Я позвонил мальчишке и назначил ему встречу в «Циркуле», надеясь получить от него некоторые из ответов. Я все еще не понимал, почему я вообще жив и на свободе, а не заперт в Небесном эквиваленте изолятора строгого режима.
К моему шоку и ужасу, я выяснил, что почти все остальное было исправлено и вернулось в нормальное состояние (если такое было вообще возможно). Поглядев на стоянку у дома, я увидел все тот же желтый ужас, на котором я ездил в последнее время, полученное от Темюэля такси. Видимо, вселенная припасла для меня еще парочку усмешек. Но один взгляд на эту машину приводил меня в депрессию, и я пошел пешком.
Когда я пришел, Клэренс уже был на месте. Вместе с изрядным количеством завсегдатаев, которые, хотя это могло мне и казаться, старательно делали вид, что не смотрят на меня со жгучим любопытством. Единственным, кто вел себя нормально, был бармен Чико, который приветственно буркнул, сделал мне водки с тоником и принялся снова натирать бокалы полотенцем.
— Я действительно рад, что ты мне позвонил… — начал Клэренс, но я поднял руку.
— Момент.
Я опрокинул полстакана.
— О'кей, так лучше. Итак, ты говорил?..
Он поглядел на меня взглядом, слишком похожим на взгляд Сэма, может, чуть более неодобрительно.
— Тебе не надо этого делать, Бобби.
— Чего? Пить? Хрена. Слушай, просто скажи, что тебе известно, не приправляя это соусом радостей.
Я заговорил тише.
— Что произошло? Энаиты реально больше нет? Мертва?
— Не мертва, но была под следствием на Небесах, уж точно. Они заморозили ее в большом синем блоке… не знаю чего. И забрали. Я слышал, что ее уже судили и приговорили.
— Что? Судили? В смысле, у них был настоящий суд — самый крутой за последние столетия? Публичный?
— На Небесах? — фыркнул Клэренс. Похоже, он немного заразился моим цинизмом. — Нет. Но знают об этом все.
Я оглядел бар, где все знали то, чего не знаю я. Они выглядели так, будто это их вовсе не беспокоило, но это определенно беспокоило меня.
— А что с Мулом? Почему он мне не звонит?
Клэренс пожал плечами.
— Не знаю. Я не слышал ничего официального о нем и не видел его. Но он все так же возглавляет отдел Сан-Джудаса, насколько я понимаю.
— Блин. Они просто собираются замести под ковер всю эту историю с Энаитой. Ты писал рапорт?
— Рапорт? — переспросил он с невеселой улыбкой. — Меня допросили все Следователи Небес, наверное. Хотели знать все. Абсолютно все.
— Блин. И еще раз блин. Что ты им рассказал? Ты рассказал им…
Я огляделся. Никто не обращал на нас внимания, кроме Тедди Небраски, приятеля Моники, который, как обычно, глядел на меня так, будто хотел что-то сказать. Я не очень-то хотел говорить что-то в ответ, так что отвернулся.
— Ты рассказал им о Каз?
— Нет, — ответил он и нахмурился. — А они не спрашивали. Не знаю почему. И не спрашивали про твое путешествие в А-первая-буква-твоего-имени, тоже. Хотели знать все про твой… конфликт, так они это назвали, конфликт с Энаитой.
Я уставился на него. С Клэренсом такое дело, что никогда не поймешь, говорит ли он штуки типа «А-первая-буква-твоего-имени» в шутку, или он действительно воплотившийся в ангела священник.
— О'кей, тогда еще. Какого хрена я на свободе? Почему команда зачистки столько возилась, чтобы привести в порядок мою квартиру и даже положить в холодильник свежайшую ерунду, которую я все равно жрать не стану?
— Я не знаю, Бобби. Думаю, это… думаю, это уже не про нашу честь теперь. Нам просто придется ждать, пока Небеса не решат, что делать.
— Ждать, — сказал я. — Ненавижу.
Тедди Небраска, судя по всему, тоже решил, что ненавидит ждать, и наконец сделал главный ход. Клэренс и я увидели, как он встал из-за стола.
Мальчишка тоже встал.
— Пойду возьму себе еще чая со льдом.
— Привет, Бобби, — сказал Небраска. — Можно тебя на пару слов?
Меня раздирало от любопытства. Почему Клэренс пошел через весь зал за напитком, в котором ни капли алкоголя, и что такого Небраска от меня хочет. Я не слишком хорошо его знал, но часто видел его с Моникой. Он хорошо одевался, даже слишком хорошо, так, что несколько десятилетий назад он, наверное, ходил бы в костюме из белой панамской шерсти и соломенной шляпе.
— Ага. Конечно. Присаживайся.
— Благодарю.
Он зашел в наш закуток и сел. Интересно, не получилось ли так, подумал я, что начальство и у него обо мне спрашивало, как у Уолтера Сандерса, но он только сейчас набрался смелости, чтобы рассказать об этом (когда это уже не имело никакого значения).
— Чем могу быть полезен? — наконец спросил я.
— Ну, Бобби, я всегда тобой восхищался…
— Пожалуйста. Сегодня в особенности, у меня голова болит от такой ерунды. Я уверен, ты классный парень, Небраска. А я — не очень. Так что, давай ближе к делу.
Он глубоко вдохнул.
— Я… я не знаю, знаешь ли ты, но… но я встречаюсь с Моникой Нэбер. Нахебарот.
— Ага, знаю.
Если он решил, что попал в отдел жалоб, то я ему сейчас в зуб дам.
— И что?
— Ну, я просто хотел… хотел знать, что ты ничего не имеешь против.
Я уставился на него. Мгновение думал, что он надо мной шутит.
— Давай-ка попроще — ты спрашиваешь, не возражаю ли я, что ты встречаешься с Моникой?
— Типа того. Да.
Не удержавшись, я рассмеялся. В первый раз, после снега и пепла, после конца мира.
— Шутишь, да? Ты и Моника решили подшутить? Меня одурачили?
Я завертел головой, делая вид, что ищу камеры.
Вместо того, чтобы выглядеть довольным или успокоившимся, Небраска поглядел на меня с тревогой.
— Значит ли это, что все о'кей?
— Ты серьезно… хочешь моего дозволения? Ты Монике сказал, что собрался это сделать?
— Она думает, я чокнутый, — признался он. — Но я не хочу, чтобы ты думал, что мы крутим у тебя за спиной. Все знают, что в последнее время тебе было нелегко.
В иной ситуации я бы ухватил его за палец и выламывал до тех пор, пока он не рассказал бы мне всего, что знают «все», но сейчас я чувствовал себя в таком дерьме, что мне было плевать.
— Слушай, Тед, Моника — чудесный человек. Она чудесный ангел, если точнее, уж не знаю, насколько хорошие из всех нас «люди». Она все решает сама, ей лучше знать, с кем она хочет встречаться. У нас друг к другу никаких претензий. Честно говоря, она заслужила себе парня получше, чем я. Если ты этот лучший, флаг вам в руки.
Он выглядел так, будто с его плеч сняли большой груз.
— Значит, ты нас благословляешь?
Я едва не сказал какую-нибудь гадость. Так глупо. Я даже снова огляделся, ища взглядом Монику, которая глядела бы на этот глупый разговор, наслаждаясь, но в тот момент в «Циркуле» была исключительно мужская компания, толпа парней в разной степени опьянения. Днем здесь обычно бывали только парни, и не потому, что женщин не приветствовали, а потому, что у женщин хватало здравого смысла не проводить светлое время суток в салуне. И, глядя по сторонам, я понял, что действительно вернулся — может, и не такой, как прежде, но вернулся в свои родные земли. Чувство безнадежности слегка отпустило меня. Не очень, скажу честно. Я все так же не мог представить, как буду жить дальше без Каз и Сэма, все так же не верил, что на этой серой планете есть хоть что-нибудь, что способно удержать меня здесь, но теперь я, по крайней мере, видел хоть чуточку вперед, а не пребывал во мраке, как тогда, когда пришел.
