— Повезло, что краем, — любопытство погасло.
И глаза сделались… нет, не холодными, скорее уж неживыми.
— Повезло, — согласился Свят.
И вправду повезло, а вот Лешке, тому не совсем. И не то, чтобы сильно приятельствовали, но смерть эта, такая по сути нелепая, неудачная, задевала.
— Напарник мой погиб, — он мысленно извинился перед Лешкой, который себя напарником не считал, да и вовсе в тот день должен был один работать. И Святу не обрадовался, решил, будто в нем, в Лешке, сомневаться стали.
И теперь гадай, как бы оно сложилось.
Глядишь, не будь Свята, который отвлекал, будил нехорошие мысли, Лешка и не проворонил бы ту мину. Или наоборот, проворонил бы, оставил, и наткнулись на нее бы тогда не военные маги, а честные колхозники, которые поле и расчищали.
— Мне жаль, — сухо равнодушно произнесла Астра.
— Эхо войны, — он пожал плечами и пряники подвинул. — Ешьте, а то… не знаю, пряники почему-то не люблю.
— Зря, — кажется, Розочка собиралась сказать что-то другое, но вовремя спохватилась. Вот она пряники точно любила. — Война давно была…
— Не так давно. Двенадцать лет всего. Это…
— Немного, — помогла дива. — Мина?
— Она самая.
— Скрытая?
— Не знаю. Наверное. Я в минах не больно разбираюсь. Меня послали иное искать.
— Что? — Розочка сунула палец в рот, пытаясь отлепить ириску от зубов.
— Жвальников. Раньше еще костяные черви встречались частенько. Или вот бессмертники, правда, они как раз смертны и силу теряют быстро. За пару лет по окончании войны сами рассыпались. Костяные протянули лет пять-шесть, а вот жвальники, как оказалось, сумели приспособиться.
— Жвальники — это кто?
— Это псевдоживые существа, — Астра взяла-таки пряник, очень осторожно, медленно, не сводя со Свята внимательного взгляда. И он поспешил посмотреть в сторону, на приоткрытое окно, за которым дрожал, но не падал золотой лист. Осень, чтоб его. А ведь, кажется, только—только лето началось. Началось и закончилось. — Были выведены когда-то для военных целей. Интересны тем, что обладают коллективным разумом. Отдельно взятая особь неразумна.
— Она небольшая… погоди, — Свят вышел.
И вернулся с коробком, в котором хранил трофей. Не из желания похвастать, да и вовсе не сказать, чтобы трофей. Просто жук.
Даже не жук — панцирь.
— Вот, — он вытряхнул жвальника на стол, и Розочка ахнула, Астра же нахмурилась. — Он давно уже мертвый. Окончательно мертвый. Но, когда бойцам лекции читаешь, порой лучше показать живьем. Плакаты — не совсем то.
Его поняли.
— Он мелкий, — Розочка осторожно ткнула коготком в гладкий отливающий металлом панцирь.
— Не такой и мелкий, — жвальник был из матерых, успевший пережить несколько линек, обзавестись, что костяными шипами по всему панцирю, что массивными жвалами, способными одинаково легко резать и металл, и человеческую плоть. — Его и раздавить непросто. Попробуй.
Это Свят предлагал бойцам.
И всякий раз находились желающие доказать, что сильнее какого-то там жука. Наблюдать за их мучениями было забавно, а до людей доходило, что жук вовсе не так уж прост.
Розочка же оказалась умнее.
Подвинув жука поближе, она перехватила его поперек тельца, подняла, потрясла и покачала головой:
— Не выйдет. Панцирь больно толстый.
— А еще измененный, — добавила Астра, вновь кивнув, как показалось, с одобрением. А ее отпускало, то ли убедилась она, что вреда от Свята не будет, то ли привыкла просто к его присутствию, то ли жвальник ее отвлек, заставил выглянуть из собственного панциря, который, как Свят подозревал, куда толще этого, пятимиллиметрового, выполненного из странного сплава кости и железа.
— Но по одиночке они не встречаются, — рассказывать про жвальников Святу было привычно, хотя, конечно, странная тема для застольной беседы. Но… вспомнился вдруг ведьмин подарок, и Свят с трудом удержался, чтобы не покачать головой.
Нет уж.
— Если только разведчики, которых гнездо направляет собрать информацию. Потом они возвращаются, и если рой решает, что цель определена, то жвальники снимаются с места. В самом маленьком гнезде, мною встреченном, их была сотня. И этого хватило, чтобы уничтожить колхозный коровник…
…не только его, но о том говорить не стоит.
И по потемневшему взгляду дивы, Свят понял, что угадал.
— Ты их…
— Вы.
— Пускай, — отмахнулся Свят. — Все равно по-своему называть станет. Так хоть с разрешения.
Дива вздохнула.
— Она…
— Удивительная.
— И это тоже, — улыбка разительно изменила это бледное осунувшееся лицо. И Свят вдруг понял, что не способен взгляда отвести, что…
…способен.
Это просто… дива.
Одна из многих.
Немногих оставшихся в Союзе.
— Своевольная. Бесцеремонная. И плохо воспитанная, — продолжила Астра и взяла еще один пряник, на сей раз просто, без страха и сомнений, что, наверное, было хорошим признаком. — Это потому что я совершенно никудышная мать.
— Кудышная, — возразила Розочка и подвинула жука к Святу. — А как их убивают?
— Обычно выжигают огнем. Еще водяной пузырь создать можно, но, в отличие от огня, держать придется долго, несколько часов, пока вода не проберется под панцирь и не разрушит энергетические связи в псевдоплоти.
— Ага.
Розочка жука перевернула. Снизу он тоже был блестящим и гладким.
— После войны на полях осталось много… всякого, — Свят наблюдал, как острые коготки касаются сочленений, пальцы ощупывают шипастую поверхность мертвой твари, трогают ноги, не боясь, касаются жвал, которые в ином случае этот самый палец перехватили бы с легкостью. — С чем-то люди справляются сами. А где-то помощь нужна. Правда, теперь гораздо меньше. Но, думаю, это эхо еще долго звенеть станет.
И Астра кивнула.
А потом тихо спросила:
— Разум?
— Пятый уровень, — недрогнувшим голосом соврал Свят. — Только и хватает, что почуять… эхо.
Поверила?
Смотрит настороженно, но, как Свят успел понять, эта вот настороженность касается мира в целом, а не одного его.
— И вы…
— Вдвоем пошли. Там поселок близко, если бы и вправду жвальники… в войну недалеко бои шли. Мертвых хоронили в оврагах. Танками хоронили.
Говорить о таком принято не было. Но она поняла.
— Питательная среда.
— Именно. И если так, то гнездо обещало быть крупным.
— А… раньше? Не шалили?
— Там болота кругом. Не сказать, чтоб совсем уж топи, но и не лужи, которые бы по жаре пересыхали. Потом уже решили мелиорацию провести, расширить пахотные земли. Ну и… нас вызвали. На всякий случай.
Что было вполне даже разумно.
Розочка постучала по панцирю дохлого жука коготком, а потом, перехвативши жвальника поперек тела, двинула его вперед. Губа ее выпятилась, а на личике появилось презадумчивое выражение.
— Жвальников там не нашли. К счастью. А вот на спящие мины наткнулись. Их на воду еще ставили, в защитных капсулах… вот и долежали.
Дива дернула ухом и вздохнула.
— Повезло, — только и сказала она, подтянув к себе последний пряник. И куда ж в нее, тощую, столько влезло? Но пускай. Пряников Свят еще купит. А дива… надо будет спросить про нее отдельно, раз уж в бумагах не нашлось ничего-то более-менее внятного.
Нет, имя было.
И место работы.
Год рождения, что ее, что дочери. Семейное положение… в общем, на редкость скучная анкета даже для человека, не говоря уже о диве.
— Повезло, — согласился Свят. — Я эфир слушал, но… одно дело эманации верхнего слоя, и совсем другое — огненные складки… тут я глухой.
И не солгал.
Вспомнилось, как шел, ступал по влажной какой-то неприятной земле. И ноги уходили в грязь по щиколотку, и вырывать их приходилось силой, всякий раз надеясь, что сапог удержится. Звук выходил мерзким, хлюпающим.
А напарник ждать не стал.
Он был привычный, что к полям, что к грязи. И ходить по ней приноровился, и места эти знал неплохо, а потому не ждал от них ничего-то этакого. А еще он, напарник, Святу был отнюдь не рад и старался держаться подальше, и потому спешил, хотел закончить чистку пораньше… не из-за этой ли спешки, не из-за собственного раздражения, пропустил он момент, когда натянулась тончайшая эфирная струна. А затем и лопнула.
