«Ну, что ты пялишься!?!» — мысленно простонал чародей, не решаясь лишними звуками разрушить всю тщательно наведённую маскировку.
Лошадь не ответила, что не удивительно. Она и в лучшем состоянии, не смогла бы этого сделать. Находясь же под мощным заклятьем, животина больше напоминала аниматического зомби с одним лишь плюсом — отсутствием характерного душка. Находящиеся под подобным подчинением животные вообще не издавали никаких запахов и звуков, что с одной стороны неплохо отражалось на маскировке, с другой никак не перекрывало его собственного запаха. Арн только надеялся, что до поисковых собак тёткины подельники не додумаются. Если ночью можно было скакать во всю силу, то сейчас лучше укрыться на какой‑нибудь мелкой просеке, чтобы лишний раз не светиться. Всё же его образ был слишком колоритным, да и зачарованная дряхлая кобыла, несущая как матёрый трёхлетка не могла не привлекать внимания. Неплохо было бы отослать клячу домой, только терять драгоценное время, когда за тобой возможна погоня — совсем ни к чему. Ехать на подчинённом животном было удобно, хоть и весьма утомительно из‑за необходимости постоянно корректировать курс и движение. Если в полёте на метле или ступе половину трудов на себя брала автоматика заклятья, то сейчас приходилось одновременно думать обо всём. Это привело молодого человека к печальному осознанию, что талантом к созданию артефактов он напрочь обделён.
Поправив съехавшую набок цепь, что, благодаря простенькому амулетику, неплохо блокировала любые посланные в спину чары, Араон Важич, неслышно, но очень колоритно ругаясь, заставил своё тело вернуться в седло. Бок снова прострелила боль, но чародей стойко её проигнорировал. Следовало передать отцу всю информацию, желательно лично. И как можно скорее.
* * *
Истерика началась вполне себе безобидной фразой: «Да как он мог, скотина неблагодарная!» Зато как замечательно и красочно развивалась! Сколько было спецэффектов и звуковых вариаций! Одно только выдирание волос чего стоило!
Конечно, травница выдирала волосы не из головы коварного обманщика или менее эмоциональной подруги, да и делала это не от великой скорби сокрушающего предательства. Выдирала она волосы на ходу, пытаясь разобрать скатавшийся в кривоватую башню колтун, щедро усеянный сеном и редкими полевыми цветочками, при этом остатки гребня так натужно трещали, будто молили оставить их умирать не поле брани или подарить удар милосердия. В приступе нетерпения или совершенно профессионального невроза девушка яростно обдирала излишне сбившиеся комки и нещадно расшвыривала несостоявшийся гербарий, представляя на их месте Араона Важича во всей красе.
«Словно территорию метит», — отстранённо подумала Чаронит, глядя на клочок рыжеватых волос, застрявший в кусте дикого шиповника. Но Алеандр не метила территорию и даже не банально срывала злость, она благородно негодовала, не имея возможности привести в согласие свои высокие представления о правильном и безукоризненном с суровыми реалиями. От таких вопиющих нестыковок всё её трепетное и глубоко ранимое существо содрогалось в негодовании и обиде на мироустройство в лице одного конкретного продукта эволюции.
— Вот, эдакий подлец! — фыркнула травница, заплетая расчёсанные волосы в аккуратную тугую косу и досадуя, что так попортила вспыльчивостью своё достояние. — Мы его вытащили из лап рассерженных монстров…
— …которые почти не проявляли агрессии… — вторым голосом, едва сдерживая ехидство, поддакивала бредущая рядом Чаронит.
— …всю ночь лечили его, можно сказать из подмирного пекла выволокли, хоть он и прилично упирался, мешая нашей благородной работе…
— …провели операцию на обездвиженном, пока он был в сознании…
— …ценою неимоверных, — Валент патетично вздёрнула вверх расцарапанный пальчик, — усилий доставили в уютный комфортабельный дом близкой приветливо расположенной родственницы, которая ни много ни мало, является ещё и Мастером — Травником…
— …который потом подняли на воздух…
— …вырвали из лап, да, да не побоюсь этого слова, самых настоящих бандитов. Ведь это благодаря нам они сбились со следа и попали в старый карьер, наполненный гадами и стражниками! — отчего‑то в устах молодой травницы два этих понятия показались тождественными. — Мы даже обеспечивали его едой! Не подумай, что я мелочная, но всё‑таки прокормить такого взрослого мужика не самая простая задача!
— … с которой он вполне мог справиться и самостоятельно…
Алеандр резко остановилась и негодующе глянула на подругу:
— Ты, что это его оправдываешь? Мы столько для него сделали, ничего не жалели, во всём помогали, оказывали первую помощь! А он просто так сбежал! Ни ответа, ни привета! Как? Как он мог так поступить со мной!?!
— Да запросто, — пожала плечами духовник, не проникнувшись горящей в серых глазах угрозой. — Как все поступают. У него свои цели, у нас — свои. Пока интересы совпадают, почему бы не эксплуатировать столь удачно подвернувшуюся рабочую силу, когда та едва не вылезает из шкуры в желании помочь сирым и убогим. На дураках нужно ездить — уважаю. Сама бы поступила так же но, увы, хорошее воспитание значительно усложняет жизнь.
— Хорошее воспитание не мешает тебе ругаться матом, таскать чужие вещи, забывать о потребностях других и ублажать собственное эго, — сощурилась травница, глубоко уязвлённая таким хамским безразличием к её праведному негодованию со стороны подруги.
— Оно мешает мне после всего этого уважать себя и считать достойной полноценной личностью, — холоднее на полтона отозвалась Яританна, не стремясь, впрочем, поддержать назревающую ссору.
Травница это заметила и предпочла также сбавить обороты. Густо цветущее славными белоснежными, бледно — лиловыми и даже грязно — розовыми цветами картофельное поле не располагало к ссорам и дракам. Особенно с чародейкой, чьей стихией была земля, а нелюбимым занятием — сбор картошки. Этот коварный корнеплод был поздних сортов и потому ещё продолжал радовать глаз богатым разнообразием соцветий, и высокой тёмно — зелёной ботвой, доходившей до середины бедра. Даже можно было уловить слабый, сладковато — пряный аромат маленьких цветочков, что в сырые дни совершенно терялся за тяжёлым запахом мясистых листьев.
— А ведь Арн тоже ратиш, — всё ещё раздражённо, но уже более задумчиво, заметила Эл, накручивая на пальчик выбившийся из косы локон.
— Нувориш царский, — не сдержав презрения, хмыкнула Танка, знающая, что титул был вручён их роду скорее за выслугу лет, ведь четыре поколения боевых чародеев, рьяно защищающих позиции официальной власти, оставаться простыми смертными не могут уже хотя бы по соображениям престижа державы.
