— Ты теряешь время, — напомнила Альмирах. — У меня есть своя задача. Именно я породила их своим чревом, а значит, именно на мне и лежит ответственность за это. Это мой долг - лишить Шарифа его армии.
Ксинг кивнул, признавая её правоту.
— Ещё есть стражи. Постарайся их избегать.
— За меня не беспокойся, — фыркнула русалка. — И ещё, Ксинг…
— Да?
— Тебе встретятся мои дети. У тебя может возникнуть мысль, что их нужно пощадить — не важно, из жалости к ним или из любви ко мне. Ты можешь подумать, что раз я могу перехватить контроль у Шарифа, то каждый убитый тобою тритон — это ещё один погибший воин моей армии. Оставь такие идеи. Я не считаю себя их матерью, в первую очередь для меня они — отродья Шарифа. Я даже не знаю, что буду с ними делать, когда всё закончится. Так что поступай, как считаешь нужным.
Ксинг не стал удивляться проницательности Альмирах, словно прочитавшей его мысли. Он лишь коротко кивнул, выхватил цеп и взлетел в воздух, направляясь к гигантской фигуре ближайшей марионетки.
Часть солдат городского гарнизона держала оборону, но силы были на исходе. Кто бы ни распоряжался армией, он подошёл к делу серьёзно — в воздухе вспыхивали иероглифы, показывающие работу защитных талисманов, в тварь летели алхимические составы, которые, попав на каменное тело, либо взрывались, либо проедали камень. Похоже, предыдущее нападение черепахи послужило неплохим предупреждением, так что городской глава на снаряжение скупиться не стал. И если бы марионетка была одна, этот отряд имел бы все шансы её если не одолеть, то хотя бы обездвижить, расплавив или оторвав одну из ног.
Но, к несчастью обороняющихся, великана сопровождало целое полчище рыболюдей. В отличие от Альмирах, Шариф не утруждался их экипировкой, каждый из них имел одно-единственное копьё с наконечником из скверного железа. Но сила любого тритона, получившего когда-то ци самого Ксинга, равнялась адепту. Пусть они, как и сам Ксинг, не знали не единой техники, но были сильны и свирепы. И их было много, намного больше, чем защитников.
Марионетка вновь вскинула руку и выпустила в обороняющихся огненный шар. Вновь вспыхнул талисман и, не выдержав нагрузки, осыпался пеплом. Солдаты Могао лишь сомкнули строй, крепче ухватили щиты, выставив вперёд мечи и копья. Их лица и ци выдавали мрачную решимость продержаться как можно дольше, пусть пасть, но продать свои жизни подороже, защитить жителей, выиграв им хоть несколько сердцебиений времени. Ксинг знал, что жителям ничего особо не угрожает, что Шарифу нужны живые подданные и целые здания, а не бездыханные тела среди обугленных руин. Но героизм и решимость солдат Могао впечатляли и вызвали немалое уважение.
К сожалению, именно из-за городской застройки, из-за горожан, чью ци он до сих пор чувствовал внутри домов, не получалось применить достаточно серьёзные стихийные воздействия. Так что Ксинг поступил по-простому, по старинке — обрушился на марионетку сверху, снёс её голову цепом, расколол прочное тело, вырвал пылающее кристаллическое сердце в ажурной решётке из азрака и спрятал его в браслет. Затем, под изумлёнными взглядами горожан и солдат, Ксинг подхватил рыболюдей с помощью ци, поднял их высоко в воздух и, создав элемент Огня, превратил в пепел. На крыши и каменные плиты улицы посыпались рыбьи конечности со всё ещё зажатыми в них копьями. Некоторые особо отважные горожане выскочили из-под защиты талисманов и вооружились, схватив оружие рыболюдей. Ксинг легко спрыгнул со всё оставшегося стоять на ногах неподвижного остова марионетки и подошёл к линцзяну защитников Могао.
— Я тебя знаю! — закричал один из солдат. — Ты тот повар! Ой, простите! Вы очень похожи на одного из…
— Прости, Шэн, — ухмыльнулся Ксинг, — но мой ресторан закрыт! Возникли временные трудности!
— Ты… Вы меня помните? — удивился солдат.
— Я помню всех своих посетителей. Но сейчас, похоже, немножко не время для разговоров о кулинарии.
— Господин Ксинг Дуо, — сказал седоволосый линцзян, командовавший дюжиной. — Пожалуйста, помогите! Я вижу, насколько вы сильны, а ситуация серьёзна. Не знаю, выстоим ли мы с вашей помощью, но без вас Могао точно падёт!
— Линцзян, вы могли бы этого и не говорить. Если бы я не собирался оказать помощь, то и не пришёл бы. Не знаю, поможет ли вам это, но…
Ксинг вытянул из браслета несколько бутылочек эликсиров, которые упали на камни с громким стуком, но усиленное стекло не разбилось. Солдаты и линцзян округлили глаза.
— Усиливают ци, ускоряют заживление ран, делают сильнее, — пояснил Ксинг. — И кстати о ранах…
Он поднял руку, ускоряя циркуляцию ци в сердечном даньтяне. На расстоянии лечить было гораздо труднее, да и для тонких манипуляций требовалось непосредственное касание, а ещё лучше — иглоукалывание. Но с ожогами, колотыми и резаными ранениями можно было справиться и так. Послышались громкие возгласы солдат и горожан, чьи раны стали затягиваться и исчезать. Ксинг не стал выслушивать благодарности, а заскочил на крышу ближайшего дома, оглядел Могао и задумался.
Идеальным способом действий было бы убийство Шарифа. Конечно, это бы вторжение не остановило: как марионетки, так и тритоны продолжили бы действовать в соответствии с выданными ранее приказами, это он знал от Шадии и Альмирах. Но Ксингу хотелось, в первую очередь, решить главную проблему, а со всем остальным разбираться уже потом. От поисков Шарифа он решил отказаться по двум причинам. Первой из них являлось то, что Шариф мог заготовить новый сюрприз, вновь отправив Ксинга на край неба и угол океана — это оставило бы город полностью беззащитным. А второй, и главной — что герои всегда продираются через полчища миньонов, чтобы сразить главного злодея последним.
Так что Ксинг бросился дальше, перепрыгивая и перелетая от сражения к сражению, убивая рыболюдей, разрушая марионеток, забирая их сердца и ценные компоненты, излечивая горожан, стражников и солдат, мимоходом выращивая из земли каменные стены, чтобы затруднить атаку и продвижение новым волнам рыболюдей.
— Привет, учитель! — весело закричал он, расправившись с очередной марионеткой и уничтожив группу тритонов. — Вас ещё не женили?
— Вот кто бы говорил о женитьбе! — фыркнул ничуть не изменившийся Цай Шаолун, ни капли не удивившись его появлению. — Это не я сбежал из города от глупой девки с ветром в голове!
— Зато нашёл себе двух других! — рассмеялся Ксинг, вываливая перед Шаолуном ворох бутылочек. — Внутри находятся…
— Я алхимик! Разберусь! — отрезал мастер Цай. — Неужто нашёл своё кольцо? Я думал, ты мне морочишь голову.
Ксинг не стал уточнять, что не кольцо, а браслет, и что не нашёл, а сделал. Лишь помахал бывшему наставнику, вновь подлечил солдат, стражей и горожан, и помчался дальше.
Почувствовав, что один из двоих знакомых источников ци ослабел и мерцает, Ксинг бросился в ту сторону. На небольшой площади с развалинами фонтана он увидел остов разрушенной марионетки, более трёх дюжин мёртвых рыболюдей и две фигуры, одна из которых склонилась над второй, возложив на неё руки.
Ксинг узнал их обоих — это были те две надменные красавицы, что жили в Могао и имели ранг мастера ци. Но почему-то за прошедшие годы они не только не увеличили силу, но и стали слабее — с дрожащей и нестабильной внутренней энергией, списать которую на ранения не получалось.
Шёлковые ципао обоих были обагрены кровью, причём, не только кровью тритонов. Виднелись открытые раны, у той, что лежала на земле, из живота торчал обломок копья.
— О прекрасные феи Сюэ Линцзянь и Пэйпэй Майронг, — жизнерадостно воскликнул Ксинг, приземляясь рядом, — не требуется ли вам моя помощь?
Сюэ одарила его усталым взглядом.
— Это ты? Как видишь, нам сейчас не до еды.
— Что случилось? — спросил Ксинг и, предупреждая готовую сорваться гневную отповедь по поводу вопросов, не требующих ответов, быстро добавил: — Да, я понимаю, что вы обе ранены. Но именно поэтому и удивлён. Учитывая вашу силу…
