Евгения Федорова - Чувство времени (СИ)

По подбородку Войе, чье лицо обращено ко мне, из отвисшего рта текут слюни. Он сел у мачты и теперь смотрит в мою сторону, но видит нечто недоступное другим. Не получится растолкать его, от этого сна пробудиться невозможно. Раздав пару пощечин, я могу помочь Мастеру немного прийти в себя, у мага достаточно сил, чтобы продолжать сопротивляться, но как же другие?

— Мархар, убери эту дрянь! Немедленно!

— Ты с ума сошел, — отозвался фантом. В его голосе я чувствовал удивление и благоговение. — Я ради этого столько потерял! Я столько ждал…

— Как ты собираешься везти его, олух?! Ты потеряешь еще больше, если не утопишь эту штуку!

— Я обрету…

Мне кажется, Мархар уже не в состоянии услышать слова. Когда он говорил о своих потерях, речь шла не о друзьях, шедших с ним под одним парусом, не о загубленных жизнях и не о днях, проведенных в тщетных попытках отыскать то, о чем лишь мельком упомянуто в древних трактатах. Нет, он говорил о частях себя. Время вырвало из него не только Шиву и моего друга Энтони, но и многих, многих других. Теперь у меня было такое чувство — странное и глупое — что фантом пошел на страшный обман, придя ко мне и говоря со мной так, как и раньше. Это был некто другой с внешностью моего друга.

— Уймись, — Мастер медленно, глубоко вздохнул. — Я слышу твой крик, и он портит всю картину. В конце концов, это могло быть даже приятным, но твоя драма нахлестывает на меня с другой стороны. Твой разум кричит в моей душе, и я совершенно не хочу знать тебя таким. Держись от меня подальше, Демиан, как держался всегда.

Я удивленно посмотрел на него.

— Сегодня ты показался во всей красе, — Мастер перегнулся через планшир. — Я уже и забыл об этой тонкой нити, которая нас с тобой связала. Мне всегда было непонятно, почему она осталась, почему дракон не вырвал ее из твоей структуры, лишь ослабил и заставил провиснуть. Кстати, почему?

— Почему он не сделал этого сразу или почему он не сделал этого потом? — я думал о другом, и произносил слова чисто машинально.

— Потом ты ему не позволил прикасаться к себе, — уверенно заявил маг.

— Именно. Он сказал, что я — это ты. И что?

Маг мог трактовать этот вопрос любым удобным ему способом, но он ответил именно на тот, который мучил меня.

— Фантом знает, что делать. Нам остается только ждать и не выпускать наружу собственные страсти. И уж конечно мне не нужны пощечины, чтобы прийти в себя, — он глянул немного насмешливо. — Испытав на своей шкуре грезы Тура, я научился отличать истинное от фальши.

— Ну-ну, — бесцветно пробормотал я. — Так уж научился. Думаешь, эта штука излечит его?

— Глупый вопрос, не находишь? Никто никогда не видел подобных вещей, а о фантомах вы с Северным знаете куда больше моего. О нематериальной природе фантомов известно мало, о телесной еще меньше, так что не надо смотреть на меня с таким удивлением. Мархар — единственный, кто уцелел из себе подобных, единственный, кто попал в этот мир. Только ты и Северный в состоянии говорить с ним и что-то узнать. Мы с фантомом, как ты уже успел заметить, можем лишь громко оскорблять друг друга. Так ничего полезного не узнаешь.

— За это плавание, — помолчав, продолжал Мастер, наблюдая, как возится с бурдюками капитан Эстоллы, — я и без того узнал больше, чем за все прошедшие годы. То, что отголоски магии времени, используемой в мире, разрушают его целостность, для меня откровение. Если бы я знал об этом раньше, в другом мире… убил бы его не задумываясь.

— Почему?

— Ты и вправду не понимаешь? Раньше мы думали, что все самое страшное позади. Что он, убивающий и разрушающий, наконец остановился и никогда более не переступит этой черты. Но внезапно я узнаю, что на самом деле он — готовый сдетонировать заряд. В мире, где дыхание времени заразило каждый грамм воздуха, он был не просто потенциально опасен. Он был нашей смертью, но ты заставил своего дракона взять его на крыло, привез его к нам, и фантом жил рядом с нами, ел с нами за одним столом и спал в одном с нами доме.

— Тогда он был целее, чем сейчас, — возразил я.

— Тогда мы не знали, куда смотреть и что искать. Нам просто повезло. Несмотря на то, что тогда ему были нанесены непоправимые повреждения, фантом не утратил целостности. Теперь я вижу его по-другому. Скажем, чтобы тебе было понятно, как картину. Вырви из нее кусочек — пропадет деталь, вырви слишком много деталей, исчезнет смысл. Это именно то, что происходило все это время, а мы упустили его из виду.

Я неотрывно следил за Мархаром, который, справившись с бурдюком, возвращался, порывисто загребая воду. Он ловко взобрался по канату, перевалился через борт и принялся отжимать волосы. Вода с его одежды текла ручьем.

— Где оно? — спросил я с неприкрытым любопытством.

Фантом не без труда просунул руку в слипшийся, полный воды карман и вынул сжатый кулак…

Мне показалось, я ослеп. Передо мной воздух будто раскалило добела. Он поплыл все быстрее и быстрее; его дыхание, подобное ураганному ветру, касалось моего лица. Мастер непроизвольно попятился, пытаясь сохранить остатки своего разума в этом безумии.

— Как мы повезем его? — снова спросил я.

— Как? — переспросил фантом без выражения. — А что тебя смущает?

— Экипаж. Люди, Мархар. Они пускают слюни и не способны ни есть, ни обслужить себя. Лару погиб, ты хочешь, чтобы умерли другие? Эта штуковина погубит их за пару дней. Ты должен бросить ее за борт!

— Выкинуть? — капитан Эстоллы был очарован своей находкой. Он потряс кулаком в воздухе, будто угрожая мне. — Ты предлагаешь выкинуть Дар? Бесценный артефакт, какого никто никогда не знал?

— Так, — сдержано согласился я.

— Нет. Я буду сам кормить их, — фантом нахмурился. Теперь его лицо было совсем суровым. — Я буду поить их, сделаю все необходимое, но утопить сердце? Нет!

— Утопить, — повторил я и уже громче: — Утопить, Высшие вас возьми!

Ох, драконьи кости, какой же я дурак!

Подхватив ведро, стоявшее у фальшборта, я захлестнул петлю троса вокруг ручки и сбросил его в воду.

— Решил помыть палубу? — с сочувствием спросил Мастер. Надо же, мне казалось, в такой ситуации маг не опустится до насмешек. Впрочем, это хороший знак, если у него все еще есть силы, чтобы шутить.

Отвечать на мелкую подначку я не стал, потому что был не до конца уверен в правильности своей догадки. Но ведь совсем недавно мне пришлось столкнуться с законом мира, в котором вода была незыблемо отделена от воздуха, и через границу этого раздела ничего не проникало. Через нее невозможно смотреть и невозможно чувствовать…

Поставив полное ведро перед Мархаром, я схватил его за локоть и дернул вниз, заставляя погрузить кулак в воду. Фантом вскрикнул, испугавшись, что я попытаюсь отнять у него добычу, потом, сообразив, что происходит, осел на палубу, не желая расставаться с сердцем.