Я не оглядывался. Крон кричал какие-то приказы, но я не слышал… Тех, кто поднимался по лестнице, уже не спасти. Только бы они перестали кричать… Вопли мешали мне сосредоточиться, выбивая начисто из головы все мысли, кроме этих звуков и подбирающегося на мягких лапках страха, что сейчас то же будет с тобой.
А я боюсь боли.
Очень.
Пол вздрогнул от десятков щитовых заклинаний, вырвавшихся одновременно. Кто-то рядом поскользнулся и упал. Я глубоко вздохнул и с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. Приостановился, рывком поднял оступившегося. И оглянулся. Они лезли, лезли и лезли… Из черной дыры, из подземелья, проходившего под всем замком. В обход баррикады, которую, впрочем, теперь уже никто не охраняет. Темная, многорукая и многоголовая масса, одним жирнъм, непрерывным червем поднимающаяся из стены. Господи боже…
– Чем кончается галерея? Ну же! – нетерпеливо тряхнул уже я чужой воротник. Благодарение богам, наш проводник оказался под рукой, а не убежал вперед.
– Малой залой, – выдохнул он.
– А дальше?
– Центральный проход к парадной ассамблее.
– Ворота там где-нибудь есть? – я вздрогнул от нового вопля.
– Да… Между малой залой и проходом резные двустворчатые двери в потолок. Завалить тоже есть чем, – мгновенно уловил мою мысль чернобородый.
– Веди, – коротко бросил Крон, непонятно как еще не отставший. – Отря-я-яд! – прокатилось под потолком галереи. – Восточный проход! Прикрыть!
– Да побыстрее, – буркнул я себе под нос. Люди, выстроившиеся на середине галереи в стандартную тройную полусферу…нет, уже двойную, на секунду прекратили выпускать силовые волны, перестраиваясь. Треть отряда отошла во внутренний ряд, а потом и вовсе побежала назад, к нам. Крон только махнул рукой – и они побежали дальше по галерее, туда, где даже я не мог различить никакого прохода – ми на малую залу, ни куда-либо еще. Я нащупал рукоять Луча и всмотрелся вперед. Тел в такой темноте было не различить, но глаза были яркими, как никогда, и эти глаза рванулись вперед, как только их владельцы почувствовали слабину противника. Я наконец заметил то, что должен был понять сразу – маги били силовыми волнами, никого не убивая. Что?…
– Прикрытию – ход! – прокричал девятник. Потом обернулся и сказал нам с проводником: – Шагайте, а еще лучше – бегите. Передовые ничего не передали – чисто.
– Они… что? – выдохнул я. Глаза сами собой стали размером с блюдце. – Передали?… Вы что, пользовались телепатией?!
– Нет, перекрикивались! Шагай! – он толкнул меня в спину. Господи… Я посмотрел вперед. Еще несколько человек снялось с построения и побежало по галерее. Где-то сзади вскрикнул кто-то из оставшихся. Я спокоен, я спокоен…
– Да вы что, в конец охренели?! – нет, я определенно не спокоен. – Сказано же было – никакой магии!
– А как, по вашему, мы еще смогли бы снестись, интересно знать? – раздраженно обернулся проводник. Он быстро оглянулся и потащил меня за собой. Ноги сами делали шаг за шагом, а сознание просто взрывалось возмущением от людской глупости. Нет, они что, в самом деле ничего не понимают?! – Какое вам вообще до этого дело?
– А вы в курсе, почему вся эта кодла сюда притащилась? Нет? Ну так я вам скажу, – прошипел я. Обернулся, нашел глазами Крона, и повысил голос так, чтобы и он слышал. – На запах вашей магии она пришла! Через вас они вынюхали подземный ход. И себе можете сказать спасибо, что они зашли баррикаде в тыл. Я вас предупреждал, – я развернулся и теперь действительно побежал по галерее.
– Твоими предупреждениями теперь только задницу подтирать! – бросил мне в спину Крон. Хрен с тобой. Погибай, если хочешь, людей только за собой не утяни. Я чуть замедлил бег. Темные стены стали заметно ближе друг к другу. Впереди замаячило чуть более темное пятно. Я вовремя заметил, что это невысокие ступеньки, и успел притормозить. И прислушался. Пол был неподвижен, как и воздух. Я замедлял шаг, пока не остановился. До широкой стрельчатой арки, открывающейся в малую залу, оставалось с десяток метров, и визгливый скрип открываемой с натугой двери, ругань в полголоса и советы проводника были единственным, что я слышал. С той стороны коридора не было слышно ничего. Совершенно ничего…
И ноги, эти две безмозглые ходули, развернули и понесли меня туда, где мне меньше всего хотелось и надлежало быть – обратно. А голова только устало спросила: «Что я делаю?», поскольку сама не знала ответа. «Что я делаю?», спрашивал я, пробегая бесконечный, длинный и прямой как стрела коридор. «Что я делаю?», шептал я, понимая, что оставшихся убивают просто сметающие своим числом нелюди. «Что ты делаешь, идиот?» – крикнула моя бессознательная опора. Сознание не ответило, а тело выхватило Луч. Ну точно, идиот.
Луч расчертил темноту сверкающей дугой – мое присутствие не осталось незамеченным. Десяток, а то и больше, горящих звездочек окружил полукругом. Я отступил к стене, холодный камень коснулся лопаток. А ведь совсем недавно я был один на один с гораздо меньшим количеством, и что? Я выдохся, выдохся на первом же десятке. А здесь их сотни.
Господи, что я наделал… Луч прочертил еще линию, потом еще и еще. Первая пятерка развеялась по начинающему пробиваться сквозь разбитые стекла ветру. За ней последовала вторая. В выпаде я шагнул вперед и почувствовал, как под ногой захлюпало. Кровь, а вовсе не вода. В горле встал комок, сухой и горький. Меч чертил широкие линии, плечо ныло. Минута, три, пять, десять. Еще десяток ударов – и я почувствовал, что мышцы будто свернулись в тугие узлы. И страх схватил за горло так, как никогда раньше. Реальный, донельзя реальный страх банальной смерти. И никто не придет, и не поддержит спадающие штаны. Кого ты пришел спасать, если тебя самого спасали еще утром? Дурак… Воздух вздрогнул от очередной слабой попытки оставшихся прорваться. Я схватил меч обеими руками, но все равно чувствовал, что скоро их скрутит спазмом, и тогда уже все…
Я выжигал вокруг себя узенькую полоску, и ее еле хватало, чтобы не быть выпотрошенным. Что же касалось остальных… Я медленно пошел вправо, все так прижимаясь спиной к стене. Руки проделывали автоматические, зазубренные движения, которые с другим противником могли бы стоить жизни, но здесь требовалась не техника и не мысль – только скорость. Именно это не давало продохнуть. Легкий узкий клинок тяжелел с каждой секундой, связки скручивало от боли.
Но… Я жить хочу. И не только я. А шанс есть всегда. Даже в адовом пекле, не будь я Хранитель, жизнь моя это уже неоднократно доказывала. Значит… Видение рванулось наружу, резко заглушив, задвинув за грань ощущений тело. Да, оно уже задыхалось, ему было жарко, как в паровой бане, пот заливал глаза и каждая мышца на руках при любом повороте меча взрывалась болью. Но все это ушло на задний план, легкое, ненавязчивое предупреждение, что с телом не все в порядке. Осталось видение.
