Шёлковая лента скользнула к ремням, обычно удерживающим шлем, сцепившись друг с другом на подбородке, но ныне порванных из-за неосторожного движения богини, да срастила их магическим методом.
Краем глаза девушка заметила, как выставил перед собой собранное из мелких позвонков оружие пан Праведный.
Слечна Глашек и её ученик были готовы к бою.
По крайней мере, им так казалось.
Однако же всё резко изменилось, когда рыжеволосая девица с зелёными глазами, широко расставив руки в стороны, беспечно откинулась на кресло, обшивка которого тотчас же затрещала, поддаваясь напору толстых алых щупалец, выглядящих словно бы собранными из шматков бескостной говядины.
Лешая поспешила вскинуть пистолет и застрелить противницу прежде, чем та успеет перейти в полностью боевую форму, однако Ганнибал к тому моменту уже успел совершить половину кувырка назад и подставить под выстрелы спину, надёжно защищённую клубком шевелящейся плоти. Вопреки ожиданиям слечны Глашек деревянные снаряды не проросли, несмотря на заложенное в них заклинание, точно бы того и не было.
Однако осознать последний факт Броня смогла лишь когда, бросившись вдогонку за шипами, по привычке подтянув себя боевым поводком с целью ускорения, обнаружила, что собранная в спираль бура шелковая лента завязла меж двух щупалец Ганнибала в добрых двадцати сантиметрах от его ухмыляющегося лица.
Тем временем подоспел пан Праведный, однако его оружие также оказалось неспособно преодолеть защиту карфагенянина. Меж одиноким отростком алой плоти и бывшим самураем завязалось сражение, в котором, казалось бы, рыжеволосая сестричка Меца лично не принимала никакого участия, оставив этот аспект схватки на откуп искусственному интеллекту тентаклей.
Лешая поспешила перекинуть пистолет из правой в левую, чтобы хоть как-то уравняться с поросшим щупальцами Ганнибалом в количестве возможных направлений атаки: благо, богине было доступно умение колдовать обоеруко, пусть даже просыпался этот навык лишь во время одержимости.
И возможно этот трюк оказался бы полезным, однако прежде, чем деревянная рукоятка подаренного верной камеристочкой оружия коснулась левой ладони слечны Глашек, тентакля карфагенянина рассекла напополам и кисть, и предплечье. Вдоль. До самого локтя, едва зацепив последний. И не были ему преградой ни пластины из магонепроводимого материала, ни бронированные: потому и стремились многие некромаги навязать одоспешенному противнику ближний бой, что при должном навыке можно было преодолеть любую защиту. Лишь бы был контакт.
Ведь пробивало доспех не заклинание, а усиленный им физический объект, через который, едва тот коснётся плоти, можно успеть передать смертельное проклятие, что мигом решит исход сражения.
Последнего не произошло. Не то потому, что Лешая успела отдёрнуть руку, не то потому, что мощный магический контур богини был устойчив много больше, чем таковой у простого смертного, не то проклятье противника на самом деле достигло своей цели, но это не оказало ощутимого эффекта на ту, кто заставляет своё тело двигаться не столько за счёт мышц, сколько посредством колдовской силы.
Не желая получить новый тычок тентаклей со стороны врага, девушка спешно отскочила назад, стремительно разрывая дистанцию. Её примеру последовал и пан Праведный, отлично осознавая, что в одиночку он попросту не сумеет ничего противопоставить столь могучему противнику.
Так они и замерли по разные стороны от валяющегося на полу чёрного куска ткани, недавно служившего в качестве чехла для кресла-мешка.
Ганнибал с улыбкой развёл руками и верхними щупальцами, опираясь на два нижних и поджимая ноги, чтобы не мешались в движении.
— Ну? Что скажешь, Лешая? Удалось ли мне тебя удивить?
Броня скосила взгляд на левую руку, от локтя и ниже безвольно болтающуюся словно бы очищенная кожура на недоеденном банане: в ней ещё оставались кости и элементы корсиканского браслета, да и бронепластины давали некоторый запас жёсткости, но, в целом, выглядело всё это совершенно неубедительно. А вот болело, отчего-то, гораздо меньше, чем должно было бы.
Взор синих очей вновь вцепился в фигурку противницы.
— Да. Это действительно удивительно. Самый бездарный косплей на доктора Октавиуса из всех, которые мне когда-нибудь приходилось видеть. Вообще не канон.
Карфагенянин недовольно цыкнул зубом.
— Ты меня разочаровываешь, Броня Глашек. Я ожидал большего: как в бою, так и в шутках.
Нижние щупальца резко выпрямились, запуская Ганнибала, словно бы снаряд, в сторону противников.
Пламя схватки вспыхнуло в полную силу.
Глава 22. Мясо в сметане
1.
Даркен отбросил противника к стене, а затем навалился на него всем телом, вжимая лезвие двуручника в шею перепуганному в усмерть врагу. Тот совершенно забыл о магии и отнял левую руку от наполненной прахом рукояти, чтобы вцепиться в оружие пана Маллоя поближе к рукояти.
“Номер один” откровенно наслаждался моментом. Ничто не мешало ему в любую секунду активировать колдовской движок своего меча, и погодя отсечь голову самоучке, однако вместо этого дворянин решил обойтись старой доброй грубой силой. Противник, конечно, тоже не был слабаком, однако весил он дай бог, чтобы на пяток килограмм больше Дарка. Да и то, благодаря жирку, скопившемуся в районе ощутимого пузика. В то время, как сын рода Маллой мог похвастаться идеальной фигурой. И это не говоря о том, что у него, в отличие от соперника, имелось дополнительное защитное обмундирование, да и двуручник не только выглядел тяжёлым, но и являлся таковым.
Так что, когда “номер один” просто навалился всей массой на противника, тот не смог долго сопротивляться. Даркен откровенно кайфовал, глядя, как костяное лезвие медленно, но неумолимо доходит до горла соперника, как начинает вдавливаться в кожу, будучи недостаточно острым, чтобы с ходу прорезать её, как самоучка начинает хрипеть, лишившись притока кислорода, как потекла первая капелька крови по шее врага, как ослабли его руки, и как, в итоге, поддалась клинку плоть, удерживающая голову противника.
Меч с грохотом упёрся в стену, однако не отсёк бестолковку недруга до конца. Он дошёл до позвоночника, смял его под доставляющий хруст, но в итоге остался кусок плоти, удерживающий котелок самоучки на поникших плечах. Или, скорее, удерживающий тело от падения, ведь, по сути, голова лежала на широком лезвии, а истекающая кровью туша, лишившаяся минимальной твёрдости в ногах, болталась ниже, заливаясь кровью.
Даркен отошёл назад на три шага и, закинув меч на плечо, склонил голову на бок. Он с интересом изучал поведение сползающего на пол тела, более не поддерживаемого оружием “номера один”. Забавно было видеть, как уже поверженный и мёртвый враг вдруг начинает дёргать плечами и слегка пританцовывать на коленях, как из ран начинает струями брызгать кровь, ясно говоря об активном развитии заложенного близь сердца яйца мутантной твари.
“Номер один” дал чудовищу разрастись до размеров, схожих с размерами собаки средне-мелких пород, а затем перехватил меч двумя руками и, запустив несколько заранее заготовленных магических контуров, нанёс удар с душевным широким замахом, рассекая потолок, стены, пол, тело врага и ещё не успевший затвердеть панцирь юного таракано-богомола.
— Сова ежу, — услышал “номер один” в наушнике голосок Ёлко. — Как вы там, без поддержки шакала?
Последние минуты две пан Кучера со своим “компенсатором” работал, фактически, только на Броню, сцепившуюся на верхних этажах с Ганнибал-тян. Даркен и Гало вполне неплохо справлялись в подвалах и без помощи артиллерии, а потому посчитали, что можно целиком и полностью отдать её на откуп Глашек.
— Вполне. А что, змея пока ещё не отмузила Ганю?
Ёлко промедлила всего секунду. Этой секунды внимательному взгляду Маллоя-младшего хватило, чтобы актуализировать детали боевой обстановки.
Точнее, не совсем боевой. Да, вооружённая конфронтация шла, и шла в меру активно, но она являлась второстепенной по отношению к освобождению заложников, которых ститовцы торопливо умерщвляли двумя выстрелами — в голову и грудь — и выносили по зачищенным коридорам наверх, к медикам, которые уже на месте будут выяснять факт заражения пациентов и то, насколько безопасно их оживлять сейчас.
