(Рядом с Полюсом Жизни боги Мог, Иссек и Кос трудились на пределе сил, выкрикивая все новые имена девушек, пригодных для издевательств над отступниками. Толпа богов-зрителей вокруг них стала еще плотнее.).
А затем Мышелов, содрогнувшись, подумал о том, что среди всех этих девиц «Ив» нет самой главной, нежной Иврианы, навеки оставшейся во владениях Смерти. И Фафхрд тоже содрогнулся. А рожденные кошмаром девы обступили их с флангов, надув губы в презрительных гримасах, – и побратимы вдруг незаметно для себя перенеслись в шатер из винного шелка, и за откинутым полотнищем входа они увидели плоские черные равнины Царства Теней.
Прекрасная (хотя и с серовато-синим лицом) Влана щедро плюнула в лицо Фафхрду, сказав:
– Я ведь обещала тебе, что сделаю это, если ты вернешься.
Но нежная Ивриана лишь посмотрела на Мышелова и не произнесла ни звука.
А потом друзья вновь вернулись в освещенный факелами коридор, скорее подгоняемые кем-то, чем по доброй воле, и Мышелов позавидовал посмертному плевку, сползавшему вниз по щеке Фафхрда. А вокруг, словно призраки, мелькали, не задерживаясь, девушки – Мара времен юности Фафхрда, Атья, поклонявшаяся Тье, волоокая Гренлет, Ахура из Селеции и многие, многие другие – пока друзья не впали в полное отчаяние, какое наступает только тогда, когда теряешь не одну-двух любимых, а всех до единой. Само по себе такое несчастье может довести человека до гибели.
Потом вдруг одна из мелькавших перед ними сцен стала приближаться и увеличиваться, помедлив несколько мгновений: Алекс Пиклок, в алой тунике и покрытой рубинами золотой тиаре – одеянии первосвященника Востока, и преклонившая перед ней колени Лилиблэк – любовница Мышелова времен его преступного прошлого, одетая как духовное лицо и бормочущая: «Языческий гнев, культуры распад…», а первосвященник-трансвестит провозгласил в ответ:
«Все мужчины – враги…»
Фафхрд и Мышелов едва не упали на колени, чтобы взмолиться неведомым богам о прекращении этой пытки. Но почему-то друзья этого не сделали и тут же очутились на Грошовой улице, там, где она пересекается с Цеховой, повернули к обшарпанной двери, за которой скрылись две женщины – их спины показались друзьям очень знакомыми, – и начали подниматься по узкой лестнице с безумно крутыми длинными пролетами.
В Страбоге Мог откинулся назад, переводя дыхание и говоря:
– Вот! Это конец.
Иссек тоже откинулся назад и вытянулся (насколько это позволяли ему изогнутые под прямым углом лодыжки и запястья), заметив:
– Ох, люди не слишком одобряют наши методы.., а уж как тяжко наблюдать, как прокладываются пути Судьбы!
После этих слов боги-зрители начали потихоньку расходиться.
Но Кос, предельно сосредоточенный на том, чтобы завершить начатое, даже не замечал боли в толстых бедрах, возникшей от слишком долгого сидения со скрещенными ногами; он воскликнул:
– Не останавливайтесь! Это отличная парочка, одна из этих девиц – Немия Сумрачная, а другая – Глаза Ото, женщина неопределенных моральных устоев и в придачу скупщица краденого – в общем, то, что надо!
Иссек устало рассмеялся и сказал:
– Довольно, дорогой Кос. Этих двоих я вычеркнул из списка с самого начала. Они – заклятые враги наших мужичков, они надули героев на немалую сумму, это тебе скажет почти любой из здешних богов. Так что наши герои, вместо того чтобы добиваться этих красоток (хотя, конечно, их в любом случае отошьют), скорее предпочтут провалиться в ад.
А Мог, зевнув, добавил:
– Разве ты еще не понял, дорогой Кос, что мы проиграли?
Тогда и Кос, поведя плечами, попытался выпрямить затекшие ноги – и выругался от боли.
В это время Глаза Ого и Немия Сумрачная добрались наконец до верха бесконечной лестницы, с усталым видом вошли в свое жилище и с отвращением оглядели его. (Это и в самом деле было преотвратное место – бедно обставленное, прокопченное, даже дурно пахнущее, – две лучшие воровки Ланкмара переживали трудные времена, как это случается время от времени даже с самыми искусными ворами и скупщиками краденого на их долгом трудном пути.).
Немия обернулась и сказала:
– Посмотри, каких птичек к нам занесло! Нужда превратила ее пухлые губы в тонкие жесткие полоски. Ее подруга Глаза Ого все еще была похожа на ребенка, но ребенка очень постаревшего и потрепанного.
– Отлично, – произнесла она усталым тоном. – Вы двое выглядите такими несчастными, как будто сбежали от смерти и сами об этом жалеете. Сделайте одолжение – свалитесь с лестницы и сломайте себе шеи!
Поскольку Фафхрд и Мышелов не двинулись с места и не изменили мрачного выражения лиц, она коротко рассмеялась, опустилась на стул со сломанным сиденьем, вытянула ногу и сказала, обращаясь к Мышелову:
– Ну, если ты не желаешь уходить, займись делом. Сними с меня сандалии, вымой мне ноги.
А Немия уселась перед рахитичным столом и, оглядывая себя в треснувшее зеркало, протянула Фафхрду утратившую половину зубьев расческу, говоря:
– Расчеши-ка мне волосы, варвар. Да поосторожнее, не дергай!
Фафхрд и Мышелов (последний начал с того, что поставил подогреваться воду) с серьезными лицами принялись за дело, стараясь изо всех сил.
Спустя довольно много времени (и после того, как друзья выполнили еще ряд приказов – причем с самым подобострастным видом) женщины уже не могли удержаться от улыбок. Даже невзгоды казались им теперь не такими уж значительными…
– Ладно, пока довольно, – сказала Глаза Ого Мышелову. – Иди сюда, устраивайся поудобнее.
Немия обратилась к Фафхрду примерно с такими же словами, добавив:
– Попозже вы можете приготовить обед и сбегать за вином.
Через некоторое время Мышелов произнес:
– Клянусь Могом, это уже похоже на что-то настоящее. А Фафхрд согласился с ним:
– Клянусь Иссеком, да! Во имя Коса, да будут прокляты все истории с привидениями!
Трое богов, отдыхавшие после тяжких трудов в своем раю, услышали, что их имена упомянуты всуе, и остались довольны.
Фафхрд, образованный варвар, и его вечный спутник Серый Мышелов, рожденный в городе, но учившийся магии в диких лесах, плыли на своем судне «Черный Гонщик» (класса «леопард») по Крайнему морю – вдоль Квармалла, или западного побережья земли Ланкмар, все дальше на юг – туда, где они никогда прежде не бывали и куда не забирался еще никто из знакомых им заядлых мореплавателей.
Героев увлекла за собой пара веселых светлячков, как их обычно называют, – это представители особого рода блуждающих огоньков, которых люди считают надежными проводниками к залежам драгоценных металлов, если, конечно, у кого-то окажется достаточно терпения и подходящее судно, чтобы последовать за ними; это объясняет, почему их также называют драгоценными мухами, серебряными мошками и золотыми жуками. Эта пара днем отливала красной медью, а ночью выглядела как темное серебро, обещая тем самым указать, где сокрыт некий клад природного золота и куда более крупные залежи дорогого белого золота. Огоньки больше всего напоминали непрерывно трепещущие обрывки тончайшей простыни. Они неустанно кружили возле мачты, то бросаясь вперед, то немного отставая от «леопарда». Иногда они были почти невидимы, казались просто едва заметными струйками горячего воздуха в обжигающих лучах стоящего почти точно в зените солнца или мерцанием живой тьмы в черноте ночи, их легко можно было принять за отражение Белой Охотницы в морских волнах, ведь луна была уже почти полной. Иной раз они весело плясали, оправдывая свое название, а иной раз поникали и отставали от судна – но всегда пребывали в движении. Когда они оказывались позади судна, то выглядели печальными (или меланхоличными, как говорил Фафхрд, – это было одно из его любимых настроений). Случалось, что они начинали (если можно доверять ушам в таком деле) весело петь, наполняя воздух вокруг быстрого судна едва слышным нежным бормотанием, шепотом, похожим на шепот ветра, и протяжным восторженным мурлыканьем.
