О мече я Вилли так ничего и не сказал. И так ясно, что это не его меч, зачем тогда лишний раз расстраивать его и давать еще один повод для мести. Я выкупил "меч Вилли" (сразу-то я решил, что это его меч) именно по этой причине. Эльф обязательно вернулся бы за ним - и не один, и тогда бы его месть коснулась бы всего города - мстят эльфы очень страшно.
Я всерьез уже задумывался, а не выкинуть ли мне меч, который прицепил на пояс. Клинок оказался довольно прочным, и хотя таким оружием можно было только насмешить противника, уж лучше такой меч, чем никакого, может, увидев его, потенциальный противник справедливо посчитает, что связываться с умалишенным себе дороже, и не станет на меня нападать. Настроение с каждым днем все падало и тащить эту бесполезную железяку больше не хотелось, но когда я уже хотел выкинуть это свидетельство самой бессмысленной траты денег в моей жизни, меч преподнес мне сюрприз. Когда я решил в последний раз "полюбоваться", на что я променял свой дуэльный клинок, то с удивлением обнаружил, что, лезвие очистилось от зазубрин и ржавчины. Никогда не слышал, чтоб мертвые клинки оживали. Может, он был в коме, а теперь очнулся и признал меня хозяином? Я провел пальцем по лезвию и тут же отдернул руку - острый. Ну что же ты, Железяка? Не захотел, чтоб тебя выбросили в сыром лесу - мигом очнулся. Я тебя таскаю - а ты меня чуть без пальца не оставил. Я почувствовал себя намного уверенней, и хотя от эльфийского меча надо ожидать эльфийского коварства, надеюсь, что в случае опасности он не будет мешать.
На третий день нашего безрадостного путешествия я не выдержал: по моим подсчетам мне еще два дня тащить эльфа до границы, а настроение - ложись и помирай. А дальше будет еще хуже. Чувствую еще пара дней, и я окончательно уверюсь в том, что возвращение покалеченного эльфа к сородичам только спровоцирует очередной карательный рейд, и из-за моей мягкотелости погибнут люди. Как только я буду уверен в этом больше чем пятьдесят процентов, прикопаю эльфа под ближайшей елкой. Поэтому на первой же поляне я сделал не запланированную остановку. Эльф если и удивился, то виду не подал.
- Эльф, - в последнее время я называл его только Вилли, и теперь, услышав иное обращение, тот сразу напрягся, - я до сих пор не уверен, что я правильно поступаю, таща тебя к твоим. Я вообще не знаю, зачем я это делаю. Я не буду требовать, чтоб ты обещал оставить месть, только знай, что эльфы сами виноваты в том, что их так ненавидят…
Когда я выплеснул накопившиеся эмоции, стало намного легче: пусть эльф знает, как я к нему на самом деле отношусь, а то терпеть его благодарные полупоклоны стало уже невыносимо. Эльф меня благодарил за еду, за воду, за лекарства, за всю ту помощь, что я ему оказывал, благодарно кланяясь за всякую мелочь. Где его хваленая эльфийская гордость?
До ужина я с эльфом больше не разговаривал и уже успел десять раз пожалеть, что наговорил кучу гадостей. Надо было просто попросить его не мстить, и, может быть, из благодарности тот не стал бы убивать хотя бы людей, живущих в нашем графстве. Но из глупой гордости - мне от врага ничего ненужно - я бездарно упустил возможность хоть как-то повлиять на сложившееся противостояние: если хотя бы один эльф отказался от мести, возможно и другие эльфы поняли, что много плохих людей, но есть и хорошие…
От еды эльф отказался, не забыв при этом слегка поклониться. Да что ж это такое? Мол, есть я не буду, но спасибо, что предложили. Да уж добился мира во всем мире.
- Брось, эльф, если хочешь еще увидеть своих, то ешь, а то я решу, что ты отказываешься от моей помощи вообще. - На слове "увидеть" эльф вздрогнул. Ну вот, дипломат из меня никудышный, нашел, что сказать слепому эльфу. Только когда эльф снова отказался еды, я заметил, что ему плохо: он весь покрылся испариной, его лихорадило. Не зная, в чем причина такого ухудшения, я мало чем мог помочь - только приготовить жаропонижающий отвар. Чтобы заставить эльфа выпить его, пришлось приложить немало упорства.
- Не глупи, давай, я же вижу, что тебе плохо, открой рот, тебе станет лучше, если ты выпьешь отвар, - когда увещевания не помогли, пришлось зажимать упрямому эльфу нос. Зато когда тот со стоном, наконец, приоткрыл рот, я понял, в чем причина повышенной температуры - у нашего маленького резались зубки, причем все сразу. Обе челюсти распухли, а на месте выбитых зубов, теперь начали "проклевываться" новые. Отвар был безжалостно вылит обратно в котелок, и туда же полетели новый травы. В итоге получился универсальный жаропонижающий, болеутоляющий и снимающий отеки отвар.
- Вилли, давай, пожалуйста, потихонечку, маленькими глоточками… - Я уговаривал эльфа как маленького и поил его с ложечки. Стоило эльфу "захворать", и я снова был готов нянчиться с ним. Через полчаса ему стало немного полегче, и я заставил его проглотить 3 ложки разведенного в воде мела - чем быстрее вырастут зубы, тем лучше. Эльф даже немного поел.
Весь следующий день я регулярно останавливался, чтобы дать Вилли настой, поэтому прошел меньше, чем обычно. А я-то надеялся, что уже завтра к полудню буду у границы. Ночью я проснулся от жутких хрипов - эльфу было плохо, он задыхался, отек увеличился и мешал эльфу дышать. Я запаниковал, я впервые не знал, что делать, - влить эльфу настой не получалось, я боялся, что тот, захлебнется. Сделав глубокий вдох, я попытался успокоиться, этот простой метод помог, мозг сразу выдал единственно верное в такой ситуации решение. Я оттащил эльфа к ближайшему дереву и усадил, чтобы ему было легче дышать, развел посильнее огонь и в неверном свете костра нацедил стакан крови. Целый час я по капле вливал кровь в рот полулежащему эльфу, боясь, что очередной хрип будет последним. Наконец, он задышал ровнее. Теперь трясло и колотило меня. Целый час держать конвульсивно дергающегося, задыхающегося эльфа, и при этом не позволять себе поддаться соблазну влить всю кровь сразу - слишком тяжелое испытание. Я до утра просидел рядом с Вилли, каждых пять минут трясущимися руками давая ему еще "одну ложечку" противоотечного настоя. К утру отек почти спал, и дыхание уже было не такое тяжелое. Пробормотав эльфу, чтоб будил меня, если станет хуже, я рухнул и тут же провалился в сон без сновидений.
Когда я проснулся, был уже полдень. Прислушавшись, я убедился, что эльф все еще дышит. Пока я спал, он почти уже пришел в норму. Чего нельзя сказать обо мне, такое ощущение, что я три дня не спал. Я приказал себе встать и, собрав волю в кулак, поднялся одним рывком, о чем сразу же и пожалел - в глазах все поплыло. Мне пришлось пять минут обниматься с деревом, чтоб немного прийти в себя. Умывание холодной водой прояснило сознание, и я, пошатываясь, пошел поить эльфа вчерашним настоем. Левая рука противно ныла, не знаю, как я буду тащить носилки. Когда я наклонился, чтоб напоить Вилли, голова опять закружилась. Пришлось присесть на корточки и переждать пока перед глазами перестанут плясать огни.
