снова поразил меня: в обтягивающей черной водолазке, натянутой почти до самого подбородка, что туго обтягивала полную грудь, и в ультра коротких шортиках, девушка выглядела сногсшибательно. Да, она все еще была прекрасна, хоть и не вызывала такого неконтролируемого желания после бурной ночи с сестрой Эдой. Я мог любоваться ею, но уже не ловил каждое ее движение, пытаясь совладать с бушующими гормонами.
Датч тоже был здесь. Сидел на диване и сосредоточенно смотрел телевизор. Его обычная зеленая футболка была надета задом-наперед.
Странно. Но от Марты явно несло тем, что называют неудовлетворенностью.
Это, блин, что же получается, а? Меня не было часов восемь. И все это время они... и ей не хватило?! Что она за нимфоманка, твою мать?!
Датч, напротив, расстроенным не выглядел. Скорее слегка утомленным, но не расстроенным.
— Надеюсь, я не помешал? — тихо спросил я, присаживаясь рядом с черножо... с афроамериканцем, прекрасно зная, что не помешал. Если бы я мог помешать, то дверь была бы заперта, а эти двое не сидели бы в гостиной, тупо пялясь в телик.
— Чему ты мог помешать? — ненатурально удивилась Марта, демонстративно не глядя в нашу сторону.
Я пожал плечами, бросив вопросительный взгляд на Датча. Тот горестно вздохнул, возвел очи горе, но ничего не сказал.
— И что, блин, это значило, вашу мать?! — Ред аж вскочила со своего места. — Не думайте, что я не заметила этих ваших дурацких жестов! Мужская солидарность, да? Спелись уже, да?!
Боже, не думал, что это возможно, но сейчас она стала еще прекрасней: чувственно трепещущие ноздри, губы сложенные не то в усмешку, не то в оскал. Расширенные от бешенства глаза, изменившие свой цвет, став почти зелеными. И кулаки. Плотно сжатые, чуть раскинутые в стороны. Она была столь ошеломляюще беззащитна в эту секунду, и в то же время столь пронизывающе опасна, что от этого захватывало дух.
— Замри! — взмолился я, суетливо доставая телефон и наводя его небольшую камеру на девушку. — Я должен запечатлеть этот кадр. Для потомков. Чтобы они знали, насколько красивой может быть женщина в гневе.
Сухо щелкнул встроенный в телефон фотоаппарат.
Марта заморгала, непонимающе глядя на меня. Пользуясь ее замешательством, я сделал еще парочку фотографий.
— Черт, — я склонился в сторону Датча, показал пальцем на экран. — Все-таки фотография не может отразить всю красоту Ласточки в гневе... Жалкая пародия...
— Не скажи... Все равно получилось очень неплохо, — задумчиво произнес негр. — Сможешь мне скинуть? На рабочий стол поставлю.
— Да без проблем. Тебе какую? Смотри, вот первая, но я тут поторопился, кажется чуть смазанная получилось... Но Ласточка тут красавица, скажи? Или лучше эту, — я перелистнул фотку, — тут у нее уже чуть удивленный взгляд, не такой сердитый, но все равно...
— Идиоты, — Марта надулась, уселась на свое кресло, демонстративно отвернулась в сторону телевизора, скрестила руки на груди, изображая обиду. Однако было видно, что мне удалось сбить ей настрой, и она уже не сердится. Вообще я заметил, что девушкам очень трудно сердиться, когда два парня рядом обсуждают то, какая она красивая.
Ситуация была мне ясна. Я никогда бы не поверил, что Датч не способен удовлетворить Ласточку в постели. Тут дело было в другом: натрахавшись с телом негра, Марта попыталась потрахать ему мозги. И вот тут нашла коса на камень — Датч был слишком хладнокровен и спокоен, и, скорее всего, любое ее предложение встречал логичными аргументами, чем и выбесил бедную девушку. Накрутив себя, она попыталась затеять ссору. Датч не повелся. Она попыталась еще раз. Потом еще... И так, пока не пришел я. И снова всех спас. Да, я классный.
— Ладно, хватит, вы меня смущаете, — устав изображать оскорбленную невинность, Ред повернулась к нам. Затем обратилась к черножо... к афроамериканцу: — Учись, Датч, как нужно мириться с девушками. Я даже ничего не успела понять, а уже сердится на вас, идиотов, не в состоянии.
Негр кивнул. Причем кивнул столь серьезно, что я всерьез обеспокоился тем, что мне придется давать ему уроки по взаимоотношениям с противоположным полом.
Надо было срочно уводить разговор в сторону:
— Слушайте, пока вы тут ссорились, я провел небольшую разведку, — произнес я. Потом бросил пронзительный взгляд на девушку: — Марта, я правильно понимаю, что пока жив Шинг или кто-то из его банды, тебе спокойного житья не будет?
Ред несколько секунд пристально глядела на меня, потом медленно кивнула.
— Я как раз хотела об этом поговорить с тобой и с Датчем. Рада, что ты сам начал этот разговор, — продолжая говорить, девушка задумчиво встала, подошла к телевизору, открыла тумбу под ним, вытащила три рюмки и бутыль с виски. — Однако ты не совсем прав. Пока существует банда Шинга спокойного житья не будет не только мне, но и тебе.
Она разлила янтарную жидкость по рюмкам, толкнула их в нашем направлении.
— Я понимаю.
Я действительно понимал. Пусть меня, пока, трудно связать с убийством людей Шинга, но исчезновение Ласточки они не заметить не могут. И если они как-то поймают ее, то она вряд ли станет меня выгораживать. Сдаст. И тогда охота начнется уже за мной.
— У Датча есть команда, я же знаю, где находиться логово Шинга. Если мы все вместе нападем, то...
— Нет, — я покачал головой. — Если мы просто нападем на Шинга (тем более вместе с Датчем и его командой), нам этого не простят. В первую очередь не простит мистер Чанг. Я тебе об этом уже говорил, Марта, как бы он не относился к банде Шинга, безнаказанно их убивать не может быть позволено никому.
— Согласен, — спокойно подал голос Датч. — Если вы решите напасть, я пойду с вами. Но пойду один. Свою команду я в это впутывать не буду.
— Значит, если мы просто нападем на Шинга, то станем врагами мистера Чанга, — продолжал я. — А это уже гораздо хуже, чем быть врагами Шинга. Согласна?
Марта задумчиво повертела в руках рюмку. Потом резко опрокинула ее в себя, задержала дыхание, и, через секунду резко выдохнула. Сильна. Глушить виски без закуси не каждый сможет.
— И в кого ты такой умный? — девушка налила себе вторую рюмку.
— Ты не отвлекайся, и на выпивку не налегай, — предупредил я. — Значит, просто напрямую убивать Шинга или кого-то из его
