— Выкладывай, — спокойно сказал Гарион. — Мы достаточно хорошие друзья, и я не обижусь, если что-то будет не так.
Леллдорин выглядел слегка пристыжённым.
— Неужели у меня всё на лице написано?!
— Просто ты слишком честен и никак не можешь научиться скрывать свои чувства!
— Неужели это правда? — выпалил Леллдорин. — Не сомневаюсь в твоих словах, но действительно ли мерг в Чиреке замышлял убийство короля Энхега?
— Спроси Силка, или Бэйрека, или Хеттара. Мы все там были, — предложил Гарион.
— Нечек совсем не такой, — быстро, обороняясь, перебил Леллдорин.
— Откуда ты знаешь? План-то ведь придумал именно он, не так ли? Каким образом вы с ним познакомились?
— Отправились на Большую ярмарку целой компанией — я, Торазин, ещё несколько человек. Купили какие-то вещи у мерга-торговца, и Тор отпустил пару ехидных замечаний насчёт мимбратов, знаешь ведь, какой он. Торговец сказал, что знает нужного нам человека, и познакомил с Нечеком. Чем больше мы с ним говорили, тем горячее сочувствовал он нашим стремлениям к свободе.
— Естественно.
— Он объяснил нам, что замышляет король. Ты бы просто не поверил такому.
— Возможно.
Леллдорин быстро, встревоженно взглянул на него.
— Собирается отобрать наши поместья и отдать безземельным мимбратским дворянам.
— А вы проверяли, правду ли сказал Нечек?
— Каким образом?! Мимбраты ведь ничего не признают, даже если их прямо спросить, но такие вещи вполне в их характере.
— Значит, кроме слов Нечека, у вас нет других доказательств?! Но каким образом вам пришёл в голову подобный план?
— Нечек сказал, что, будь он астурийцем, ни за что никому не позволил бы отобрать принадлежащую ему землю, и объяснил, что, когда они приведут войска, мы уже ничего не сможем сделать. А ещё добавил, мол, на нашем месте ударил бы первым, прежде чем мимбраты успеют подготовиться, и проделал бы всё таким образом, чтобы они не узнали, чья эта работа. И тут предложил толнедрийские мундиры.
— Когда он начал давать вам деньги?
— Не помню. Об этом договаривался Тор.
— Нечек говорил когда-нибудь, почему ссужает вам деньги?
— Да, сказал, что по дружбе.
— Не казалось ли это немного странным?
— Но я бы не отказал друзьям в деньгах, — запротестовал Леллдорин.
— Ты — астуриец, — покачал головой Гарион, — и отдал бы даже жизнь во имя дружбы. Нечек — мерг, а я никогда ещё не слышал о щедрости этих людей. Подумай сам, чужак заявляет, что король желает отобрать вашу землю. Потом предлагает план его убийства, который поможет развязать войну с Толнедрой, а чтобы убедиться в успехе замысла, даёт деньги. Так ведь?
Леллдорин безмолвно кивнул, не сводя потрясённых глаз с Гариона.
— Неужели вы его так ни в чём не заподозрили?
Юноша, казалось, вот-вот заплачет.
— Но это такой хороший план! — взорвался он наконец, — И обязательно удался бы!
— Именно поэтому он так и опасен, — ответил Гарион.
— Слушай, что же мне теперь делать? — убито пробормотал Леллдорин.
— Пока вряд ли что тебе удастся. Наверное, позже, когда будет время всё обдумать. А если ничего не выйдет, всегда сможем открыться дедушке. Он придумает, как остановить всё это.
— Мы не можем никому признаться, — напомнил Леллдорин. — Связаны клятвой.
— Значит, придётся эту клятву нарушить, — поколебавшись, предложил Гарион. — Никто из нас ничем этому мергу не обязан. Но решать должны только вы. Я никому ничего не скажу без вашего разрешения.
— Лучше ты реши, — умоляюще пробормотал Леллдорин. — Сам я не могу, Гарион.
— Сможешь, — твёрдо заявил тот. — Уверен, если хорошенько подумаешь, увидишь почему.
Они добрались до Великого Западного пути, и Бэйрек повёл их на юг; лошади перешли на быструю рысь, и дальнейшая беседа стала невозможной.
Проехав около лиги, они миновали грязную деревню: чуть больше дюжины хижин, с крышами, покрытыми дёрном, и стенами из обмазанных глиной прутьев. Поля вокруг деревни были усеяны пеньками; несколько тощих коров щипали траву на опушке леса.
Гарион был не в силах сдержать негодования при виде столь ужасающей нищеты.
— Леллдорин! — резко окликнул он. — Смотри!
— Что? Где?
Выйдя из глубокой тревожной задумчивости, молодой человек встрепенулся, как бы ожидая немедленных неприятностей.
— Деревня. Погляди хорошенько!
— Ну и что? Всего-навсего поселение рабов, — равнодушно обронил Леллдорин. — Я таких сотни повидал.
Казалось, аренд желал только вновь погрузиться в свои невесёлые мысли.
— Мы в Сендарии даже свиней в такой грязи не держали! — возмущённо зазвенел голос Гариона.
Если бы только он мог открыть другу глаза!
Двое одетых в лохмотья крестьян нехотя откалывали щепки с пней около дороги. Когда всадники приблизились, они отбросили топоры и в ужасе помчались к лесу.
— Неужели ты можешь гордиться этим, Леллдорин? — не отставал Гарион. — И чувствовать себя хорошо, зная, что твои же соотечественники безмерно боятся тебя и убегают, едва завидев.
— Но это крепостные, Гарион, — раздражённо огрызнулся Леллдорин, будто это всё объясняло.
— Они люди. Не животные. А люди заслуживают лучшего обращения.
— Что же я могу сделать? Они ведь не мне принадлежат!
И, посчитав, что отделался от надоедливого друга, Леллдорин вновь возвратился к собственным невесёлым мыслям.
К концу дня они проехали десять лиг, и покрытое облаками небо начало постепенно темнеть; видимо, наступал вечер.
— Думаю, придётся провести ночь в лесу, Белгарат, — вздохнул, озираясь, Силк. — Добраться до толнедрийской гостиницы ни за что не удастся.
Господин Волк, клевавший носом в седле, встрепенулся, часто моргая глазами.
— Хорошо, — согласился он, — но давай лучше отойдём подальше. Огонь может привлечь внимание; и без того слишком многим известно о том, что мы уже в Арендии.
— Здесь неподалёку просека, — показал Дерник на видневшуюся среди деревьев дорожку. — По ней можно спокойно проехать.
— Пойдём, — согласился Волк.
Мокрые листья заглушали стук копыт; путешественники, свернув на узкую тропинку, проехали в молчании почти лигу, пока впереди не открылась поляна.
— Может, спешимся здесь? — предложил Дерник, показывая на родник, тихо звенящий на покрытых мхом камнях.
— Сойдёт, — согласился Волк.
— Но нам нужно хоть какое-то укрытие, — заметил кузнец.
— Я купил шатры в Камааре, — сообщил Силк. — Они в тюках.
— Весьма предусмотрительно с вашей стороны, — похвалила тётя Пол.
