Глава 12
Не помню, как кинулась к пострадавшему, как вытаскивала тяжелое тело из-под завала. Единственным пятном в этой сумятице оставалось бескровное молодое лицо с начинающими синеть губами.
А я ведь знала заклинание, которое способно вернуть душу, если она еще не успела отлететь далеко, вдохнуть жизнь в еще не остывшее тело. Только вот было оно чрезвычайно затратно, а резерв, после сегодняшних фокусов не успел наполниться даже на половину. Но поблизости не было никого, способного помочь, а дыхание парня уже несколько раз прерывалось.
Я вздохнула так глубоко, как могла и, прижавшись к холодным губам, выдохнула в них всю имеющуюся во мне сейчас магию, шепча древние слова заклинания.
– Кира ма нора, кира ма нира. Ражде нирели, тики принира.
Отток сил был колоссальным. Я физически ощущала, как напрягаются внутри магические нити. А то, что видела перед собой не давало пошевелиться, внушая благоговейный трепет. Моя сила – светлая, с голубоватыми прожилками переплеталась с темной, сейчас облаком клубящейся над поверженным хозяином. Я не дышала, боясь спугнуть, пока эта дымка не начала оседать, буквально впитываясь в кожу молодого человека.
Его губы начинали краснеть, медленно уходила бледность. И дотронувшись до чисто выбритой щеки, я убедилась, что жизнь возвращается в лежащее подо мной тело. Тугой комок, скрутившийся внутри, когда увидела перевернутую телегу, постепенно слабел. И я поняла, что беззвучно плачу. Вот так, на двадцатом году жизни и приходится признать, что все-таки сентиментальна.
Хотела подняться, но до того безжизненно лежащая рука парня, вдруг резко обхватила за талию. А опустив взгляд, я наткнулась на сине-голубые омуты, безжалостно затягивающие куда-то на дно.
Он перевернулся так умело и быстро, что я даже пискнуть не успела. Только теперь к холодному снегу придавливало уже меня. Да не каким-то тюком валяной шерсти, а крепким мужским телом. Он бесстыдно рассматривал мое лицо, будто пальцами ощупывая нос, линию скул, надбровные дуги. А вот на губах останавливаться не стал, резко накрыв их своими. И в этом поцелуе совсем не было нежности, лишь какая-то животная похоть. Страсть, граничащая с жестокостью, погребающая под собой любое сопротивление. Он вторгался в мой рот языком, нарушая все правила, разжигая странный огонь, теперь змеей путешествующий по телу. Вырывая глубинные стоны, заставляя запустить пальцы в жесткие волосы. Я прижалась к нему еще ближе, чтобы ощутить, как сильно он возбужден.
Поцелуй прервался слишком неожиданно, а парня будто шквалистым ветром снесло в ближайший сугроб.
– Не подходи больше к ней, придурок! – зло выплевывал Пит, сыпля ударами по засыпанной снегом фигуре.
– Боги, Питрус, оставь его! – закричала я, когда поняла, что же сейчас произошло. И тут же кинулась разнимать дерущихся.
Но не тут-то было, ведь темноволосый незнакомец уже пришел в себя и резко вскочив на ноги, подсечкой отправил полежать моего друга.
– Эй, все, хватит, – я успела встать между ними до того, как был нанесен новый удар и теперь внимательно смотрела в синие глаза. – Пит сейчас действовал импульсивно, толком не разобравшись в ситуации, но и вы повели себя странно, признайте.
Я намекала не на драку, а поцелуй. И незнакомец кивнул, отступая.
– То лишь благодарность вам за спасение, – парень говорил серьезно, и я, заглянув в себя, была вынуждена признать его правоту.
Он вернул мне поцелуем силу, да краев наполнив резерв. Полный, демоны его задери, резерв одним поцелуем! Это ж сколько магии надо иметь…
Я протянула руку Питу, помогая подняться, а сама украдкой рассматривала парня. Хотя нет, не парня, скорее уж молодого мужчину, которому не было еще тридцати.
На постоянном холоде кожа старела быстрее, обветриваясь и грубея. Рано появлялись морщины, вползал внутрь глаз страх. Но в стоящем передо мной человеке еще ничего такого не наблюдалось. А уж гладкость кожи я самолично оценила, всего несколько минут назад проверяя его самочувствие. Лет 27, не больше. То есть, чуть старше Пита.
– Очень странно в Бронвеле благодарность выражают, – уже не так зло ворчал Пит, видимо сумев оценить царящий вокруг бедлам.
– Как умеем, – изобразил глубокий поклон мужчина, явно паясничая. – Не местные, значит?
– Мы с же… – Пит получил чувствительный тычок под ребра и поспешил исправится, – сестрой, тут проездом. Дела семейные, и город посмотреть пожелали.
Это он меня сейчас чуть женой не обозвал, пакостник мелкий! Так и до двухместного номера гостиницы докатимся... Я еще раз тыкнула Пита костяшками под ребра, благо он тулуп снял, а то и не пробиться было до тела.
