— Именно. Да и меня не волнует, что, зачем и почему. Я просто выполняю свою работу и действую в рамках наших законов. Ладно, — Сигдис тряхнула головой, схватила Нильса за предплечье и потянула, намекая, что надо вставать, — оболтуса своего я нашла, надо ещё кое-что на сегодня закончить. А вам хорошего вечера.
Все попрощались, маги ушли, Феб с беспокойством посмотрел на Сильену.
— Надеюсь, Нильс тебя не слишком напугал? Он на самом деле безвредный и дальше флирта не заходит, но от подобных ему всё же стоит держаться подальше.
— Всё в порядке, я просто растерялась. Никогда с таким не сталкивалась.
— Да, думаю, у вас такое поведение если и встречается, то крайне редко. Всё же флирт берёт начало из тех инстинктов, которые не нужны тем, кто рождается из магии...
Сильене потребовалось некоторое время, чтобы понять, что подразумевал Феб. У любви фей была другая природа и им не нужно влечение, ведь их род продолжался иначе. Природа не вложила в них бессмысленных желаний и потребностей, но, в то же время, дав возможность перемещаться в другие миры, сохранила половые признаки и детородные функции. Феи сразу были созданы как те, кто должен адаптироваться к новым мирам. Поэтому, например, они не сталкивались с языковыми барьерами или могли выбирать между солнцем и обычной пищей.
— Да, в нашем обществе редко появляются те, у кого такой инстинкт активен. И они... Вызывают удивление. Но мы спокойно принимаем их, а иногда они находят таких же. Зачастую, вследствие этого и появляются не природные представители. У них ещё есть эта странная и забавная часть... — Сильена замялась, пытаясь вспомнить слово. — На животе такая, — сдалась она и просто показала на середину своего живота примерно на линии талии. — Я её ещё часто замечала у тех людей в порту, кто без рубашек ходил. Впадинка.
— Пупок, — подсказал Феб, сдерживая смех.
— Пу-пок? — по слогам повторила Сильена. — А зачем он нужен?
— Ох, ну... Просто это вас формирует магия, а мы формируемся в утробе женщины в течении определённого времени. У человекоподобных это обычно занимает девять месяцев. И всё это время новый организм получает питательные вещества от матери через пуповину. Когда ребёнок рождается, её перерезают, остаётся только пупок.
— Перерезают?.. — ошарашенно переспросила Сильена. — Но... Это... Это звучит жутко...
— Милая Синель, обычно рождение процесс совсем не такой красивый, как у вас. Он долгий и... Скажем, своеобразный. Не каждый выдержит такое смотреть, — пояснил Феб.
До этого момента он и не задумывался о том, что у рождённых природой фей не было пупка за ненадобностью. Для него также естественно было наличие этой части, как для Сильены — её отсутствие, но так как живот спутницы всегда оставался прикрыт, Феб не обращал на это внимание. И всё же его пробрало на смех.
— Извини, — выдавил он, утирая выступившие в уголках глаз слёзы, — просто... Это так забавно, что мы разные даже в таких мелочах. Все эти менталитеты, морали, порядки... Оно всё очевидно, но знать, что такая общая для многих вещь, как пупок, может быть странной... Это новый уровень различности!
— Рада, что смогла тебя повеселить. А то внезапная беседа тебя заметно омрачила, — с милой улыбкой ответила Сильена и потрепала Феба по волосам.
— Спасибо, милая Синель. Мне с тобой очень повезло.
Феб поймал руку Сильены и оставил на пальцах лёгкий поцелуй. Она смущённо отвела взгляд, но с радостью заметила, что его пальцы снова стали уютно тёплыми.
***
Через пару дней они покинули Гаав и начали долгий путь до Аваросса. Сильена была рада снова свободно летать, а ещё возобновившемуся в прежнем режиме обучению. Гаав позволил ей отработать основы, теперь можно потихоньку переходить к сочетанию печатей. Быть снова в дороге и снова на природе тоже радовало, находиться среди неба, земли и растений Сильене нравилось больше, чем в городе, хотя у городов имелся несомненный плюс — разнообразие. Всё же природа постоянна даже в своей изменчивости и хотя очаровывает красотой, не располагает к тому, чтобы добывать новые знания и новые знакомства.
Только одна вещь вызывала недоумение и омрачала радость: Сильена заметила, что Феб совсем перестал колдовать. Раньше он то и дело творил небольшие чары, теперь — совсем нет, даже во время обучения. Когда Сильена решила задать вопрос, Феб сказал, что в этом просто нет надобности. Но что-то её всё равно настораживало. Потому что...
Постепенно Сильена осознала ответ. Она волновалась о Фебе в том числе потому, что он стал ей очень важен. Не как проводник в новом мире, просто как... Феб. Потому что с ним хорошо. Потому что он добр, заботлив и умел заражать своим весельем окружающих. Потому что у него приятный голос, тёплые объятия и милые озорные поцелуи: в макушку, в лоб, в кончик носа, щёку. Или совсем шутливо оставленные на пальцах. Только вот Сильена не знала, как правильно трактовать подобные действия в этом мире, так что без задних мыслей относила их к дружеским. У фей такая дружба в порядке вещей. Но также Сильена понимала, что у неё самой зарождалось что-то более сильное, чем дружеская симпатия.
В этот раз они ночевали на постоялом дворе. Было поздно, но всё ещё довольно светло. Они сидели на кровати: Сильена снова читала о печатях и делала заметки, а Феб расчёсывал её волосы. Он часто так делал, хотя Сильена никогда об этом не просила, но и против не была — такие длинные и густые волосы требовали немало времени для ухода за собой. Феб очень бережно перебирал мягкие сиреневые пряди и иногда украдкой целовал их. Волосы феи всегда чудесно пахли сиренью.
— Послушай, — Сильена неожиданно прервала молчание, — а ты когда-нибудь был в мире демонов?
Она почувствовала, что Феб замер. На такие простые вопросы он обычно отвечал гораздо быстрее, но сейчас, похоже, задумался.
— А что? — спросил он осторожно, что тоже довольно нетипично.
— Просто... Когда я читала о том мире... Я понимаю, что, наверное, моя реакция связана в основном с тем, кто я и откуда, а на самом деле всё не настолько ужасно. И всё же... Я просто подумала, что такой жуткий мир тебе бы совсем не подошёл. И если бы ты там бывал, то, наверное, это было тяжело. Даже если ты говоришь, что такой из-за своих путешествий, мне всё равно кажется, что ты никогда не был как те демоны из книжки. Ты очень человечный. Мне кажется, в данном случае таким надо родиться, — объяснила Сильена и замолчала.
Она не знала, почему завела эту тему, когда прошло больше половины месяца с момента прочтения книги. Просто мысли о светлых ночах перешли к размышлениям о тьме, без которой оказалось неуютно, а тьма заставила вспомнить о демонах, ею порождённых. Правда, это были две совершенно разные тьмы.
— Я не был там. Я родился здесь и не горел желанием попасть в тот мир. А здесь демоны, если можно так сказать, мягче, потому что вдали от родной тьмы её влияние слабее. Мы остаёмся собой, но если захотеть и постараться, то можно... Да, очеловечиться. Просто обычно демоны этого не хотят, реже — не могут. По разным причинам.
Ответ Феба звучал обычно, однако Сильене показалось, что в голосе послышалось не до конца скрытое сожаление. Ей не хватило смелости спросить что-то ещё — появилось чувство, что так она могла разбередить старые раны, о которых сам Феб не готов ей рассказать. Возможно, не из-за недоверия или недостаточно близких отношений, а потому что нечто всё ещё лежало на сердце грузом. Вместо слов Сильена отложила книги и крепко обняла его. Объятьями нельзя исцелить, но можно подарить уют и спокойствие, которых не хватает тревожной душе.
Феб медленно выдохнул и неуверенно, осторожно обнял в ответ.
Вскоре они легли спать. Из-за раздумий Сильена долго засыпала, потому и заметила, что этой ночью Феба снова настигли дурные сны. Но теперь она знала, что с этим делать: Сильена изобразила на лбу демона печать Сна и поцеловала это место.
— Пусть твои сны будут спокойны и легки. Хоть в этом я могу тебе помочь, — прошептала она и осторожно поправила чёлку.
