— Что ты об этом думаешь, девочка моя? — спросил Бренор подошедшую к ним Кэтти-бри. Ее длинный лук покоился у нее на плече.
— Мы сделали то, что должны были сделать, — ответила она. — Гоблины оказались, как мы и предполагали, сворой предателей. Но я не стану брать свои слова назад. Мы правильно сделали, начав с попытки договориться с ними.
Дагнабит сплюнул, а более мудрый Бренор согласно кивнул.
— Темпос! — донесся до них победный крик Вульфгара, и, заметив их, варвар быстро побежал к ним, держа над головой молот.
— И я по-прежнему думаю, что все вы получаете от этого слишком большое удовольствие, — заметила Кэтти-бри Бренору. Явно не желая разговаривать с Вульфгаром, ока отошла, чтобы помочь раненым.
— Пф! — фыркнул ей вслед Бренор. — Можно подумать, что сама ты играла на своем луке сладкие песенки!
Кэтти-бри откинула с лица свои каштановые кудри и даже не оглянулась. Она не хотела, чтобы Бренор видел ее улыбку.
Отряд «соковыжималки» вошел в зал полчаса спустя, докладывая, что на правом фланге гоблинов не осталось. Несколькими минутами позже вернулись Дзирт с Реджисом и Гвенвивар, и дроу сообщил, что Коббл со своими подчиненными скоро закончит в левых коридорах и в тылу.
— Тебе сколько-нибудь перепало? — спросил дворф. — Я имею в виду, после эттинов?
Дзирт кивнул.
— Да, — ответил он. — И Гвенвивар тоже… И Реджису.
Оба они с любопытством посмотрели на хафлинга, который непринужденно стоял с окровавленной булавой в руке. Заметив обращенные на него взгляды, он убрал ее за спину, словно смутившись.
— Я и не ожидал, что ты пойдешь с нами, Пузан, — сказал ему Бренор. — Думал, что ты останешься наверху и поешь в свое удовольствие, пока все мы здесь будем сражаться.
Реджис пожал плечами:
— Я решил, что безопаснее всего будет рядом с Дзиртом.
Бренор не стал с этим спорить.
— Мы можем начать горные работы через несколько недель, — сказал он своему другу-дроу. — После того как рудные экспедиции осмотрят все и решат, где безопаснее.
К этому моменту Дзирт уже почти не слушал его. Гораздо больше его интересовало, что Кэтти-бри и Вульфгар, двигаясь вдоль рядов раненых, совершенно очевидно избегали друг друга.
— Это она из-за парня, — сказал ему Бренор, заметив его интерес.
— Он думал, что женщине не место на поле боя, — ответил Дзирт.
— Пф! — фыркнул рыжебородый дворф. — Она такой же отличный боец, как и все наши. Кроме того, с нами пришло пятьдесят дворфских женщин, и двух из них даже убили.
Дзирт взглянул на короля дворфов, и на его лице отразилось удивление. Он беспомощно тряхнул гривой белых волос и пошел прочь, к Кэтти-бри, но, пройдя несколько шагов, остановился и оглянулся.
— Пятьдесят дворфских женщин, не сомневайся, — повторил Бренор.
— Друг мой, — ответил Дзирт, покачав головой. — Я не сомневаюсь. Я просто никогда не мог отличить их от мужчин.
* * *
Отряд Коббла присоединился к остальным двумя часами позже, рапортуя, что тылы очищены от гоблинов. Разгром был действительно полным, насколько могли судить Бренор и его командующие, и ни одного врага не осталось в живых.
Никто из армии дворфов не заметил тонкие черные фигуры — темных эльфов, шпионов Джарлакса, паривших среди сталактитов над сражением и с пристальным интересом наблюдавших за передвижениями и боевыми приемами дворфов.
С угрозой со стороны гоблинов покончили, но это была наименьшая из неприятностей, ожидавших Бренора Боевого Топора.
Глава пятая
МАЛОВЕР
Дайнин следил за каждым движением Вирны, выполнявшей строгий ритуал восхваления Паучьей Королевы. Они находились в маленькой часовне, которую Джарлакс предоставил в распоряжение жрицы в одном из малых Домов Мензоберранзана. Дайнин остался верен темной богине Ллос и охотно согласился вознести ей молитвы вместе с Вирной, но в глубине души он считал происходящее только пустой декорацией и думал, что его сестра нелепо насмехается над своим прежним «я».
— Не надо быть таким маловером, — сказала Вирна, даже не взглянув на Дайнина, полностью погрузившись в ритуальные действия.
Однако, услышав его неприязненный вздох, она резко повернулась, и в ее сузившихся глазах загорелось злобное красное пламя.
— Зачем все это? — смело спросил Дайнин, видя ее гнев. Даже если Ллос и не была к ней милостива, как упрямо продолжал считать Дайнин, Вирна была больше и сильнее Дайнина, к тому же вооружена некоторыми магическими приемами. Дайнин сжал зубы, но упорствовал в своем неверии, боясь, что растущая одержимость Вирны потянет окружающих по гибельному пути.
Вместо ответа Вирна извлекла из складок своего жреческого одеяния странную плеть. Ее ручка была сделана из черного адамантита, а вместо хвостов были живые извивающиеся змеи. Глаза Дайнина расширились: он понял значение этого оружия.
— Только своим высшим жрицам Ллос позволяет владеть ими, — напомнила ему Вирна, нежно лаская головы змей.
— Но мы ведь потеряли благосклонность, — хотел возразить Дайнин, хотя это был слабый аргумент при виде разыгранного Вирной представления.
Не отрывая от него глаз, Вирна злобно рассмеялась, наклонилась и поцеловала одну из змеиных голов, почти мурлыча.
— Зачем тогда преследовать Дзирта? — допытывался Дайнин. — Ты уже завоевала благосклонность Ллос. Зачем же всем рисковать ради того, чтобы изловить нашего брата-отступника?
— Но она поставила условие! — взвизгнула Вирна, сделав шаг вперед.
Дайнин предусмотрительно отступил. Он еще помнил, как в детстве в Доме До'Урден его старшая и более злобная сестра Бриза часто мучила его такой же жуткой змееголовой плеткой.
Однако Вирна тут же успокоилась и повернулась к темному, покрытому скульптурными и живыми пауками алтарю.
— Наша семья пала из-за слабости Матери Мэлис, — пояснила она. — Мэлис не выполнила самое важное из всех поручений Ллос…
— … убить Дзирта, — закончил Дайнин.
— Да, — просто сказала Вирна, бросив на него взгляд через плечо. — Убить Дзирта, жалкого предателя Дзирта. Я пообещала его сердце Ллос, пообещала исправить ошибку моей семьи — вот как можем мы, ты и я, вновь заслужить расположение нашей богини.
— И что потом? — вынужден был спросить Дайнин, оглядывая неприметную часовенку с явным презрением. — Нашего Дома больше нет. Само имя До'Урден запрещено произносить в городе. Тогда на что нам расположение Ллос? Ты, конечно, будешь великой жрицей — прекрасно, я очень рад за тебя, — но у тебя не будет Дома, который ты возглавишь.
— Но буду я! — отозвалась Вирна. — Я — оставшийся в живых благородный отпрыск погибшего Дома, как и ты, брат мой. У нас есть Право Обвинения.
Глаза Дайнина округлились. Теоретически Вирна была права — Право Обвинения распространялось на оставшихся в живых знатных детей разгромленных семейств. В соответствии с ним они могли назвать имена напавших на их Дом и призвать правосудие на головы виновной стороны. Но правосудие среди беспрестанных подспудных интриг Мензоберранзана никогда не было одинаковым для всех.
— Обвинение? — Дайнин запнулся, с трудом произнося слова внезапно пересохшим ртом. — Ты разве забыла, кто уничтожил наш Дом?
— Тем слаще будет месть, — промурлыкала его упорная сестра.
— Бэнр! — воскликнул Дайнин. — Дом Бэнр, Первый Дом Мензоберранзана! Ты не сможешь обвинить их! Ни один Дом, сам по себе или даже с союзниками, не восстанет против них, к тому же Мать Бэнр контролирует Академию. Откуда же взяться правосудию?
— А Бреган Д'эрт? — напомнила Вирна брату. — Та самая банда наемников, что помогла пасть нашему Дому и приняла нас.
Дайнин вдруг осознал парадокс, жестокую иронию общества дроу, над которыми он никогда не задумывался.
— Ты мужчина и не можешь понять все величие Ллос, — продолжала Вирна. — Она питается этим хаосом, и наше положение тем приятнее ей, чем оно парадоксальнее.
— Город не пойдет войной против Дома Бэнр, — печально произнес Дайнин.
