бежали... все удаляясь от берега. Вот я стал настигать замыкающего во вражеском отряде. Вонь от немытого тела, меха и кожаного доспеха раздражала мое обоняние. Тилинкит дышал тяжело, со всхлипами и уже начал прихрамывать.
Точно выверенный спурт и я делаю укол в ногу противника. Тилинкит вскрикивает, пытается обернуться ко мне, но падает на спину. Второй укол в горло, и я бегу дальше. Надо отыгрывать эту заминку.
Позади слышится радостное улюлюканье. Бегу... бегу... бегу... Снова спереди приближается вонючее пыхтящее тело тилинкита. Он поминутно оглядывается, в глазах появляется обреченность. Не успеваю поразить его в спину, как он резко оборачивается и бросается на меня с копьем.
Делаю несколько финтов и отбивов, восстанавливаю дыхание. Враг спешит, его товарищи удаляются, а мои приближаются. Тилинкит пытается атаковать меня, резко наскакивая и тыча своим оружием.
Держу его на дистанции копья. Отход, подход, перехваты древка. Он не ближе наконечника моего копья, но реально, я то сближаюсь с ним, то удаляюсь от него, смещаясь вдоль своего копья и запутывая врага. Беспрерывно двигаюсь челноком: вперед — назад.
Вот момент! Копье держу за половину у наконечника. Делаю быстрый, на грани возможного, перехват и в глубоком выпаде протыкаю живот тилинкита. Прямо через доспех. Враг падает, а я упираюсь ему ногой в грудь и выдергиваю копье. Кровь выплескивается мне на ногу. Сзади опять раздаются радостные крики моих товарищей.
Думаю начать преследование, но вижу, что тилинкиты остановились и собираются вместе. Пришлось и мне ждать мой отряд.
— Ну ты и лось, — тяжело дышит Сток. — Хрен догонишь.
Мы собираемся вместе и бежим к противнику. Вижу, что от отряда северян отделяется небольшая группа из пяти человек. Понятно. Балогун пытается уйти, оставив заслон.
— Капитан, — окликаю Тессена. — Хочу обойти заслон и догнать балогуна. Не хочу, чтобы эта мразь ушла. Разрешите?
— Вы пятеро, — указывает Элдор Тессен на бойцов. — Чуть притормаживаете и, когда мы сойдемся с заслоном, обходите схватку и идете со Шрамом. Ясно?
Бойцы утвердительно закивали головами, Сток тоже попал в нашу компанию. Они тяжело дышали, погоня далась нелегко. Я тоже притормозил и легкой трусцой побежал за спинами наших воинов.
Вот впереди раздался волчий вой и северяне ринулись на наш отряд. Раздался грохот столкновения. Загремело оружие по щитам и доспехам, послышались крики раненых и умирающих.
Моя группа приняла вправо, и мы бегом бросились в обход сражающихся. Но не так просты были тилинкиты. Когда мы уже обходили фланг северян, наш прорыв парировали воины противника. Они придержали резерв и сейчас он им очень пригодился.
Я глянул на убегающего балогуна и подался назад, придерживая врага острием копья. Сток сдвинулся вместе со мной. Остальная группа плотно схватилась с северянами. Я осмотрелся, развернулся и снова побежал за беглецами. Сток держался рядом со мной.
Опять бежим... бежим... Местность пошла в гору, но мы не сдаемся, терпим. Бежим... Впереди хорошо было видно пятерку убегающих воинов. Начали сокращать дистанцию. Видно, что бег полностью вымотал тилинкитов.
Опа! Беглецы на нашем пути оставили одного воина. Я оглянулся, позади еще шла схватка, но аристийцы явно побеждали. Мы со Стоком трусцой побежали к человеку-заслону. Он ждал нас на склоне, оперевшись о копье.
Попытались прибить его нашими отработанными ухватками. Не тут-то было! Он ужиком проскальзывал между нашим оружием. Да, он и нас не мог поразить, но и мы на нем конкретно затормозили. Какой-то мастер защиты.
— Сток, продержись, пока наши не подойдут. Я за беглецами.
Сток молча поддавил тилинкита, а я с опаской обогнул его и снова устремился за беглецами. Что я делаю? Зачем я побежал за ними? Нет мне никакого оправдания за этот бой. Сначала забыл о главной задаче, которую передо мной ставили, потом бездумно побежал за отступающими. Сколько убили воинов, поймав их на ложном отступлении или на элементарном невыполнении приказов? Но я опять побежал.
Я уже устал, но поднажал, догоняя четверку беглецов. Те видели меня, изредка оглядываясь на преследование, но почему-то не останавливались, чтобы прибить дерзкого одиночку.
Бегу... бегу... Быстро догоняю врагов, они вообще еле ноги переставляют. Но и я устал. Легкие горят, мышцы скоро начнут слабеть, я это чувствую. Та слабость, когда без всяких ран опускаются руки и ты не в силах ни ударить, ни защититься. Подъем уже заканчивается, вот через него переваливают северяне, а вот его достигаю и я.
Перед самым перевалом я бросил взгляд назад. Сток был жив, он бился с чертовым «ужиком» и тот даже теснил моего товарища. А вот заслон наши уже прикончили и спешили на помощь Стоку. Правда, отряд наш уменьшился, но Аристи и Тессена я разглядел. Живые!
Я поднажал и перемахнул через верхушку холма. Стоп! Балогун с подручными ждали меня. Изготовившись к бою, они приближались ко мне, охватывая полукругом. Один был с палицей, один — с копьем, а сам вождь с еще одним подручным — с боевыми топориками.
Под ложечкой засосало... страшно. Ярость-то прошла, пока гнался за противником. Да и адреналина сегодня столько было в кровь выплеснуто, что, наверное, и не осталось больше. И не придумывается ничего. Как выживать?
Сдуру вспомнился анекдот, где муж в квартире искал любовника жены. И в ванной, наконец, нашел Шварценеггера. «Ну что, нашел?» — спросил тот. «Не, не, пойду еще на кухне поищу» — ответил перепуганный рогоносец.
Вот и я сейчас ощутил себя, примерно, как тот муж. «Ну что, догнал?», «Догнал, блин...». Не знаю, что получится и получится ли вообще, но буду использовать то, что у меня есть.
Я воткнул копье в землю и достал сякэны. Двенадцать штук, на четыре броска. По три «звездочки» на четыре северянина. Нет запасов ни времени, ни расстояния. Тилинкиты подошли уже почти вплотную.
Раз! Два! Три! Четыре! Максимально резкими бросками я швыряю сякэны во врагов: копье, хрен с бугра, топор, палица. Бросаю в лица, потому что тело закрыто кожаной броней и одеждой.
Копейщик вскрикивает, хватаясь за лицо, между пальцев бежит кровь, и... И ничего. Балогун довернул плечо и звездочки попали в окрылье, а воины с топором и палицей просто уклонились.
Но доли секунд отыграны, я выдергиваю копье и распластавшись в глубоком выпаде, вгоняю его в грудь ближайшего бойца с палицей. Тут же меня атакует балогун с топорщиком.
Из-за того же глубокого выпада, не успеваю уйти из-под удара. Вождь северян разрубает мне копье, а топорщик бьет прямо по мне. Выпустив из рук обрубок копья, скручиваюсь винтом, подставляя
