Я моргнула, и через мгновение он оказался под буком, на десять футов ближе.
— Чудесный вечер, — раздалось у меня за спиной.
В ту же секунду уровень адреналина в моей крови резко подскочил, я крутанулась и выкинула кулак.
— Боже, — простонал Люк. — Никогда больше не буду к тебе подкрадываться!
Наверное, я должна была смутиться, но я слишком обрадовалась. Я даже рассмеялась от радости.
— Я думала, это тот фрик с вечеринки.
Люк вышел на свет, потирая челюсть.
— Нет, это не он. Хотя, если подумать, я тоже — фрик с вечеринки.
Золотой свет, отражаясь в светлых волосах, окружал голову Люка ярким сиянием. Он заметил четырехлистный клевер на моей ноге, снял его и скривился.
— Почему ты всегда таскаешь с собой клевер?
— А почему это тебя так злит? — Я тут же пожалела о своем вопросе. Последнее, чего мне хотелось, это отпугнуть Люка, нарушив молчаливое соглашение. — Я думала, ты ушел навсегда.
Он присел рядом, пристально посмотрел на бук, под которым стоял рыжеволосый незнакомец, потом снова на меня.
— Ты кажешься печальной, красавица.
Я опустила глаза и надула губы, пытаясь скрыть, как я себя чувствовала в последние два дня. — Мне и правда было очень печально.
— Я тоже думал, что ушел навсегда. — Он сел на землю, скрестив ноги, и положил на колени флейту. — К сожалению, я по-прежнему тобой увлечен. Поиграем вместе?
— Ты хочешь играть со мной, хотя я тебя ударила?
— Да. Кстати, ты не извинилась.
— Отчасти ты это заслужил — исчез без предупреждения, — усмехнулась я и дотронулась до струн.
Люк поднял флейту.
— После тебя.
Я снова заиграла «Девушки Митчеллтауна». Люк сразу же подхватил, узнав мотив. Странно… мелодия звучала совсем иначе. Я чувствовала, что могу потеряться в нитях музыки, которые мы плели.
Люк отсутствующим взглядом смотрел на бук в глубине сада. Я мимоходом вспомнила рыжего фрика (присутствие Люка заставило меня забыть обо всем), но его нигде не было видно. Мне не хотелось думать о том, что могло произойти, не появись Люк.
Музыка закончилась. Как будто почувствовав мое беспокойство, Люк опустил флейту.
— Давай сыграем что-нибудь повеселее. Что-нибудь, что заставит тебя улыбнуться.
«Заставить меня улыбнуться можешь ты», — хотела сказать я, но лишь начала играть «Веселые женушки квакеров». Он сразу же подхватил мелодию и намеренно повернулся к буку спиной.
Пять
В четверг, надев любимую белую футболку с пингвином, я отправилась в «Лед Дейва». Моей напарницей оказалась Сара. С утра было много работы, и мы перекинулись только парой слов. Но наступил полдень, небо затянули тучи, и поток посетителей иссяк. Я решила сделать вид, что читаю форму для поступления в колледж, чтобы избежать разговора. Оперлась о ледяной прилавок, стоя спиной к Саре, и начала медленно выводить на анкете свое имя, в надежде, что напарница поймет намек. Не сработало.
— А ты не так проста… — Голос Сары прозвучал прямо за спиной. Я не знала, что сказать. В первый раз в жизни кто-то проявил интерес к моей личной жизни. Стоило ответить — или обвести красным знаменательный день в календаре?
— Ты о поступлении в колледж?
Сара фыркнула.
— Нет. О том красавчике. Вы встречаетесь?
— Да, — солгала я не задумавшись. Мне не хотелось, чтобы она считала его свободным. И не хотелось, чтобы мне пришлось ударить ее, как я ударила Люка. Представив себе эту картину, я написала на анкете адрес.
— Ух. Не обижайся, но вот уж не думала, что такая, как ты, заинтересует…
Я обернулась и вопросительно подняла бровь. Сара быстро поправилась:
— Ты не страшная, нет. Просто ты… такая заурядная.
Я не заурядная! Люк сказал, что я потрясающая.
— Видимо, он так не считает.
Сара постучала блестящими розовыми ногтями по прилавку.
— Я дико удивилась, когда ты вошла с таким суперским парнем.
Мне пришлось отвернуться, чтобы спрятать улыбку.
— Да, он довольно милый.
— Шутишь?! — чуть не задохнулась Сара. — Да он просто сверхъестественно крут!
На этот раз я не сдержала смех.
— Согласна.
Насчет «сверхъестественного» она угадала.
Прозвенел колокольчик у входной двери, и к нам подошли два покупателя. Сара улыбнулась, а я потешно отошла от нее и вызвалась обслужить одного из посетителей. Мне действительно нравится здесь работать. Наполнять мороженым вафельные рожки — совершенно особенное удовольствие. У каждого вида мороженого свой цвет, и наблюдать, как ложка проходит через прохладную массу, так же приятно, как и есть мороженое. Я пыталась объяснить это Саре, но она не поняла. Она наполняла мороженым рожки и стаканчики. Я создавала ледяные шедевры.
— Выглядит аппетитно, — сказал Первый Покупатель, глядя, как Второй Покупатель берет из моих рук мороженое.
«Конечно, — подумала я. — Каждый шарик идеальной формы, а сироп и взбитые сливки расположены симметрично. Из одного шарика торчит квадратное печенье, чуть-чуть утопая в мороженом. Орешки расположены так, чтобы не казалось, что их слишком много или слишком мало. Это мороженое достойно звания „Мороженое года"».
Первый Покупатель с разочарованным видом получил из рук Сары среднестатистический рожок. Шарики мороженого располагались не симметрично, и рожок не был достоин обложки журнала. Сара даже зачерпнула ванильное мороженое ложкой из-под шоколадного. Получилось некрасиво.
Второй Покупатель тепло мне улыбнулся и положил чаевые в коробку для чаевых перед моей кассой, где уже скопилось достаточно купюр. Он снова улыбнулся, но его заигрывания не произвели на меня впечатления.
— Вам лучше поспешить, — предупредила я. — Печенье теплое, мороженое начнет таять.
— У тебя теплое печенье? — расстроенно спросил Первый Покупатель. Они вышли из кафе, и Второй Покупатель с довольным видом начал нахваливать достоинства своего мороженого.
— Где вы познакомились?
Я не могла оторвать взгляд от коробки для чаевых. В ней, посреди мелочи и однодолларовых купюр, лежал зеленый листок. Я высыпала содержимое коробки на прилавок.
Сара подпрыгнула, когда несколько монеток разлетелись.
— Что ты делаешь?! С ума сошла?!
Так и есть. Среди смятых купюр лежал четырехлистный клевер.
— Ух… Они ведь редкие, да?
— Я тоже так думала, — нахмурилась я.
Колокольчик снова зазвенел, и мы обе посмотрели на дверь. Я улыбнулась, а Сара хмыкнула. Это был Люк.
— Привет, красавица. — Улыбка на его лице померкла, когда он увидел, что я держу в руке. — Еще один?!
