- Ясака но Магатама. Камень восьми склонов, - выкрикнул Итачи, и в правой руке призрачного исполина на миг исчез меч, но появилась быстро раскручивающаяся связка из трех томоэ, сотканных из какой-то черной материи.
Метнуть ее в отца оказалось легко, но вот попасть непросто. Глава Полиции даже не стал уворачиваться от удара или отбивать снаряд. Камень восьми склонов отскочил от призрачной брони, и Фугаку устремил довольный взгляд на Итачи.
- Чего ты пытаешься добиться? Это бесполезно. Пока Сусаноо действует, мы не можем нанести друг другу никакой урон, - обратился он к сыну.
Итачи понял, что отец прав. Сейчас он бездумно тратил последнюю чакру, приберегаемую для последних минут активности Мангеке Шарингана.
Откуда-то издали донесся душеразрывающий крик, и Фугаку ухмыльнулся.
- Похоже, на этот раз Саске не смог высвободиться из техники. Остался только ты, Итачи. Сколько ты продержишься? Минуту? Две? Пять?
Итачи тяжело вздохнул. Тело содрогалось от перенапряжения. В голове беспокойным роем копошились мысли.
"Нет, Саске не мог так просто умереть. То, что сделал с ним Четвертый, должно было его защитить!"
- Может, ты просто сдашься? - усмехнулся он.
- Ты предлагаешь мне сдаться после всего, что сделал? - поднял бровь Итачи.
Фугаку сплюнул.
- Не глупи. Данзо-сама сохраняет мир и порядок в Конохе. Единственное препятствие на пути к полному покою - это вы, сброд, считающий правила пустым звуком.
Итачи дышал чаще. Последние силы уходили на то, чтобы не погасить Сусаноо. Он знал, что, когда техника прекратится, его жизнь оборвется.
- Нет. Мы боремся за свободу, - прохрипел Итачи, падая на колени, - То, что Орочимару и Данзо делают с людьми - это бесчеловечно. Мы в первую очередь люди, а потом уже шиноби. Третий забыл об этом и пошел против самой природы. Сколько людей заплатили жизнями за то, что ты называешь порядком?! Сколько членов клана Учиха он убил ради своих экспериментов...
Сусаноо Итачи вновь потускнел, приобретя очертания скелета без брони, а потом и развеявшись вовсе.
- Пора прощаться, сын. Твое время вышло, - промолвил Фугаку, и Сусаноо занесло косу для последнего удара.
Саске почувствовал, как плоть начинают протыкать каменные пики. Техника отца перешла к финальной стадии.
Учиха заорал так громко, как только мог. С его криком стало выделяться целое облако чакры, заполонившее весь каменный лес. А потом раздался взрыв, и каменные столбы с острыми ветками рассыпались в пыль.
Джинчурики вскочил на все четыре лапы, устремившись туда, откуда виднелся свет двух призрачных гигантов.
Саске полностью окутала красная аура, воссоединившись с его телом. За спиной развевались четыре хвоста из чакры. И, тем не менее, Учиха все еще осознавал свои действия, хоть это было и невероятно. После третьего хвоста в прошлый раз Учиха не только не мог управлять своим телом, но и не помнил своего имени.
Он, словно красная молния, пулей пронесся меж полуразрушенных домов, приблизившись к брату и отцу максимально близко.
- ... твое время пришло, - услышал он и увидел, как Сусаноо отца готовится прикончить безоружного брата.
- Нет! - заорал Саске, и из его горла донесся не то вой, не то рык.
Он врезался в бок Сусаноо, раздирая призрачную броню своими когтями. Фугаку, не веря своим глазам, уставился на сына, забыв об Итачи, и попытался стряхнуть его с себя.
Броня поддалась, и Учиха уже скреб когтями о полупрозрачные ребра.
- Нет, ты не сможешь! - воскликнул Фугаку.
Шаринганы в его глазах крутанулись, и Сусаноо окутала зеленая дымка, восстановившая повреждения. Помимо уже существующих доспехов на Сусаноо появилась зеленая накидка, третий слой брони.
- Убью! - зарычал Саске, разинув пасть. Фугаку с испугом смотрел в белые глаза маленькой копии Девятихвостого. Из пасти Саске вырвался мощный луч демонической чакры, ударивший в призрачную броню.
- Выпусти меня, Саске-кун. Я же знаю, ты хочешь отомстить за смерть матери, - голос Кьюби проникал во все закоулки сознания юного Учихи.
Сейчас он стоял перед громадной клеткой в полузатопленном зале и в нерешительности тянул руку к печати. Ноготь зацепил краешек бумажной печати с причудливым рисунком.
- Замечательно, еще чуть-чуть, - подбодрил его Девятихвостый.
Внезапно Учиха резко оторвал руку от печати и сделал шаг назад. Кьюби непонимающе зарычал.
- Нет, - процедил Саске, - я убью его своими собственными руками.
- Что?! Нет! Я ничего не вижу! - прошептал Фугаку. Глаза его обесцветились, Мангеке Шаринган исчез. Сусаноо начало тускнеть, уменьшаясь и теряя слои брони по очереди.
Саске оказался внутри, и Фугаку не успел ничего сделать, как сын вонзил ему лапу в грудь, после чего вырвал сердце. Глава клана обмяк, рухнув на землю. Сусаноо мигом испарилось. Копия Девятихвостого швырнула сердце в сторону.
Саске почувствовал распирающую его ярость. Отец был мертв. Он просто был мертв. Так просто и быстро. А ему хотелось мучить его, издеваться, заставить почувствовать все, что почувствовал Саске, глядя, как мать падает на поверхность крыши с кунаем в животе.
Над кварталом Учиха раздался ужасающий рев, от которого потрескались стекла всех уцелевших в округе домов.
Стал появляться пятый хвост. Учиха закрыл белые глаза, оказавшись в своем подсознании.
- Да, молодец, ты утолил свою жажду мести, теперь дай мне утолить мою жажду крови! - прорычал Кьюби, щелкнув зубами.
Саске вытянул руку по направшению к решетке.
- Давай! Сорви ее! - пророкотал он.
Но рука Саске не потянулась к печати. Он обхватил руками прутья клетки и широко распахнутыми глазами уставился во тьму, в которой скрывался Девятихвостый.
- Нет. Ты уже и так нагулялся в моем теле, а теперь убирайся обратно в клетку! - приказал Саске.
По залу разнесся бешенный смех Волка, от которого по воде пошла сильная рябь.
- Ты мне приказываешь? Это смешно! - расхохотался он.
Учиха моргнул, и в сверкающих глазах огромного и грозного Девятихвостого появился страх, как у испуганного котенка, увидевшего огромную собаку.
- Эти глаза...
- Убирайся обратно в клетку! - заорал Саске, ударив по прутьям кулаком.
В его глазах алым пламенем горел шаринган. Три томоэ перестроились, превратившись в шестиконечную красную звезду на черном фоне. В красной звезде была видна еще одна звезда, повторяющая ее контуры черным цветом.
Итачи изумленно смотрел на то, как покров Девятихвостого, полностью поглотивший его брата, исчезает на глазах. Хвосты тоже испарились, будто их и не было. Саске открыл глаза и без сил опустился на траву, тяжело дыша.
