И потому Цинфелин остался на месте. «Я – будущий властитель этих земель, – твердил он себе. – Я не имею никакого права бояться здесь кого бы то ни было. Будь то монстр или человек – это существо принадлежит мне, и оно должно мне покориться».
Однако чудовище явно держалось совершенно иного мнения. Оно полагало себя властелином подземелья и очень возмущалось тем невероятным обстоятельством, что пища отказывается сдаваться и подчиняться своему предназначению.
Напротив, «пища» атаковала. Раз за разом Конан взмахивал мечом, целясь между двух пылающих глаз. Но монстр всегда оказывался быстрее.
Конан, однако, не чувствовал себя обескураженным. Он внимательно наблюдал за чудовищем. Он знал: любой зверь, даже самый хитрый, все равно глупее человека. У любого противника есть излюбленный набор приемов. Нужно просто знать, каков этот набор, и тогда нетрудно будет предугадать следующий шаг.
Конан заметил, что монстр всегда движется в одном направлении, справа налево. Увернувшись от удара, он наносит собственный удар – неизменно правее места предыдущей схватки.
Что ж, киммериец воспользуется этим!
И в следующий же раз он ударил монстра точно в том месте, где тот должен был появиться! На сей раз быстрота не помогла чудовищу – киммериец оказался быстрее. Конан почувствовал, как сталь разрубает кости и вдруг освобождается: меч прошел сквозь тело чудовища.
С оглушительным визгом рассеченный надвое монстр упал на дно тоннеля, в жижу. Горящие глаза его погасли.
Внезапно Конан понял, чем была эта жижа. До сих пор киммериец не слишком задумывался над этим, поскольку самым главным было двигаться вперед и поскорее покинуть замок.
Но теперь…
– Конечно! – прошептал Конан, осторожно перешагивая через то место, где, как он знал, лежал труп монстра. – Ведь замок стоит на скале! И подземный ход тоже пробит в камне. Откуда же здесь влага?
– Влага – в скале, – сказал Цинфелин. – Или… что ты имеешь в виду?
– Когда выйдем наружу, увидим.
Они быстро побежали вперед. До освобождения из подземного плена оставалось совсем недолго. Скоро до них долетела первая струя свежего воздуха. Цинфелин жадно задышал. Конан гоже с облегчением перевел дух.
Они находились за пределами городка, возле большой дороги – в лесу. Отсюда виден был просвет, где, собственно, и находилась дорога. Луна светила ярко, озаряя окрестности. Конан потянулся.
– Хорошо под небом! – воскликнул Цинфелин.
– Хорошо выпрямиться, – проворчал варвар, с хрустом расправляя руки.
Они сделали несколько шагов и очутились на дороге.
– А теперь посмотрим, правильной ли была моя догадка, – сказал Конан.
Он посмотрел на свои сапоги. Так и есть! Они почти до самых колен были забрызганы кровью.
– Что это? – пробормотал Цинфелин, рассматривая свои ноги.
При свете луны кровь казалась почти черной.
– Так я и думал, – кивнул Конан. – Ты спрашиваешь, что это? Это кровь. Самая обыкновенная кровь. И ошметки разложившихся трупов. Вот что там, в тоннеле.
– Я не понимаю, – прошептал Цинфелин. Даже в лунном свете было видно, как он побледнел. – Ты хочешь сказать, что мой отец… что предки… что я… Ну, что графы Бенойка сбрасывали в этот тоннель всех неугодных и замуровывали их там? Что это на самом деле – застенок, тюрьма?
– Вовсе нет, – возразил Конан. – Если бы это была тюрьма, то там имелись бы по меньшей мере засовы. А мы легко вошли в подземелье, и нам не пришлось даже вышибать дверь. Если туда и сбрасывали какие-то трупы, то это были именно трупы. Никто не погибал там, погребенный заживо. Даже и не думай об этом.
– Но чья же это кровь?
– И к тому же свежая… – добавил Конан.
– Не мучай себя подбором верного выражения, – махнул рукой Конан. – Суть ясна. В подземном тоннеле водятся эти твари. Они питаются кровью и гнилью. Полагаю, та жижа, по которой мы шли, – это сгнившая кровь крыс и прочей отвратительной живности, а также останки тех самых тварей…
– Думаешь, их много?
– Полагаю, их там достаточно.
– Отвратительно! – воскликнул молодой граф. – Я должен позаботиться о том, чтобы уничтожить их! Ведь рано или поздно они размножатся настолько, что вырвутся из подземелья и нападут на обитателей замка!
– Об этом позаботишься потом, а пока следует подумать о наших лошадях. Как полагаешь, Рихан уже добрался до условленного места?
Рихан находился на дороге, сразу за поворотом. При свете луны видно было, что он сидит в седле и держит под уздцы двух прекрасных лошадей.
– Я выбрал лучших, – сообщил Рихан с гордостью.
Конан поморщился.
– Лучших – и самых приметных. О чем ты только думал, Рихан! Да по этим лошадям нас разыщут с легкостью.
– Я думал о том, как бы вам поскорее добраться туда, куда вы собираетесь, – резко возразил Рихан. Он не считал нужным скрывать свое отношение к Конану. И если молодой граф предпочел своему лучшему другу какого-то варвара – что ж, Рихан не намерен изображать восторги по этому поводу.
– Не будем спорить, – примирительно заметил Цинфелин. – Я очень благодарен тебе, Рихан. Возвращайся домой и ложись спать. Пожалуйста, будь осмотрителен. И еще… – Он помедлил немного, но затем все-таки сказал: – В замке, возможно, ты встретишь двух фокусников. Муж и жена, иноземцы. Их одежда разрисована изображениями всяких диковинных существ. Оба довольно симпатичные на вид. Это мои союзники, ты понял? Если у них возникнут неприятности, помоги им. Их зовут Югонна и Далесари.
– Сделаю все, как ты хочешь, – сказал Рихан. Он развернул коня, свистнул и помчался по дороге, направляясь обратно к замку Бенойк.
Конан проводил его глазами и покачал головой.
– Парень обижен.
– Тут уж ничего не поделаешь! – резко возразил Цинфелин. – Я поступил правильно.
– Да, ты поступил правильно… Но он – человек простодушный и обижен до самых печенок. Конечно, это никак не скажется на его преданности. И все же тебе придется хорошо постараться, чтобы загладить свою вину перед ним.
– Я устрою хорошую охоту, – обещал Цинфелин. – Думаю, этого будет довольно.
Они с Конаном сели на лошадей и помчались прочь от Бенойка – вперед, к морю и двум мрачным башням на обоих берегах пустынного пролива.
Светящиеся следы
Когда Конан и Цинфелин покинули покои юного графа, Югонна и его подруга некоторое время сидели без движения. Слишком много всего произошло за слишком короткий срок. Сперва – приглашение
дать ночное представление, затем – видение прикованной девушки и, наконец, решение Цинфелина во что бы то ни стало – разыскать эту неведомую пленницу и спасти ее.
