–Она зовет меня с собой, – я подумала, что бабушка и так все слышала... Но зачем что-то от нее скрывать? Так даже лучше...
–И я не против, – Эанис пожала плечами. – Тебе надо развлекаться, Мэл, когда выпадает такая возможность. Радость нужно есть большой ложкой, а лучше – черпаком, так воспоминания ярче остаются... Черпак ты в любом случае не забудешь. А если выпадает пакостный период, его надо принимать по чуть-чуть, разбавляя всем, что в параллели есть хорошего. Глядишь, и закончится до того, как успеет испортить настроение... Да и в памяти не останется ничего особенного. Согласна?
–Согласна, – в бабулиных словах было много умного и приложимого к реальной жизни. – Бабушка, а что насчет родителя Рингила? Ты ведь слышала...
–И уже пробила данные. В этом центре никого похожего нет, – по-моему, ответ был честным... И не просто потому, что бабушка мне врать не станет... В конце концов, она может и не знать. Как многого не знаю я сама. – Конечно, можно еще камеры перепроверить, но для этого время нужно...
–Кстати о камерах... Как там Рингил? – вдруг Сулмор спросит... Да и мне самой интересно, что с полосатиком.
–Нормально. Очнулся, нацарапал на стене художественное матерное слово и готовится к самому худшему, – Эанис потянулась. – Хороший мальчик... Правда, думаю, если мы с ним ничего не сделаем, он обидится. До сих пор ведь считает, что он для нас много всего значит...
–Бабушка, а я могу на него посмотреть... на расстоянии? – Ангмарская могла и не поверить тому, что я скажу со слов бабули.
–И подружке показать можешь... Я, конечно, в ваши дела не лезу, но что-то у них есть... Не ревнуешь? – Эанис хитро подмигнула.
–Сулмор к Рингилу? Бабуля, ради Хаоса! – предположение было абсолютно смехотворным. – Не смеши мои босоножки...
–Я на всякий случай спросила... Должна же я знать, как живет моя внучка, или ты так не думаешь? – меня по-родственному приобняли.
Рингил подправил кривовато получившуюся линию на выцарапанной букве «а». К счастью, в кармане завалялся значок с иголкой, которой можно было оставить неглубокие царапины на пластике. Например, матерно охарактеризовать захвативших хейтера в плен непредельщиков. Больше с непредельщиками ничего сделать было нельзя, к сожалению. Пока что.
Рингил без проблем прикинул свои шансы на освобождение. В целом картина выглядела обнадеживающе... Если девчонки остались на свободе, конечно же. А куда более вероятное воздействие непредельщиков на собственно пленника можно было и не брать в расчет. Что он, маленький, что ли, чтобы заранее в рукав хныкать? Восемь лет уже прожил в этой реальности... И у непредельщиков третий раз в гостях за последние четыре года. Привык, так сказать...
–А кто это тут у нас такой сидит, на весь мир обиженный? – за убийственно ровными линиями решетки стояла, принципиально говоря, старая знакомая Рингила. Еще по первому разу... Возможно, из всех непредельщиков только к этой блондинке с неестественно-фиолетовыми глазами хейтер относился так же спокойно, как и ко всему окружающему миру. Ненавидел, конечно, но тихо.
–Давно не виделись, Айрис, – Рингил встал с пола, опираясь о стену. – Не скажу, что рад видеть...
–Конечно, не скажешь, – Айрис улыбнулась и отключила прутья. – Пошли, чудо хейтерского производства...
–На процедурки или поговорить? – съехидничал Рингил. На ехидство силы у него всегда хватало. В любой ситуации... а то, что ноги подкашиваются, так это остаточные явления. Хейтер не боится: хейтер ненавидит.
–Первое, заинька, – блондинка плавно наклонилась и взяла мальчика на руки. – Да, совсем плохо дело...
–Все нормально, – обиженный помощью хейтер попытался возразить, но не успел. Женщина мягко прижала его к себе, как маленького ребенка.
–Успокойся, не нужно сопротивляться, – шептала Айрис, настраиваясь на неполное слияние структур[ 5 ]. Она искренне надеялась, что таким образом дает маленькому хейтеру шанс понять противоположность его ненормального предмета веры. Рингил, конечно, не назвал бы ощущение душевного тепла и нежности пыткой (разве что моральной), даже с учетом того, что исходило оно в качестве агитации от непредельщицы, но такая «любовь» ему казалась... слишком незначительной. Да, приятное чувство, но не более того... Хейтер мог спокойно отказаться от права испытывать подобные ощущения. Даже идейный самоубийца... Хотя, возможно, уходить из жизни, отнимая такое же право у кого-то еще, было бы интереснее. У кого оно могло быть? Наверное, у мамы... А может, и у Сулмор...
Рингил окончательно отключился, успев решить про себя, что время уходить для него пока еще не настало. Наверное.
–Бабуля, отпусти, – я выпуталась из рук Эанис. – Мне нужно его увидеть. На всякий случай. Вдруг какой перегиб на месте случится...
–Не волнуйся, я отдавала только четкие приказы, – взгляд бабушки точно только что отправился в другое место... Конечно, она ведь знает, где здесь что находится! – Он в полном порядке, мы только хотим кое-что уточнить. Твоя подруга точно захочет смотреть на процедуру диагностики?
–Это же секундное дело, – я, конечно, еще никого не начала подозревать, но была к этому готова.
–Мэлис, ты же видела, какая у него структура? – в общем, видела... Если бы это кто-то делал, лично бы руки халтурщику пообрывала... Но у природы рук, к сожалению, нет. Разве что приделать и сразу оборвать. – А твоя подруга об этом знает?
–Ну, в общем, – я замялась. Действительно, было из-за чего стесняться... Я не могла точно вспомнить, рассказала ли Сулмор об этом деликатном аспекте положения дел. Рингил вполне мог скрыть от Ангмарской подобную мелочь, с него станется...
–Я хочу тихо проверить, что там изменилось с прошлой коррекции, – вот теперь бабуля смотрела уже на меня. Если честно, этим зеленым глазам хотелось доверять. – Он до конца не прошел, если ты не знаешь...
А у меня не хватило наглости предложить помощь... Единственная серьезная проблема, угрожающая здоровью демона – нарушение структуры энергообмена, и с этой точки зрения место, в котором образно пребывает Рингил, смотрится крайне неприглядно... Если я правильно помню.
«Отлично, уже в обморок падаешь, как девчонка, – ехидно прокомментировал пришедший в себя раньше внутренний голос. – Правильно тебя позорным итогом великой идеи называли...»
«Это – остаточные явления, – возразил себе Рингил. Самокритика – вещь хорошая, но иногда градус зашкаливает. – А называли меня так...»
На этом месте хейтер остановился. Напоминать себе самому лишний раз, когда именно отношение окружающих единомышленников к тебе изменилось – нехорошим словом попахивает... А заниматься этим, сидя непонятно где с закрытыми глазами – вдвойне идиотизм.
