Это звонила пани Маллой.
Даркен рассеянно порылся на поясе, лишь с третьей попытки сумев извлечь мобильный, после чего лениво свайпнул синий кружок приёма вызова.
— У аппарата. Простите, матушка, забегался сегодня, вот и не вспомнил.
— Ничего страшного, я сама с трудом вспомнила, что хотела с тобой пообщаться, когда выдастся свободная минутка. Это уже не первая, но две предыдущих я просто провела наедине с мыслью, что что-то забыла.
“Номер один” улыбнулся.
— Чего хочу?
— Мне попалось на глаза видео, где ты выносил Броню из отеля. Ту, где на вас ещё сверху обломок упал, а ты даже не дрогнул, когда его у тебя прямо над головой отбил Гало.
— Я не имел права смазать пафосность сцены. Она была идеальна для того, чтобы завершить том: трагичная, красивая, трогательная. И все арки закрывала. Лучше не придумать.
— То есть, сейчас мы в следующем томе?
— Окститесь, матушка! Мы в пространстве между томами! У всего на свете есть свои правила. И у книг — в первую очередь. Одно из них: историю надо начинать с самого интересного. Ни одному нормальному автору не придёт в голову описывать ту муть, которой я сейчас занимаюсь.
— Разговор с мамой — это муть? — оскорбилась родительница.
— Ой, ну не начинайте, — поморщился Дарк. — Вы отлично понимаете, о чём я. Попрошу без этого всего. Мне сегодня итак пришлось терпеть кучу неприятных людей, обидчивых настолько, что их даже идиотами нельзя назвать без негативных последствий.
— В высшем свете надо уметь следить за языком, — отметила женщина.
— А на правду обижаться грешно, но никто же не совершенен, — взмахнул свободной рукой молодой человек. — Но мы отвлеклись: вы ведь хотели поговорить о чём-то важном?
— Да… я поддерживаю твою идею дать Броне выспаться.
— М-м-м… спасибо. Честно, — ответил Даркен и сделал пару шагов в сторону ближайшей стены, чтобы расслабленно привалиться к ней. — Мне сейчас только от инициатив папеньки не хватало отбиваться. Значит, появление Лешей на публике, всё же, не настолько важно?
— Важно, — вздохнула матушка. — Очень важно. Но есть вещи поважней.
— И какие же?
Добропорядочный сын весь обратился во внимание: в последнее время происходило очень много всего, и было легко упустить какую-нибудь маленькую деталь, без которой всё развалится. Как говорится: “не было гвоздя”.
— Тебе сказать романтично или материалистично?
Молодой человек хмыкнул.
— Давайте романтично. Я немного устал от цинизма, от того чувства, что царит в душе, когда ты знаешь цену вещей, но стал забывать их ценность.
— Бенэ, — когда в речи матушки после “бенэ” или “хорошо” обнаруживалась пауза, она всегда заполнялась зрелищем заботливой улыбки медленно, но решительно утверждающейся на губах женщин. И пусть Дарк не мог этого увидеть сейчас, он почти ощущал её тепло. — Слечна Глашек — человек, которому крайне сложно ужиться с окружающими. Последние дни она работала на износ, слишком много времени проводя в обществе, к существованию в котором не приспособлена. Броне стоит ненадолго сбежать от мира в обитель безопасности и уюта, куда будут иметь доступ только дорогие ей люди… вроде тебя.
— Меня? — удивился “номер один”. — С чего вы решили, что я ей дорог?
— Ты должен стать ей дорог. В конце концов, тебе она уже становится дорога.
Даркен поморщился и несколько раздражённо вцепился пальцами левой руки себе в рёбра, словно бы надеялся продавить плоть и вцепиться в гоняющий кровь насос, что ощутил внезапную резь.
Пани Маллой была прозорлива. Мудрая женщина и хитрая интриганка. Она умела манипулировать людьми. И, очевидно, не брезговала манипулировать собственным сыном. Молодому человеку не хватало проницательности, чтобы понять, где именно матушка махнула лапочкой, и как именно она подтолкнула потомка к исполнению её планов, однако не мог не ощутить её тени, выдававшей непосредственное участие родительницы в сближении Даркена и Брони.
Это отец просто и прямолинейно говорил о нуждах рода, призывал Маллоя-младшего думать головой, а не другими органами, и фактически запрещал сближение с Ёлко, угрожавшее крайне невыгодным мезальянсом. Доброжелательная матушка же просто делала всё, чтобы сыночка сам хотел того, что нужно ей.
— Вы сомневаетесь в лояльности Глашек? — сухо спросил молодой человек.
— Ты считаешь, что если механизмы не смазывать, их срок службы не будет меньше? — в пику сыну женщина говорила заботливо и покровительственно.
Тут спорить смысла не имело. Действительно, скрип в отношениях людей мало того, что заметен со стороны, так ещё и привлекает внимание к слабостям структуры. Но даже понимая всю материалистическую ценность укрепления брака, который он сам же выбрал, подумав немного холодной головой, не получалось так просто забыть о чувствах.
Даркен и без того ощущал себя предателем. Пусть даже Ёлко так и не считала. Но её взгляд на ситуацию сильно отличался от взгляда сына рода Маллой. Иные моральные координаты. Иное понимание проблем. Иное восприятие самой Глашек.
— Этим можно заняться в другое время. Сейчас ведь много других задач, которые требуют моего и её внимания…
— Тю! — пред взором молодого человека тут же возник лик пани Маллой, многозначительно сложившей губы бантиком. — Ты столько сил и времени потратил, чтобы Броня держалась подальше от этих “других задач” и отдохнула, но стоило мне с тобой согласиться, как сразу же сменил мнение? Что за неожиданное противоречие? Или же я ошиблась, и ты на самом деле очень последователен, вот только последовательность эта выражается исключительно в желании перечить старшим?
Дарк сжал зубы.
Уела, матушка.
Потребовалось несколько секунд, чтобы расслабиться и медленно выдохнуть.
— Вы правы. Я просто… — он рассеянно потёр уголки глаз ближе к переносице. — …просто устал. Вы с папенькой уехали, и теперь я — авангард на пражских рубежах обороны нашего рода. Отступать некуда: за мной Гиацинт. Со временем просто привыкаешь стоять в защитной позе, вздыбив шерсть на загривке, и огрызаться на всех.
— Не прошло и недели с нашего отъезда, а ты уже одичать успел? Ка-а-а-акое хлипенькое поколение… благо, дедуля скоро приезжает.
— Давайте-давайте, хохмите, матушка, — проворчал Дарк. — Искренне прошу, сметесь надо мной, если это вам поможет. Да, я с виду шут, но в душе — король. И никто, как я не может.
— Не может, — примирительно ответила женщина. — Тут уж никаких сомнений нет. Если бы не ты, не стоило бы ожидать продолжения этой истории. Как там будет зваться следующая часть? “Некромагичка для мажора: доппельгангер”? Вроде как Броне нужно будет разобраться со своим тёмным двойником.
Сын рода Маллой нервно икнул и подавился одновременно. Ну, вот сумел. Никто иной на его месте не справился бы с подобной задачей.
— Какая ещё “Некромагичка для мажора”, матушка?! Что за ЛыР?! Я — мужик, крутой, пышущий тестостероном и нагибающий всех вокруг! Историю обо мне не могла написать какая-то духовно богатая дамочка! Только другой мужик. Уверен, он ещё параллельно какое-нибудь ЛитРПГ кропает! Какой-нибудь “Симулятор ОЯШа Онлайн”. Примерно тот же уровень бреда, на мой взгляд.
— Ну, про тебя, быть может, пишет пишет… мужик. Но с чего ты взял, что про Броню не пишет женщина, м-м-м? Сам посуди, как развивается её история.
Дарк сокрушённо покачал головой.
— У меня сейчас начнётся экзистенциальный кризис. Не хочу я деграднуть с главного героя до романтического интереса протагонистки. Да, у меня торс кубастый, как графоний известно где, но мои чаяния много шире, чем любовь одной женщины. Мне ещё нужно завоевать мир!
— Конечно! — весело ответила пани Маллой и засмеялась. — Ладно-ладно, прекрати уже ломать четвёртую стену. Я бы не хотела видеть подобное в своей книге.
Молодой человек беспечно махнул рукой.
— Ой, да ладно, всё равно этого никто не сможет прочитать. Мы находимся в пространстве между томами. Можно творить абсолютно любой беспредел и никто не узнает. Да и, в целом… скажите, а что меняется в нашей жизни от того, что читателю что-то нравится или не нравится?
