— Еще слово и я отрежу твой поганый язык.
Проняло. Я заткнулась. Да и о чем мне с ним говорить? Лучше приглядеться поближе. Так, не маг. Уже плюс, амулетов, по крайней мере, явных не наблюдаю, татуировок тоже. На руках точно. Они у него открытыми были. На голое тело жилетка накинута. И какое тело. Ммм. Говорю же, не везет по крупному. Вот все с ним так, и хорош собой и красив, ну с головой беда, так это поправимо, а не вызывает во мне ничего. Пусто. Но стоит только вспомнить о другом и по телу поднимается волна жара. Как такое возможно? И как долго будет продолжаться?
Тем временем мужик вышел и перестал подавлять меня своим авторитетом. Нет. Поиграли и хватит. Это все, конечно очень интересно, но мне идти надо. Поспать хоть пару часов и на тренировку. А ждать, когда гад вернется не очень хотелось. Мало ли что.
Я начала медленно нагревать веревки. Тут главное не переборщить, а то волдыри останутся. Черт. Не люблю я огонь, точнее люблю, но только в виде костра. А так…силы не рассчитала. Веревки вспыхнули, опалив запястья, и осыпались. Я потерла обожженные места, развязала ноги и тихо подошла к выходу. Меня не заперли, но это не значит, что снаружи не дежурит пара бравых бойцов. Надо проверить. Эх, не успела. Зато успела отскочить от двери прежде, чем она хлопнула меня по носу. И что за напасть? Гад удивился, не увидев меня в кресле, а потом развернулся ко мне. Гербер тут же кинулся в руку. Я приготовилась к схватке, а этот гад и не думал нападать. Уставился на нож, как кот на сметану и снова впал в ступор, как тогда, на пристани.
— Ты, не она, — наконец, выдохнул парень.
— Ну, слава Всевидящей! — воскликнула я, но нож убирать не спешила. Мало ли.
— Я прошу прощения за свою бестактность.
Интересно, это он так называет. Бестактность?! Видимо сомнения отразились на лице, потому что его взгляд из враждебного стал виноватым, и он заговорил.
— Прошу прощения, синьорина, я принял вас за другую. Вас сейчас же накормят и проводят туда, где вы живете.
И этот гад собрался уходить. Ну уж нет!
— Эй, эй. А ну стоять. Я не для того позволила себя похитить, чтобы просто так все забыть. Я хочу знать, зачем вы это сделали и за кого меня приняли.
— Простите, синьорина, но это не ваше…
— Эх, ты меня сейчас достанешь, — перебила я и кинула свой атами прямо в него. Думала, увернется, а этот псих так и остался стоять. Пришлось спасать. Выставила щит. Атами увяз в вихре и упал на пол. Зато я почувствовала, что еще на шаг приблизилась к встрече с Азраэлем. Побледнела даже.
— Синьорина, вам плохо? — испугался новый знакомый.
Еще как плохо. Особенно от встреч с такими тупыми…
Нас прервали. В комнату вошла девушка в сопровождении еще одного красавца. Правда этот был так же темнокож, как и все остальные. Зато девушка была очень похожа на своего…брата?
— Карим, что случилось? Ты просил меня…
Девушка умолкла на полуслове и словно принюхалась, а потом ее руки задрожали, а голос сорвался на стон.
— Карим, с кем ты?
— Успокойся, Нэйна. Все в порядке. Это не то.
Но девушку затрясло. А я стояла там и совершенно ничего не понимала. Только спина покрылась липким потом страха, не моего. Девушки.
— Простите, я могу помочь?
Едва я заговорила, как девушку словно переключили. Она расслабилась и перестала дрожать. И снова слова:
— Это не она.
— Вы можете мне объяснить, наконец, что происходит?
Оба мужчины посмотрели на меня, один все также виновато, другой настороженно, а когда я, наконец, рассмотрела девушку, то поняла. Она слепая.
* * *
В день свадьбы Мила нервничала, как никогда. Боялась, что что-то пойдет не так. Но Майк был рядом. Поддерживал, уговаривал, ободрял. И она цеплялась за него, как за последнюю надежду. Церемония должна была состояться в храме богини. Мила никак не могла понять, зачем Лестару нужен был полный союз. Чтобы наказать? В его искренние чувства она никогда не верила. В одержимость, желание обладать, да. Но не в чувства.
Полный, неразрушимый союз был своеобразным ритуалом. Он соединял судьбы. Его нельзя было расторгнуть. Никак. Разве что смерть… Мужчина давал клятву защищать, оберегать, обеспечивать, но ни слова о верности, любви, преданности. Зато женщина просто обязана была подчиняться, быть преданной и верной. Мила пыталась переделать клятву. Потому что те слова, которые говорили пары перед богиней, приобретали материальность. Если мужчина клялся защищать, то нарушение клятвы каралось смертью. То же касалось и женщины. Поэтому принцесса всю ночь перед свадьбой сидела над строчками. Думала и меняла, зачеркивала и снова вносила. А когда уже почти отчаялась, строчки сами собой сформировались в ритуальную фразу. Видимо, богиня поняла и поддержала ее задумку. Страшно, опасно, но либо так, либо смерть. Другого выхода просто не было.
И вот настал час икс. Принцессу облачили в шикарное белое платье, подол которого был усыпан драгоценными камнями, на голове диадема, вуаль на лице и множество гостей. Она даже анвар видела в толпе. Послов из Велеса. Жанны и Зака не было. А жаль. Единственные близкие люди.
Лестар стоял у жертвенного огня и весь лоснился от удовольствия. Жрец богини начал церемонию, как только девушка подошла к алтарю. Говорил долго, муторно и заумно. Хотелось сказать ему, чтобы не тратил время на весь этот бред, но пришлось молчать и наблюдать, как от его слов все ярче разгорается огонь. А потом пришла пора клятв.
Лестар сказал именно то, что она и ожидала:
— Обещаю защищать, оберегать, и поддерживать в начинаниях, приносящих пользу стране, до тех пор пока не родится наследник.
Да, многие не заметили этой его оговорки, а она поняла и заскрежетала зубами.
Дальше настала очередь принцессы.
— Обещаю оберегать, защищать, поддерживать в начинаниях своего любимого мужчину, быть преданной и верной ему, пока смерть не разлучит нас.
Оговорка, точно такая же, как сделал Лестар, но она давала надежду, что все получится. Богиня приняла клятвы, о чем свидетельствовал поменявший цвет с желтого на синий, огонь. А потом Лестар откинул ее вуаль и поцеловал у всех на виду.
— Вот и все, — радостно сказал Майк и Мила была с ним согласна.
— Как ты думаешь, та клятва…
— Не волнуйся. Я проконсультировался кое с кем на счет этих клятв. Богиня воспринимает их именно так, как они были сказаны. У нее все будет хорошо. А вот когда полюбит, придется исполнять свои клятвы. Но это уже другая история. Ты бы накинула капюшон, а то, не дай Всевидящая, они узнают тебя.
— Не узнают, — улыбнулась Мила, — Они все сейчас смотрят только на них.
