Затем Правительница созвала Всеобщий Совет. Пригласила туда представителей общин, родов и кланов — всех групп и сословий, и самых богатых, и самых бедных. Совет происходил в Великом Зале, под исполинским сводом, настолько огромным, что влага от дыхания собиралась под ним в крохотные облачка.
Лайра взяла рупор и произнесла проникновенную речь.
— К чему лелеять старые обиды? Мы все кузуни, дети одной страны, — вещала она. — Разве нет? Опомнимся! Мы Дети одной Империи. Забудем же распри! Я пришла положить конец войнам — раз и навсегда.
В ответ звучал громогласный рёв: «Да здравствует Рыжая Всадница!»
Были снесены огромные серебряные статуи Ресиллы и его родни. Их переплавили на деньги для нищих… Тойвина-Тоха упрятали в лечебницу для душевнобольных. Вскоре «Корни Истины» провозгласили Лайру «Хранительницей Трона», проведя нужные обряды. «Чистые» были изгнаны — без пафосных тирад, без крови и унижений… Большинство прочих дервишских орденов не жалели хвалебных речей, — ведь Ведьма не тронула Священные Башни! Не всё шло гладко: иноземцы — смуглые Ханаарские купцы — говорили о мести, ведь у них отобрали ворованное золото.
В целом же — великий триумф.
Глава 8. Кошмары крепчают
После тяжкого месяца возни — приходилось договариваться со столичными Знающими Людьми — Лайра наконец позволила себе расслабиться. Собрала шестерых друзей, откупорила лучшие вина с дворцовых погребов — и устроила пьянку… Перед рассветом к ней снова явилась Ведьма. Нужно сказать, что за многие месяцы походной жизни Лайра привыкла спать в шатре. И теперь каменные стены казались ей чем-то вроде гробницы.
— Замуровали, — прошептала она проснувшись. Встала, размялась, сладко потянулась… За окном — самая слепая, самая тихая, самая таинственная ночь — время перед рассветом. Ветерок играл шторами…
Лайра огляделась. Золотые фигурки-обереги, цветной мозаичный пол. Стены украшены изящной каменной резьбой. Потрогала её рукою — холод.
— Ну, точно гробница. Как их папа описывал… Зато никакая тварь не пролезет! Всё ж таки Дворец, всё охраняется. И седьмой этаж. Хорошо.
— Для истинной дружбы преград не существует! — просипел поганый голос, и воительница сразу схватилась за кинжал. Ибо всё поняла. Не поняла лишь одного — откуда угроза?
— Выползай, мерзость, разберёмся, — дерзко сказала она.
— Пора каяться в грехах! Обрати лицо к Небу! — молвила сущность.
— Что?
— Погляди вверх!
Змея возлежала на потолке, словно это был пол. Полностью белая, с совершенно черными глазами — ни зрачков, ни белков. Язычок шевелился, ловя запах лайриного страха. «Конец! Прощай мир». Воительница не умела драться с врагами, что нападают сверху. К тому же опешила… Змея прыгнула, обвилась вокруг шеи, и ужалила. Упав, и корчась от вяжущей ледяной боли, Лайра завопила — змея скользнула в разинутый рот.
* * *
— Умница, огромные успехи, — заметила Ведьма, восседая в облаке мертвенно мерцающего тумана. Карга стала больше чем в минувший раз — размером с дом. Вокруг — мрак и тишина, холод и пустота. «Милое место» — подумала Лайра, пожалев, что не может говорить. Ведьма между тем продолжила:
— Мои дары привели тебя к победе! — сказала она. — Надеюсь, небольшие проблемы со здоровьем не доставили много хлопот? Ведь правда? Ну, что-ж! Как говорится: чрез тернии к звёздам. Шипы царапают кожу, сочится кровушка, боль проникает в сердце — но оно того стоит! Ты хочешь стать императрицей, и идёшь к цели, устилая путь трупами. Готова плакать от боли — но именно боль делает тебя сильнее, заставляет продолжать идти!
Ладно, — ведьма сплюнула. — Хватит болтовни. Мы, пожилые люди такие: любим пространные рассуждения… Ближе к делу. Ты — хранительница трона, но никто не признает тебя Императрицей, пока не приберёшь к рукам всю Империю. Южно-кузунийские земли ещё не познали твоей нежной тирании. И, как ни странно, не хотят её познавать! Там ты встретишь достойных врагов, которые, как известно, лучше пустых друзей… Для победы понадобится ПОМОЩЬ. Прими же мои новые дары, которые приведут к новым проблемам со здоровьем, к кое-каким неудобствам… однако, можешь мне поверить, они стоят того. Помни о благодарности!
Лайра, собрала всю ненависть — всё омерзение — и весь ужас в кулак, и «разорвала обет молчания», потрясла пустой мир воплем:
— Змеюка! Будет тебе благодарность! Придёт время! Я лично налью в твою пасть расплавленное золото! Вот увидишь.
— Вот оно хорошее воспитание, — похвалила Ведьма, ничуть не смутившись. — Как там говорили мудрецы? «Никогда не забывай об оказанных тебе услугах!» До встречи, двадцатичетырёхлетняя глупышка. Золото мне без разницы, оно — тлен и прах, разве поэты лгут? А вот мою МЕЧТУ попрошу исполнить… — Карга широко ухмыльнулась. — Ступай!
* * *
Дервиши — Корни Истины — очень много молились, приносили в жертву Богам овец и коз, но не скрывали правду:
— Нам не дано разорвать твою связь с тёмными силами. Ибо ты заключила Договор по собственной воле.
— Спасибо, утешили! — хмурилась воительница, массируя пальцами виски.
— Крепись! — говорили бородачи. — Пока жив человек, для него не всё потеряно. Мы постараемся помочь.
Ну а пока, возложив руку на Столичный белый камень, и поклявшись быть верной покровительницей жителей Центральных земель, Лайра начала готовить поход. На Юг! На сей раз ей помогали лучшие столичные инженеры и тактики, ремесленники и офицеры, и мастера рукопашного боя. Обучали, оснащали, и организовывали вояк — тех уже можно было назвать не ополченцами, но настоящими солдатами.
Шум, пыль, и галдёж тысяч голосов… Постоянные тренировки. Строевые подготовки. Наконец — врата открылись… Под рёв медных труб и пение флейт, благословлённое дервишами, осенённое малиновыми знамёнами — войско выступило в поход.
* * *
«Проблемы со здоровьем» не заставили себя долго ждать. Лайрины сны-кошмары и прежде пугали её — теперь же стали вовсе кромешными. После них хотелось плакать — что воительница и делала, — они внушали свирепый древний парализующий ужас, словно чрез них вещала сама Тьма. Лицо и вся кожа Лайры, и прежде бледные, стали и вовсе белыми как мел. Круги под глазами потемнели до почти черного цвета, почернели также и губы. Глаза сияли жутким красным светом, и днём и ночью, словно две прОклятых звезды. Зубы заострились, и улыбка внушала страх. Кости ломило, мышцы вздулись — воительница выросла на целую голову, руки и ноги налились силой. Теперь она могла проломить дубовые ворота — что не раз пригодилось при штурмах крепостей… Боль — душевная и телесная, преобразовывалась в ненависть, в ярость, — а далее в Мощь. Боевой клич теперь был подобен рёву урагана, и многие враги падали замертво, услышав его. Лайра превратилась в настоящий стреломёт! Совершала по двенадцать-пятнадцать выстрелов из лука в минуту — и за каждый выстрел выпускала по три стрелы. Убивала врагов сотнями — а после битв плакала на плече Матаха, не в силах смирится с ужасом, с ненавистью и болью. Бывшей деревенской хулиганке казалось, что внутри её груди разверзлась бездна — и леденит душу своим дыханием.
