Издалека, с реки, донесся волчий вой.
— Зато ты умрешь очень скоро, — сказала Элис. — Мое слово так же верно, как и твое.
Олег развернулся к своим воинам.
— Кто я?
— Вещий Олег! — крикнули они хором.
— Какая судьба обещана Вещему Олегу?
— Погибнуть от своего коня!
— Сколько у Олега лошадей?
— У Олега нет лошадей!
— Тогда кто посмеет бросить ему вызов?
— Никто из людей!
— Кто посмеет пойти против него?
— Никто из людей!
С реки за городской стеной донесся оглушительный грохот и крики. Леший озирался по сторонам. Дружина Олега добралась до его друзей!
— Кто посмеет пойти против него? — Олег выхватил из ножен меч и размахивал им над головой.
— Никто!
Дружина веселилась и ликовала, стуча оружием по щитам.
Леший зашел князю за спину. Вынул из потайного кармана на поясе нож, тот самый нож для шелка, которым срезал волосы Элис, и всадил этот нож в спину Олегу.
— Я твой мул, князь, так меня называют, — произнес он, — хотя на самом деле я всего лишь маленький человек, которого презирают князья и герои.
Олег потянулся рукой за спину, нащупал рукоять ножа, но не смог его выдернуть.
— Свава, — проговорил Олег. Он пытался сказать что-то еще, но не смог. Князь сделал шаг вперед, покачнулся и полетел в яму.
В следующий миг дружина изрубила Лешего на куски.
Глава семьдесят четвертая
БРАВЫЙ ТОЛСТЯК
Офети с Вороном сидели у жаровни вместе со стражниками.
— Какой странный корабль, — заметил Офети, — корабль без гребцов, но при этом все доски здесь покрыты замерзшей кровью.
Ворон смотрел в туман. Речные берега лишь смутно угадывались, похожие на тени, однако на дальнем берегу он различал одну особенную тень, и это была не скала, он точно знал. Он как следует принюхался. От этой тени исходил запах. Волк.
— Вон оттуда кое-кто идет, — сказал он. — Это Волк.
— Где?
Ворон махнул рукой. С берега донесся вой, жуткий звук словно завис в тумане.
— Наш старый друг Волк?
— Думаю, это он, — подтвердил Хугин.
— В таком случае нам повезло, мы быстро его нашли. Убьем его и отправимся домой.
На льду стало заметно какое-то движение — черные силуэты, тени в тумане. Нет, не тени, это были люди. Шагах в двадцати от корабля собиралась дружина. Все воины выглядели устрашающе, в меховой одежде они казались настоящими великанами, пар от дыхания окутывал их, и они сами походили на порождения тумана. Они выстроились перед драккаром в одну линию, молча глядя на людей у жаровни. Ворон уже достал меч из ножен, и два стражника рядом с ним упали мертвыми.
— Кажется, теперь уже поздно думать о том, кто на том берегу, — произнес Офети, поглядев на мертвые тела.
Викинг всмотрелся в туман — он по-прежнему был густым, ничего не было видно уже на расстоянии броска камня. Он подумал, что можно убежать, затеряться во мгле. Вероятно. Но так же вероятно и то, что его прикончат раньше, чем он скроется. В отличие от Ворона, он не был проворным. Кроме того, его с детства учили другому. Спасаться бегством — это не для Тьерека по прозвищу Офети, сына Тетмара из рода берсеркера Тетлейфа. Он отступил от жаровни, поднявшись на корабль, и вынул меч.
Ворон вопросительно поглядел на него.
— Иди, если надо, — сказал Офети, — но расскажи мою историю. Поведай людям, как храбрый толстяк сошелся с войском Альдейгьюборга и успел перед смертью сделать нескольких женщин вдовами.
— Беги. Пока они подойдут, мы доберемся до того берега. И тогда ты расскажешь мою историю.
— И лишусь славы? Поищи себе другого скальда, ты, вороньи яйца! — Офети усмехнулся и поднял щит. Воины понемногу приближались. Подметки сапог у них были обмотаны веревками, поэтому они не скользили по снегу, припорошившему лед на реке. — Они уже близко. Уходи.
Ворон протянул руку через борт драккара. Офети пожал ему руку.
— Расскажи мою историю, — попросил он. Хугин кивнул и исчез, превратился в темный сгусток, который немедленно слился с серым туманом.
Офети обратился к дружине Олега:
— Ну, мои снежные бабы, кто же из вас захочет сойтись со мной в поединке здесь, на этом корабле? Может, выставите против меня своего лучшего бойца, и если я убью его, то мы мирно расстанемся, обнявшись на прощание?
Офети заставил себя расслабить мышцы руки, сжимавшей меч. Он вспомнил, как они одержали победу на борту корабля после того, как купец пожертвовал Локи ожерелье.
Воины приближались, все ускоряя шаг.
— Ну ладно, давайте! Только я предупреждаю: вас много, а я один, но со мной благословение Локи!
Дружина ринулась в наступление, и Офети приготовился к смерти.
Глава семьдесят пятая
ОБМАНУТАЯ ВЕРА
Внизу, в стене ямы, был вход в тоннель, который подпирали каменные столбы и обрамляла кладка из обожженного кирпича; тоннель тянулся из ямы в обе стороны. В яме Элис могла бы только стоять и наслаждаться дневным светом до наступления ночи. Но чтобы укрыться от снега, дождя и мороза, ей придется заползти в темный тоннель.
Элис ударила по кремню, который ей оставили. В короткой вспышке света она почти ничего не увидела. Коридоры перед ней как будто пожрали свет, втянули в себя через две черных глотки. Она снова высекла искру, подложив трут, после чего зажгла небольшую лампу, которую ей тоже спустили в яму.
Элис немного посидела при входе. Руки снова потянулись к амулету на шее, но она так и не смогла его снять, не смогла заставить пальцы стянуть с шеи ремешок или развязать узел. Она поглядела на небо. Серый квадрат над головой лишился сияния. Скоро наступит ночь. Способность связно мыслить, кажется, оставила ее. Как отсюда выбраться? Элис никак не могла заставить испуганный разум сосредоточиться.
Но постепенно к ней вернулось подобие спокойствия. Если она будет сидеть и бояться, это никак не поможет выбраться из ямы. Олег назвал эти тоннели шахтами, и, если это шахты, тут найдется какая-нибудь доска или что-то еще, что можно приставить к стене ямы и выйти наверх. Да-да, если что-нибудь приставить к стене ямы, то выбраться из нее не составит большого труда. Элис убрала обратно в мешочек трут и огниво и сунула все под одежду. Эти вещи нельзя потерять.
Послышался удар, и что-то больно хлестнуло ее по лицу, сбив на пол лампу. Она протянула руку и нащупала что-то. Человеческая рука! Элис едва различала ее очертания в свете угасающей лампы. Она попятилась назад и вжалась спиной в стену ямы, чтобы оказаться как можно дальше от мертвеца. Сверху раздавались взволнованные голоса, кто-то кричал на норманнском наречии, кто-то на латыни:
