Я взял аквариум, держа его под мышкой, открыл дверь в гадюшник. Гадюшник представлял собой большую комнату — нашу бывшую спальню с клетками вдоль всех стен. Вернее, не клетками, а аквариумами. В аквариумах жили змеи, самые разные. Кстати, смешное дело получается. Хотя все знакомые и соседи называли наше с Сашкой жилище гадюшником, гадюк, как таковых, здесь не было. Ни одной. Кобры королевские были, одна даже моноклевая — с одним очком на капюшоне. Гюрза имелась, гремучая змея, эфа. Но это так — для солидности. А в основном я разводил змей крупных и не ядовитых. Питонов, удавов… Под окном, забранным сеткой-рабицей, у меня даже анаконда проживала. Настоящая!
Тщательно заперев за собой дверь, я приступил к процессу кормления. Говорят, в выставках-серпентариях на это мероприятие собирается куча народу. Посмотреть, как змеюки будут крысок-мышек заживо заглатывать. Бр-р-р-р-р! Лично я этот вид с трудом переношу, стараюсь вообще не смотреть, не люблю. Честно говоря, я и самих змей недолюбливаю. Противные они какие-то, склизкие. Разве что лимонный питон. Такой он желтый, прикольный… Маришка как-то в гости заглянула, в руки его взяла и знаете что сказала? «Ой, он теплый, похож на эрогированный член». Вот развратная малолетка! Так, дорогие аспиды и гады, приступаем к завтраку. Жрите, жрите, вы мне нужны сытые. В каждую клетку по крыске. Анаконде и лимонному удаву по две. Питону придется покупать кролика на рынке, что-то он в последнее время к крыскам охладел — не жрет. Постарел, что ли?
Распихав крысок по клеткам и стараясь не смотреть, как гады заглатывают своих жертв целиком, я поставил клетку на аквариум с моим любимым лимонным питончиком, отряхнул руки и поспешил покинуть гадюшник. Вовремя! Ибо в дверь уже звонили. Интересно, и кто это к нам в такую рань? Уж не эльфы ли?
Сашка уже проснулся и сидел в своем кресле, очумело озираясь по сторонам. Глаза его были красные, словно от бессонницы. Но бессонница тут ни при чем, меньше в монитор пялиться надо. Увидев меня, Сашка радостно заулыбался:
— Превед, Медвед! Вернулся?! Как все прошло? Как программа?
— Намана, — ответил я. — Кто это к нам с ранья рвется? Ждешь кого?
— Неа, — пожал плечами братец.
А в дверь уже не звонили, барабанили кулаками. Эки упорные. Я вышел в коридор, щелкнув защелкой, открыл дверь и зажмурился от яркого солнца, не сразу узнав незваных гостей. А незваным гостем оказался мой недруг капитан Лазарев — следователь РОВД и жуткая зануда. Вот уж правильно говорят про незваного гостя. Только не знаю, что хуже на самом деле, незваный татарин или ранний мент? Вот у нас в соседнем доме Ренат живет. Натуральный татарин, а душа — человек.
— Гражданин Попов Михаил Сергеевич? — спросил Лазарев, словно впервые меня видел. — Вот постановление на обыск. Ознакомьтесь.
Я ознакомляться не стал. Мало ли не свете бумажек с печатями. Но раз говорит, так оно и есть. Что ж, обыскивайте. Я открыл дверь на всю ширину и сделал приглашающий жест. Чуть было не сказал: «Заходите, гости дорогие», но вовремя сообразил, что в данном случае это вряд ли уместно.
Помимо Лазарева на пороге дома стоял наш участковый Филипыч, невзрачный мужичок в очках и с портфелем и две незнакомые тетки. Видимо, понятые. Подготовились заранее, значит.
Лазарев по-хозяйски прошел мимо меня в дом, Филипыч в коридоре чуть задержался.
— Говорил же я тебе, говорил! — напомнил он, погрозив указательным пальцем.
Ну говорил. А чего говорил? Что доиграюсь я со своими гадюками? А гадюки-то здесь при чем?
Я пропустил незваных гостей в комнату, запер входную дверь, вернулся к гостям. Лазарев стоял у окна и, крутя в руках папку, буравил глазами лабораторный стол, видно, прикидывал, куда разместиться со своим протоколом. Остальные «гости» сбились в кучку около дивана и озирались по сторонам, офигевая от интерьера.
Офигевать было с чего, интерьер моего жилища действительно производил впечатление на неподготовленного человека. Во-первых, моя гордость — химическая лаборатория. Реактивы и химикалии. Кислоты и щелочи. Металлы и неметаллы. Все это втиснуто в три больших шкафа у правой стены и на уже упомянутый лабораторный стол в центре. Великое множество колб, пробирок, чашечек и прочей стеклянной утвари. Спиртовки, газовые горелки и перегонные кубы. Купленного здесь мало. В основном списанное оборудование. Или просто найдено на помойке.
Во-вторых, гордость наших родителей, царство им небесное, библиотека. Стеллаж во всю стену от пола до потолка. И книги — не попса какая, не бабские романы, а редкие и ценные издания, все больше трактаты по истории. Карамзин в полном собрании, между прочим! Ну и из фантастики избранное — Беляев, Шекли, Хайнлайн. Стругацкие в полном составе. Еще несколько ценных книг и альбомов по нумизматике. Отец увлекался. Ну и про змей литература, естественно. Одна полка в стеллаже полностью посвящена черной магии и колдовству. Сторожит ее натуральный человеческий череп, который Сашка спер в местном медунивере. Добавьте сюда самого моего братца в уголке с его компьютерным монстром и полками, набитыми дисками. Да, и еще стены. Стены у нас были сплошь заклеены плакатами и постерами самого смелого содержания. Обои нынче дороги, а плакатами всегда можно разжиться на халяву. Я все больше на готику напирал, а братец по металлу специализировался. Давний фанат «KISS» и «AC/DC». Кстати, братец мой окончательно проснулся и теперь удивленно таращился красными глазищами на пришельцев.
— Та-а-ак, — наконец разродился Лазарев, — гражданин Попов, в соответствии с предъявленным вам ордером, у вас будет проведен обыск. Прошу добровольно предъявить оружие, взрывчатые вещества, наркотики, если таковые имеются. А также ценности.
К оружию, наркотикам и взрывчатке я имел отношение сугубо отрицательное. Из ценностей у нас с Сашкой помимо библиотеки, моей лаборатории и его компа имелся еще старый телевизор «Рубин» и змеи. Но телевизор давно не работал, а змей Лазарев, по его же признанию, ценностью не считал. Скорее, наоборот. Да, имелась еще валюта — двадцать баксов. Продал какому-то чудику ужа на Птичьем рынке, а он возьми да баксами и расплатись. Я залез в карман, извлек двадцатку, присовокупил к ней сотни три рублей с мелочью и выложил все это на крохотный пятачок свободного места, оставшегося на столе. Лазарев презрительно на деньги глянул и уточнил:
— Ювелирные ценности: кольца, камни, бриллианты.
— Сашк, у тебя бриллиантов нету? — спросил я братца. Тот отрицательно замотал головой. — Тогда нет у нас ценностей, гражданин начальник.
— Бросьте паясничать, Попов, — сказал Лазарев укоризненно. — Давайте не будем тянуть волынку, выдайте нам книгу по-хорошему.
