Молодой маг самодовольно ухмыльнулся принимая заслуженные похвалы. Особенное внимание ему оказывали девушки — парень был очень хорош собой. Расцеловав самых активных, Люторад уже и без того потративший на свои иллюзии почти целый час вместо того чтобы объявить про окончание выступления громко спросил у толпы:
— А что братья, устали вы от второсортных безделок? Такого добра в закромах у каждого завались поди? Это ж если вдуматься баловство одно — то что загодя делал показывать?
Тут он сильно скромничал, но люди поддержали игру ответив одобрительными возгласами. Некоторые правда неодобрительно поморщились при таком бахвальстве, вот только их было очень мало.
Тогда Люторад гордо уперев руки в бока залихватски крикнул со своего импровизированного помоста:
— Хотите настоящей волшбы? Без детских шалостей? Такой чтобы дух перехватывало? Хотите?
— Хотим! — в один голос крикнули ответчики с интересом гадая что же такого учудит сейчас надежда Семинарии. На темно-синем небе отчетливо выделялись подсвеченные далеким звездным светом серые громады облаков. Под громкое эхо голосов сверху стали падать медленно кружащие в воздухе снежинки, оседая на подбитых мехом шапках, колпаках, платках, чепраках белыми.
Я стоял позади толпы из укромной тени наблюдая за приковавшем всеобщее внимание семинаристом. Одаренный парень. Очень одаренный. Все схватывает на лету. И очень честолюбив. Тщеславен. Люблю эти качества в людях.
— Значит так! — вдохновлено взмахнул руками Люторад. — Сейчас кто-нибудь называет стихию, а другой явление или образ, а я стану их воссоздавать!
Хм. Рисковое дело как для неоперившегося мага. Особенно после всех предыдущих номеров. В любом случае он уже немного утомлен.
— Огонь! — тут же откликнулся юношеский ломкий голос.
— Дерево! — закричал другой, почти одновременно с первым. Люторад жестом остановил дальнейшие выкрики:
— Огненное дерево? Пусть так!
Руки семинариста быстро-быстро замелькали в воздухе, сплетая какой-то невидимый узор. Зашевелились губы шепотом проговаривая заклинательные формулы. Наверняка не те, что преподавали наставники — он все переиначивает под себя. Зрители замерли, в ожидании чуда. Больше всех напряглись как раз Люторадовы однокашники — еще бы, ведь это не просто показ таланта, это по большому счету подчеркивание своего мастерства. Своего права быть первым.
Властный повелительный жест Люторада оборвался на середине. С ладони вверх, растапливая снежинки устремился развеивающийся клуб дыма. И все. Все присутствующие недоуменно смотрели на мага. А тот бледнел на глазах. Ничего. Никакого продолжения. Дым развеялся окончательно. В наступившей тишине голос Люторада подчеркнуто беспечный вдруг показался неуверенным:
— Тэ-эк-с, а теперь назовите что-нибудь другое! Давайте-давайте, не молчите!
Люди непонятливо переглядывались. Зато кое-кто из семинаристов уже ехидно ухмылялся. Дескать, не по себе ношу взял, хвастун.
— Вода! — выкрикнули наконец. И немного погодя добавили: — Кольцо!
Люторад удовлетворенно кивнул и с воодушевлением взялся исполнять свой привычный «танец рук». На сей раз зрители смотрели за его приготовлениями с куда большим вниманием. Я же, точно зная, что сейчас случится не смог сдержать понимающую улыбку, пряча руки в карманы своей шубы.
На резком выдохе, который услышали должно быть и в квартале отсюда, снежинки над головой Люторада замерли. Это было странное зрелище — ложащийся повсеместно снежный настил, и лишь над головой молодого парня постепенно образовывалось нечто вроде небольшой арки. Снежинки точно в кисель попадали увязая в пространстве, слепливаясь друг с другом. И…
… Неожиданно утратив свою незримую опору низринулись на голову Люторада обеляя его черные волосы. В толпе откровенно захихикали. Семинарист выставлял себя самонадеянным шутом. Люди всегда охотно поднимут на смех того кто возвышается над ними. Он и сам это прекрасно понимал.
Не давая всем опомнится хмурый как ночь Люторад призвал всех к тишине.
— Назовите мне что-нибудь еще! Что-нибудь более сложное! — крикнул он, вызывая на лицах улыбки. Хихиканье кое-где переросло в смех.
— Дракона! — выкрикнули в толпе. — Дракона покажи, пустомеля!
— Воздушного! — подхватили другие насмешники. — Давай, покажи нам взрослую магию, волшбарь!
— Точно-точно! Ты ж не дитятко!
Складывалось впечатление, что еще чуть-чуть и семинариста без всякого почтения погонят прочь. Хороший повод начать нервничать. Но Люторад только нахмурил сильнее свои черные брови и снова занялся «узором».
Я едва сдерживался от того чтобы не засмеяться во весь голос своим «коронным» зловещим смехом. Такая выходка была бы неподходящей к образу белого мага. И обязательно привлекла бы ко мне внимание кого-нибудь из семинаристов. А мне не хотелось портить своей персоной веселье, отнимая лавры у его основного виновника.
Ладони Лютомира распахнулись в сторону толпы, словно выпуская невидимого голубя. Над задравшимися к небу лицами повеял легкий теплый ветерок. Нисколько не похожий на дракона. Все дальнейшие слова и возгласы потонули в недовольном свисте зрителей. И в пренебрежительном хохоте, больнее которого не было ничего для гордого сердца. Из всей толпы не смеялись лишь несколько человек. Люторад был белый как простыня и всем казалось, что это от стыда. Еще бы — он, считавшийся лучшим, позволил выставить себя на посмешище. Какой позор!
Я отчетливо видел как дрожали уголки губ, словно маг был готов по-девчоночьи разрыдаться от обиды. Хитро…
Увлеченные придумыванием все более смешных и обидных выкриков люди не сразу сообразили, что легкий ветерок выпущенный Люторадом все это время никуда не девался. Он витал над домами, подхватывая и кружа снежинки. И нарастая. Медленно, но неотвратимо набирая силу. Делая свой свистящий голос все громче и громче.
И формируя в каких-нибудь считанных саженях над замороженными деревянными конструкциями свое суставчатое тело. Сначала оно выглядело как вьющаяся над улицей стая прозрачных разномастных птиц соткавшихся из снежного кружева — очертания ворон, снегирей, грачей, стенолазов…
— Эй смотрите, смотрите! — заметили наконец небесное явление зеваки, тыкая вверх пальцами и дергая за рукава тех, кто слишком уж увлекся выражением своего разочарования. Десятки глаз устремились к небу. Я же смотрел только на Люторада. Уже не скрывающего своей победной улыбки.
— Птицы?.. И только?.. Это ведь не дракон?.. Он же все равно не сумел… — говорили одни.
— Да? А ты б смог хотя бы половину того, что он уже сделал? — перечили другие. Снежная стая издавая тонкие свистящие звуки кружила над городом вытягиваясь длинной змеей. Я мельком взглянул на видимый даже отсюда шпиль белой башни. В самом высоком окне трепетал невидимый серебристый светец. Господин Старейшина наблюдал за подвигами своего любимца.
А Люторад на которого никто не обращал сейчас внимания меж тем медленно загибал пальцы на руке. Мизинец. Стая распадается на снежинки, обтесываемые могучими пальцами ветра в подобии гигантского тела. Распрямляются острые как у летучей мыши крылья, сплетенные из снега и потоков ветра. Ледяными молниями сосулек блестят клыки в немалой пасти.
Грозный зверь зависнув над улицей издал угрожающий рев, похожий скорее на пение бурана и неожиданно спикировал прямо на улицу, вызывая среди жителей испуг. Кто-то бросился бежать, кто-то присел, закрывая голову, кто-то завизжал — ни на что больше не оставалось времени.
Безымянный палец. Дракон взрывается снежными облаками, пляшущими над самыми головами онемевших зевак. Холодные тучи стягиваются к одной точке — над головой Люторада. И истаивают. Испаряются, моментально конденсируясь до состояния прозрачных водных струй. В воздухе резко запахло озоном и дождем. Невозможный аромат среди зимы. Над перевернутой телегой раскручивается преломляя в себе свет луны большое (по ширине улицы) водяное кольцо. Отсветы его магического мерцания ложатся на лица переднего края толпы, топя в себе фигуру мага. Средний палец.
