запряг, — пояснила Алиска. — Всё уже на мази было, а ты ей весь настрой сбил.
— Так если она готова была, то почему убежала? — шепотом поинтересовался я.
— Ну, вот такие мы, девушки, — хихикнула невидимая подружка. — Где в твоем стишке хоть слово о любви? Так что только со мной тебе будет хорошо. Я тебя принимаю даже таким придурком, хоть ты стишков мне и не читаешь.
— Да как же? — не согласился я. — А про восхищения?
— Наверняка ты только ее сиськами и задницей собирался восхищаться, — предугадала Алиска весь набор моих искренних комплиментов.
— Да иди ты! — шикнул я на нее, нервничая. — Я ведь тебя не принимаю! Да и как тебя можно вообще воспринимать? Тем более теперь. Испортила мне такое свидание!
— Разве я? — усмехнулась невидимка.
— У меня и для тебя рифмовка подходящая найдется! — взбеленился я.
Есть девушки удивительные.
Есть девушки удивлённые.
Есть девушки поразительные.
Есть девушки поражённые!
— Хм, ты случаем не возомнил себя поэтом? — отозвалась лунная девица с издевкой.
— Ты от подбородка до самых пяток поражённая нечеловеческим недугом! — вскрикнул я оскорблённо. — Ах нет! Теперь-то ты полностью испарилась! А знаешь почему? Потому что ты — ТА, КОТОРУЮ Я ПРОКЛЯЛ! Небось никогда мне не простишь.
— Точно, — сказала Алиска. — Не прощу. Но это ничего не меняет. Всё равно мы будем всегда вместе. Связаны мы накрепко.
— Да какая у нас с тобой может быть связь? — взбесился я. — В детстве подержались за ручки, пусть даже чмокнулись. И что с того?! Не могу я к тебе относиться как к девушке. У тебя с самого начала никаких половых признаков не наблюдалось.
— У меня всё есть! — возмутилась Алиска. — Ты просто пока не разглядел. И любовь не должна быть только хватательно-пихательной. Отношения можно построить и на одних лишь разговорах.
— Ну, поговорить я и так найду с кем, — буркнул я. — Мне, конечно, лестно твое внимание, но оставь меня наконец-то в покое. Насочиняла себе с три короба и поверила во всю эту чушь. Подумай сама, не сошелся же для тебя весь белый свет на мне клином?!
— Сошелся. Еще как сошелся. Да еще и таким клином!
— Найди того, кто тебя разглядит в пустоте! — вскрикнул я негодуя. — А не такого как я — с ограниченным зрением. Хотя ты уже для всех перестала существовать. Значит, скоро ты совсем исчезнешь и для меня. Не желаю тебя больше слышать. Не нужно переливать из пустого в порожнее. Из пустого! В порожнее! — повторил я и разразился гомерическим хохотом.
Посетители заведения уставились на меня с недовольным и пугающим видом, и пришлось скорее убираться оттуда.
* * *
Несколько дней я не слышал Алиску. Но дважды находил то под подушкой, то в карманах штанов женские трусы. Не знаю, как ей это удавалось.
Может быть, потому что меня в тот момент не было рядом? Или у нее появились какие-то дополнительные способности и возможности из-за ее новой трансформации?
Эти дамские вещицы, конечно, весьма заводят — особенно когда они на женском теле. Но у Алиски что я могу представить?! У нее тела совсем нет! А теперь даже и головы.
Нет, ну найденные трусы, я, само собой, рассматривал. Натягивал их на всё подходящее. Но воспроизвести хотя бы приближенный к оригиналу макет у меня никак не получалось.
Да и откуда мне знать каков он — оригинал?!
Порой мне всё-таки не хватало лунной подружки. Но я гнал подобные мысли прочь. Это ведь что-то запредельное. Как я вообще умудрился такое пережить и в определенной степени со всем этим смириться?
Однако доходило до того, что я на каждом шагу ощущал ее бесплотное присутствие. Может, и не всегда она была поблизости, и я принимал свой внутренний голос за ее слова.
Но вскоре всё прекратилось.
Возможно, я просто научился не замечать. Тут иногда на «полноценных» девушек — в смысле с грудью и привлекательными ягодицами — не обращаешь внимания, а что уж говорить об Алиске, у которой ничего этого нет.
Поначалу Вовка приставал с расспросами: куда запропастилась Алиса?
Он беспокоился за нее чересчур уж безмерно.
Еще бы. Такая красотка.
К тому же он знал, что у меня с ней сложились совсем непростые взаимоотношения, что я видел ее лишь частично. Пусть он в это и не верил, но понимал, что я воспринимаю происходящее, как из ряда вон выходящее. Стало быть, ждал от меня всяческих насыщенных полномасштабных эмоций. Но мое внешнее проявление своих чувств не подпадало под общепринятые шаблоны.
Я носил маску безразличия.
И приятель заклеймил меня прозвищем «человек без эмпатии». Хотя на самом деле эту самую эмпатию следовало бы проявлять ему по отношению ко мне. Как-никак мы с ним друзья.
В общем-то, мне было всё равно, как он меня называет.
Прозвище абсолютно неприлипчивое. Вряд ли оно сможет расползтись по академии. Однако после исчезновения Алиски дружба между нами стала ускоренно затухать.
И я основательно убедился в утверждении, что от женщин жди одних неприятностей. Даже такую крепкую многолетнюю дружбу, как у нас Вовкой, залетная расфуфыренная красотка сумела разрушить в два счёта.
Пусть я и не показывал виду, но лишиться приятеля, и, конечно же, Алиски мне было очень жаль. А Катя после того похода в ресторан обходила меня стороной. «Просить» еще кого-нибудь из девиц у меня желания сейчас не возникало.
Одиноким жить проще, но когда ты в полной мере осознаешь свое одиночество, то становится невыносимо тоскливо.
И в один из моментов приступа такой тоски я вдруг отчетливо услышал голос Алиски. Не свой внутренний, а достоверно ее голос.
— Погуляй со мной, — тихо сказала она.
— Да раз плюнуть! — радостно воскликнул я, но, оказалось, что сделал это мысленно.
И чуть успокоившись, и тщательно убедившись, что ее головы поблизости по-прежнему не видно, повторил свои слова, однако уже с более умеренным эмоциональным порывом.
Ну вот. Совсем недавно я мечтал избавиться от назойливой лунной подружки, а стоило ей пропасть и появиться снова — у меня радости полные штаны. Позвала меня, и я уже бегу к ней сверкая пятками.
Неважно у меня обстоят дела с твердостью характера.
Надо как-нибудь над этим поработать.
Но не сейчас. Сейчас прогуляться мне точно не помешает. В общем-то, я и так был на улице. Просто изменил направление движения, зашагал не к дому, а свернул с бульвара на боковую узкую улицу, где народа было гораздо меньше.
Ведь если я стану беседовать с невидимой Алиской, то меня могут неправильно понять. Не каждый бы прохожий предположил, что я пользуюсь гарнитурой.
— Где я?! Что это?! Что со мной происходит?! Кто это со мной сделал?! — неожиданно вскрикнула лунная подружка с незнакомыми нотками в голосе. — Да будут они прокляты!
— Гуляем, сама ведь попросила. О! А ты тоже любишь проклятьями разбрасываться, — хохотнул я, пытаясь ее успокоить.
