— Елисей! — вскрикнул Лён. — Постой, царевич!
Но тот лишь качнул головой, улыбнулся синими глазами и улетел вперёд.
Прошло ещё множество народа, и вот вдалеке завиделся ещё один всадник. Лён уже догадывался, кого увидит, но ошибся.
Красный всадник на красном коне. Он мчался, как ветер, алый плащ развивался за его спиной. Он чуть замедлил и скользнул по Лёну рассеянным взглядом своих необыкновенных вишнёвых глаз, а в следующий момент промчался дальше и исчез. Кто он такой? Не он ли был в том странном видении у Орорума?
Прошла толпа красивых людей, одетых богато и причудливо. Мужчины и женщины. Выглядели они гордо и величаво, словно царственные особы. На головах некоторых действительно виднелись диадемы, которые походили на короны. Когда прошёл последний человек, дорога некоторое время оставалась пустынной, только издали спешил ещё один всадник. На этот раз конь был вороным, а всадник чёрным. Тяжёлый пышный плащ из чернобурки развевался на скаку, а волосы человека были дымчато-седыми.
Он приостановил коня и глянул на Лёна в упор своими ярко-синими глазами.
— Гедрикс! — крикнул Лён.
— Да, Румистэль, это я. — ответил тот и устремившись далее, растаял на дороге, как и все.
Он был так поражён, что долго не мог сойти с места, лишь вглядывался в ту даль, откуда вышло такое множество народа. Но, более никого не появлялось на дороге — она была снова пуста и молчалива.
Гедрикс говорил с ним! Он узнал его, но почему-то назвал другим именем.
«Я сплю или нет? Отчего этот сон никак не кончается?»
Ответа не было, и Лён устал стоять на месте. Он посмотрел в ту сторону, куда ушла вся толпа — там было пусто. Тогда он нерешительно двинулся туда, и моментально ощутил странное сопротивление: воздух как будто удерживал его, мешая двигаться. Но, Лён упорно сделал первый шаг.
Вдруг впереди сгустилось голубое облако — выросло из одной точки и распустилось, как гигантский пион.
Лён сделал с усилием ещё шаг, и облако расползлось в стороны, открывая нечто вроде зеркала, только было оно неровным и колеблющимся, как будто вода. И в этом зеркальном окне было какое-то видение. Ещё шаг, и волнение зеркала прекратилось, видение приобретало чёткость, и вот изумлённый Лён видит самого себя. Он явно старше, он одет в роскошную одежду, он — жених. Рядом с ним девушка такой необычайной красоты, что у Лёна, стоящего на дороге, захватило дух. В зеркале он ведёт её, церемонно держа за пальцы, к священнику. Невеста медленно повернула голову и глянула из-под ресниц на Лёна, стоящего на дороге. Она увидала его!
И тут видение иссякло.
Он снова упорно стал двигаться вперёд, с каждым шагом ощущая нарастающее сопротивление среды. Перед ним уже вспухало новое облако, снова разбегалось, открывая зеркало видения. В зеркале был Паф. Но какой! Это был уже не мальчик, а взрослый человек лет двадцати. Он был аристократически великолепен. На его густых чёрных волосах красовалась золотая диадема, украшенная множеством драгоценных камней. На его шее была золотая цепь с орлом, роскошная одежда пурпурного цвета. Но не это поразило Лёна. Паф взглянул в упор на него, и взгляд его был враждебен и гневен. Он что-то выкрикнул, резко указав рукой на своего товарища, на этом видение закончилось.
Что это такое? Что показывают эти зеркала? Это не менее загадочно, нежели то множество людей, которое прошло по этой дороге. Не менее удивительно, чем встреча с Иваном, Елисеем, Гедриксом и тем неизвестным красным всадником.
Лён снова двинулся вперёд, снова борясь с невидимой преградой. И снова расцвёл перед ним голубой цветок, в нём образовалось окно и в окне выросла Брунгильда. Она была не одна, её собеседником был явно Лён, но гораздо старше. Но разглядеть себя как следует он не успел: лицо валькирии вдруг исказилось, синие глаза яростно сверкнули, и Брунгильда мгновенно выхватила свой тяжёлый меч и занесла над головой.
От неожиданности Лён остановился, и видение тут же растаяло.
«Это же моё будущее!» — догадался он. Зеркало показывало ему какие-то моменты из грядущих дней. Как он стал врагом Брунгильде?!
Если бы он не остановился, то мог бы увидеть, что с ним произошло. Каков был исход дела.
Он устал смертельно. Двигаться сквозь время, вырывая у него обрывки видений, было неимоверно тяжело.
«Ещё раз. Только один раз.» — уговаривал он себя, сидя на обочине дороги и оглядывая безжизненный ландшафт.
Последний рывок — что будет там?
Облако было не голубым, а грозно-синим. Оно издало гром, похожий на грозовой гул, и расступилось. В окно брызнул ярко-зелёный свет.
Фигура человека в этом ослепительном сиянии казалась тонкой и чёрной. Он наступал с мечом на огромный шар, состоящий из множества кристаллов, а тот вращался, словно не имел опоры.
— Живой Кристалл! — воскликнул Лён, сразу узнав его.
Человек с мечом оглянулся, и в этом лице, искажённом зелёным светом Лён признал самого себя.
Глава 4. Ромуальд Квитунковый
Лес кончился внезапно — за спиной ещё стояли рослые угрюмые сосны, а перед глазами уже простиралась свободная от деревьев местность. Мелкие возвышенности, украшенные кустарником и по бокам расчерченные границами пашен. За красочными холмами виднелась деревенька, а к ней вела разъезженная дорога. По ней-то и мчался во весь опор Ромуальд Квитунковый — так спешил-оглядывался, аж шапку потерял.
— Вот он наш, сердешный! — воскликнул Кирбит. — Погоняй добжего пана! Ату его, ату!
Сами они ехали не спеша, как солидные люди. Но, добравшись до деревни, чтобы спросить пути, поняли, насколько ошибались.
Пан Квитунковый не зря кобылу погонял. Пока его соперники не торопились, он успел прорваться в селение и громким воплем оповестить крестьян о том, что едут к ним враги — злые кочевники. Хотят они на всех порчу навести, всех девок перепортить, коров загубить и пожечь весь урожай. Так что неспешную троицу встретили ещё на дороге с вилами и батогами. Мужики все были обозлённые и готовые к любым действиям. Впереди бесновался Ромуальд на своей караковой.
— Вот они, холеры! — вопил он, призывно оборачиваясь к деревенской рати. — Псы шелудивые, падаль степная, холеры чесоточные!
— Ух, крепок пан языком! — восхитился Кирбит.
В деревню эту ход им, ясное дело, был заказан. Назад же возвращаться в лес тоже не хотелось, и три всадника повернули в сторону и припустили прямо через поле. Только Кирбит немного задержался — он нагнулся и саблей подхватил с земли шапку Ромуальда, по которой уже успели потоптаться их кони. Поддев шапочку на остриё, он лихо повертел ею и ловко запустил прямо в лицо Ромуальду. И далее ускакал прочь.
