На исходе второго дня из-за отрогов Старого Хребта показалась деревня Тайен. Герфегест в последний – как ему тогда казалось – раз соединил свои уста с устами охотницы и уже был готов попрощаться с ней, предоставив ей возможность проделать оставшийся путь в одиночестве.
– Мой господин, – сказала встревоженная Тайен, указывая в сторону деревни, – там что-то неладно.
Герфегест посмотрел вниз, напрягая зрение. И в самом деле. Ни над одним из домов не вился дымок. Не слышно было и лая собак. Ни одной живой души не было видно в окрестностях. Герфегест ничего не ответил Тайен. Они стали спускаться вниз, ожидая увидеть худшее.
И худшее было явлено им властителем человеческих судеб. Там, где стояла деревня горцев, теперь было лишь пепелище. Полуобгоревшие дома были лишь декорациями, напоминавшими о кровавой драме, которая разыгралась на этом месте несколько дней назад. Разлагающихся трупов было немного. Гораздо меньше, чем жителей. Тех, кого не убили, увели в рабство. Герфегест не знал, кто и зачем превратил деревню в кладбище. Но сути дела это не меняло.
– Керки убили их, – выдавила Тайен сквозь плотно сжатые зубы и не смогла сдержать горьких рыданий. – Наш род давно соперничает с ними. Раньше мы всегда брали верх, – всхлипывала Тайен, покрывая поцелуями священный для любого горца порог своего – в прошлом своего – дома. Единственная уцелевшая стена глядела на безучастные белые вершины пустыми мертвыми глазницами.
Они возвращались назад в святилище, под защиту статуй-хранительниц очень долго. Глаза Тайен были красны от слез, а Герфегесту доставало такта не раздражать ее глупыми утешениями. Человеку, потерявшему родных и отчий дом, утешения не помогают. Некогда Герфегесту довелось узнать это на собственной шкуре.
Четырнадцать лет назад Конгетлары нашли свою смерть, и никто не избег ее. Никто, кроме Герфегеста.
Конгетларов нельзя было победить в честном единоборстве. Против одного Конгетлара другим Домам нужно было выставить по пять своих людей.
После года тайных переговоров и интриг Дома договорились. Это был очень простой договор. «Все против Конгетларов». И никаких слов больше. Но этих трех слов хватило, чтобы уничтожить родичей Герфегеста.
Истинно Благородных Домов в Алустрале семь. Дом Герфегеста был восьмым. Среди аристократов Конгетлары были отверженными. Но уступая в знатности и богатстве Семи Домам, они, однако, ничуть не уступали в остальном. Их мечи пели добрую песню, их флот был крепок и силен. Путь Ветра, которым следовали Конгетлары, делал их отважными и умелыми воинами.
И все же ни один из Семи Домов не держал их за равных себе.
Во-первых, Конгетлары были самыми искусными в науке смерти. На счету Конгетларов было столько заказных убийств, что каждый алустральский дворянин, кутаясь в меха за стенами своего родового замка, не раз подумывал над тем, что его скоропостижная кончина от сердечного приступа или неосторожный шаг на лестнице будет зависеть от воли Конгетларов. Поэтому Конгетларов боялись и скрывали свою боязнь за показным презрением.
Во-вторых, Конгетлары никогда не заключали тайных союзов со своими соседями ни против других Домов, ни против Империи. Конгетлары служили всем. Всем, кто щедро платил. Всем, кто не платил, но нуждался в помощи. Всем, кто не платил и в помощи на первый взгляд не нуждался. Конгетлары хранили Равновесие – и не более. Такую беспринципность Благородные Дома Синего Алустрала тоже порицали, хоть и пользовались услугами Конгетларов с большой выгодой для себя.
Разумеется, Благородные Дома расквитались с презираемыми Конгетларами сполна. Но это не принесло Империи мира. Распри, усобицы и войны продолжались и после падения Дома Конгетларов. И каждый следующий рассвет в Алустрале был еще более красен от крови, чем предыдущий.
Это он учил Герфегеста крушить врагов волчезу-бым молотом. Это он обучал Герфегеста тому, чем не владел даже его наставник – осыпать противника непрерывным потоком «стального градам. Это он, его дядя Теппурт Конгетлар, руководил движениями Герфегеста, когда тот под его водительством изучал технику бросания „крылатых ножей“ – так в Алустрале называли серпообразные стальные лезвия, лишенные рукоятей.
Теппурт был главой Дома Конгетларов. И именно он был уничтожен первым.
Для того чтобы разделаться с Теппуртом, враги заманили его в столицу на мнимые переговоры, о содержании которых не сообщалось. Дескать, слишком важно, чтобы разглашать подобные сведения через посредников. Когда галера Теппурта подходила к Рему, разразился сильный шторм. Благодаря этому корабли Эльм-Оров, поджидавшие его в нескольких лигах к северу от столицы, потеряли свою жертву за серой пеленой дождя. Шторм помешал врагам совершить убийство Теппурта втайне. Поэтому оно было совершено прилюдно, и Алустрал содрогнулся от такого чудовищного попрания устоев.
Эльм-Оры нагнали корабль Теппурта прямо в восточной гавани Рема Великолепного. Над морем вставала радуга, а Теппурт и его сорок телохранителей из лучших ветвей Дома Конгетларов на глазах у всей столицы рубились в жестоком абордажном бою с сотней Эльм-Оров. А когда к галер Теппурта приблизился с правого борта второй файелант, число противников удвоилось.
Они сражались, стоя на трупах своих врагов и своих друзей, утопая по щиколотку в крови, выкрикивая проклятия безучастным зрителям на десятках других кораблей, которыми полнилась гавань. Никто не пришел им на помощь, потому что смерти Конгетларов жаждали все. Но даже они – Хевры, Пелны, Га-мелины – не могли сдержать рукоплескании, когда двадцать уцелевших Конгетларов загнали неприятелей обратно на их файеланты. Рукопашная не принесла Эльм-Орам славы, и тогда с высоких бортов на Конгетларов обрушились стрелы. Обычные, отравленные и зажигательные.
Теппурта достала отравленная стрела, выпущенная безродным наемником Эльм-Оров, когда Конгетлар пытался спастись вплавь с горящего корабля.
Герфегест часто видел сквозь завесу сонного марева лицо дяди Теппурта – бескровное, изборожденное морщинами. «Ты проживешь долго. Ты само воплощение Первопричинного Ветра», – успокаивал он Герфегеста, когда у того не выходило какое-нибудь обязательное упражнение – например, защита без оружия от удара «прямей-вправо» или уклонение вниз от удара алебарды.
Герфегесту очень хотелось верить ему. Много раз позже, сидя у огня, озаряющего стены святилища, Герфегест думал о том, что он в некотором смысле оправдал замечание Теппурта, пережив и его, и всех остальных.
Убийство Теппурта и его дружины послужило сигналом к поголовному истреблению Конгетларов.
