Король был солдатом в душе и верил в количество и силу. Они обеспечивают безопасность. Но их было шестеро, двое — женщины, а один — молодой парень, который умел обращаться с мечом точно также, как летать. Правда, Джил быстро изменил свое мнение. Он не представлял, на что способен Рубин со своим волшебством. Тем не менее, смогут ли трое мужчин удержать город, если тот решит подняться против них? Он не позволил себе больше думать так. Нельзя ничего бояться. В конце этого путешествия его ждет Лаурин, и мысли Джила потекли по единственному руслу. Он ни на секунду не позволял себе гадать, жива ли она.
Тем временем, Херек позволял себе думать о самом ужасном. Его мысли ходили разными тропами. Хуже всего было то, что они с прайм-офицером — а он только так и думал о великолепном Ките Кайрусе — теперь защищают двух монархов, которые по собственной воле оказались в очень опасной ситуации. Он сам без вопросов отдаст жизнь за короля, но его жизни не хватит для спасения Джила, если дела пойдут плохо. Херек шел в тягостном молчании. В голове кружили мрачные мысли о том, как спасать монарха.
Рубин несколько часов пытался мысленно связаться с Лаурин и отправлял ментальные щупы. Он не знал ее отличительного следа, но использовал знакомый позывной Кайруса, надеясь, что кто-то из ее Паладинов, если и не она сама, услышит его и ответит. Но пока щупы уходили в пустоту. Никто не отвечал. Рубин решил, что Лаурин, скорее всего, закрылась щитом, но у него не было оснований считать, это сделают Джуно или Адонго.
Кайрус подбадривал его, Рубин продолжал попытки и, наконец, высказал предположение, что Орлак, скорее всего, каким-то образом отрезал канал связи с Паладинами Лаурин.
У них был простой, но смелый и дерзкий план. Хела с Кайрусом пойдут первыми, проверят путь и убедятся, что можно безопасно воспользоваться одним из тайных входов во дворец. Другие последуют за ними. Оказавшись во дворце, Джил, Рубин и Кайрус найдут Лаурин. Больше они ничего не задумывали. Перед ними стояла одна задача — найти девушку и доставить ее в целости и сохранности на поджидающий корабль. Если необходимо, корабль уйдет без остальных. Все с этим согласились.
Тем временем Херек и Хела отведут Сэйрел к старейшинам города. Когда Херек спросил, как они докажут право девушки на престол и происхождение, она показала кольцо.
— Это кольцо моей матери… и ее матери до нее. Оно принадлежало всем женщинам в нашем роду на протяжении столетий. Это главная печать Кипреса.
Даже Хела удивилась.
— Я же велела тебе ничего не брать, — с укором сказала она.
— Я — законная королева Кипреса, Хела. Это кольцо было снято с руки моей матери только после смерти. А так она всегда носила его. Мне очень не нравилось, что приходилось его прятать. Но с этого вечера я буду носить его, не снимая. Оно будет снято с моей руки только после смерти. — С этими словами Сэйрел надела кольцо на палец, затем с вызовом вздернула подбородок, словно ожидала, что кто-то начнет с ней спорить.
Джил накрыл маленькую ручку Сэйрел огромной ладонью. Присутствующие почувствовали, что этот жест очень символичен.
— Ты будешь носить его много десятилетий, Сэйрел. А если тебе когда-нибудь потребуется помощь Таллинора для защиты твоей короны, я тебе ее обещаю.
Все были тронуты его словами. Кайрус молча покачал головой. Лорису никогда бы не пришло в голову образовать союз двух стран, а его сыну это удалось сделать одним простым гордым заявлением. Из этого странного колеса судьбы, которое теперь поворачивалось, могут родиться великие дела.
На Джила Сэйрел произвела впечатление с первой встречи. Она была так молода, но, тем не менее, сразу же становилось ясно: ее готовили стать монархиней, и подготовка оказалась безупречной. Она держалась по-королевски, все эти манеры казались в ней естественными и впитавшимися в кровь. Джил даже позавидовал ей, ведь девочка знала о своей судьбе с рождения. Если бы только он сам понял, что ему предначертано судьбой! Если бы он знал отца с рождения, то он уже был бы гораздо лучшим королем для Таллинора. Но сейчас не было времени думать об этом. Люди вокруг него, которые оценили данную клятву, придали сил ему самому.
Теперь они оказались у границы города. Здесь было гораздо тише, чем ожидала Хела.
— Сколько у нас времени? — спросила она, преднамеренно не глядя на Кайруса, но все эти странные и грозные дни с того самого утра, когда она проснулась рядом с ним, она чувствовала восхитительное тепло, стоило ему лишь начать отвечать.
Даже в этой ситуации, чреватой опасностью, Хела восхищалась его голосом, его прямым взглядом, тем, как он переносил вес высокого тела с одной ноги на другую. Внезапно ей показалось, что все в этом человеке превосходит любые черты всех других. Она прекрасно понимала, что это — ее личное восприятие. Лишь полное любви сердце видело его таким идеальным. Но служанка королевы ничего не могла с собой поделать. Казалось, одно его присутствие держит ее под контролем, что даже немного раздражало. Ведь Хела всегда была сильной и независимой женщиной.
Хела задумалась на мгновение, производит ли сама такое же впечатление на него. Она сомневалась в этом. Кайрус ни разу не упоминал их ночь любви после утра в Илдагарте, и не демонстрировал ей никакой особой нежности, хотя она очень внимательно следила за всеми нюансами. Каждая его улыбка напоминала тысячу источающих аромат цветов, падающих к ее ногам. Если Хела и вызывала у него какие-то эмоции, он этого не показывал. Больше всего ее раздражала его отстраненность. Хотя именно это в первую очередь и привлекло. Кайрус держал глубоко в себе свою израненную душу. Тем не менее, в ту ночь Хеле удалось к ней подобраться, и она считала, что на самом деле помогла ее чуть-чуть подлечить.
Хела повернулась на его голос и попыталась сосредоточиться на предстоящем деле.
Кайрус чувствовал крайнюю степень нервозности в этой маленькой группе. Казалось, все, за исключением Рубина, считали, что идут на верную смерть.
— Херек, ты помнишь песню отряда «Щит»? — спросил он.
Херек нахмурился.
— Да, сир, конечно.
Кайрус улыбнулся:
— Тогда спой ее, все десять куплетов и припев между каждым, а когда закончишь, иди за нами.
Херек улыбнулся, как и Джил, который тоже хорошо знал эту песню.
— И вот еще, Херек, — добавил Кайрус с иронией в голосе. — Я прикажу тебе вернуться назад на корабль, если ты не прекратишь называть меня «сир».
Прайм-офицер кивнул.
— От старых привычек трудно избавиться, — признался он. — Я очень рад, что ты вернулся.
Двое мужчин ударили ладонью о ладонь, как было принято у солдат Таллинора.
