– Простите, ваша светлость, но я до сих пор не спросила, как вас зовут.
Она хрипло хохочет:
– Ох, дорогая, как забавно! Я даже не подумала тебе представиться! Я – Вивиан, герцогиня Орландская. Можешь звать меня просто Ви. Или Вивиан – как тебе больше нравится. Тебя, наверно, интересует, почему вдруг герцогиня прозябает в поместье своей внучатой племянницы? Это весьма невеселая история, дорогая. Но тебе я ее расскажу.
Она, наконец, закуривает, а я торопливо распахиваю окно.
– Когда мне было восемнадцать лет, я вышла замуж за герцога Орландского. Это случилось уже после того, как твоя бабушка побывала здесь. Орландия находится в Сигезии – большом и сильном государстве, граничащем с Виларией на юге. Тогда между нашими странами был мир, и такие браки только приветствовались. Я отправилась в герцогство мужа, полная самых радужных ожиданий. Я хотела стать хорошей женой и герцогиней. Но мое супружество продлилось недолго. Мир между нашими странами устраивал не всех. При королевском дворе Сигезии была весьма сильна партия сторонников войны с Виларией. Они устроили провокацию на границе и убедили своего короля нарушить мирный договор. Так началась многолетняя война, истощившая обе стороны. В Сигезии начались гонения на проживавших там виларийцев. Меня не защитил даже герцогский титул. Меня обвинили в шпионаже и отправили бы в тюрьму, если бы я не сбежала на родину. Мой муж был убит, а его титул незаконно присвоил себе его дальний родственник, который, как я подозреваю, и приложил руку к тому, чтобы состряпать против нас обвинение.
– Мы до сих пор воюем с Сигезией? – спрашиваю я, когда ее молчание становится слишком долгим.
Она кладет мундштук на жестяной поднос и качает головой:
– Нет, несколько лет назад был подписан мирный договор. Ни одна из сторон во время войны не приобрела ничего стоящего, но обе были страшно измотаны. Два короля договорились скрепить этот договор браком своих внуков. И если бы этот союз был заключен, то мир стал бы куда прочнее, чем сейчас. Но после гибели королевского семейства надежды на это рухнули, и теперь уже ходят слухи о скором возобновлении войны. Но довольно о грустном!
Она звонит в колокольчик и, когда на зов через секунду прибегает горничная, требует принести нам вина и сыра.
– Мы отправляемся в столицу, дорогая! Теперь, когда у тебя есть магия, тебе решительно необходимо появиться при дворе. К тому же, именно там мы сможем найти подходящих учениц для твоей школы.
Мне это кажется странным.
– Учениц при дворе? Но разве те девушки, которые бывают в королевском дворце, захотят учиться в провинциальной магической школе?
Но герцогиня заверяет меня:
– Еще как захотят! Столичная школа магии для девушек – это весьма небольшое заведение, и отбор туда проходят лишь избранные. А учиться хотели бы многие представительницы дворянских семейств. Это сразу повышает статус невесты и дает возможность заключить куда более выгодный брак.
– Но если магические школы столь востребованы в стране, то почему же их не откроют столько, сколько нужно? – такое решение кажется мне простым и логичным.
Но Вивиан поясняет:
– В Виларии не так много магов, которые могли бы работать в подобных школах. К тому же, при дворе слишком много противников женского образования. Многие искренне полагают, что учиться девушкам вовсе ни к чему.
– Но как же тогда месье Доризо сумел добиться королевского дозволения на открытие школы в нашем поместье? – изумляюсь я.
Герцогиня пожимает плечами:
– Не удивлюсь, если он собрал компрометирующую информацию на чиновника, который готовит подобные бумаги. Или при дворе посчитали, что толку от такого разрешения всё равно не будет, а раз так, то почему бы его и не дать? Ведь все прекрасно знали, что у графини де Ламарк нет ни капли магии. Дозволение аннулировали бы спустя некоторое время – когда все уже забыли бы про него – всего-то и делов. Но сейчас мы откроем школу на законных основаниях. И мы завтра же едем в Ансельву!
12. Эжени. Столица и ее обитатели
По словам Вивиан, настоящая Эжени бывала в столице только в детстве, и это дает мне законные основания для проявления удивления и восхищения всем, что я вижу за окнами кареты.
Ах, какой красивый фонтан на площади! А что это за дворец – весь в разноцветных огнях? Ой, а в честь чего стреляют пушки?
Дениз восторгается вместе со мной. И видя радость в ее глазах, я уже не жалею о том, что разрешила ей поехать в Ансельву вместе с нами.
– Зачем нам там эта мышка? – поначалу воспротивилась герцогиня. – Мы остановимся в лучшей гостинице, там будет довольно вышколенных слуг. Ах, тебе жаль бедняжку? Дорогая, запомни – жалость иногда вредит.
У нас с Дениз еще довольно прохладные отношения, и я не форсирую события. Было бы странно, если бы вдруг Эжени воспылала любовью к своей бедной родственнице. Хотя я вижу, как девушка во всём старается мне угодить.
– Подобная угодливость обычно раздражает, – бабушка и в этом находит отрицательную сторону, но всё-таки соглашается дать Дениз место в карете.
Экипаж вполне удобный, с мягкими лавками и большими окнами. Но всё-таки два дня пути – это не шутка. К тому времени, когда мы прибываем в столицу, у меня уже голова идет кругом от постоянной тряски на дорогах, и только красоты Ансельвы заставляют меня забыть об усталости.
Гостиница, в которой бабушка решает остановиться, тоже похожа на дворец. Шикарное здание на набережной – с колоннами, лепниной на фасаде и высоким крыльцом.
– Ваша светлость, – сразу начинает волноваться Дениз, – наверно, ночлег здесь безумно дорог. Может быть, было бы лучше остановиться у кого-то из ваших подруг?
Герцогиня свысока взирает на нее через лорнет и кривит губы:
– Ах, мадемуазель, конечно, это вышло бы гораздо дешевле, но не думаю, что вам захотелось бы ночевать на кладбище.
Дениз испуганно охает.
Мы устраиваемся в отличном номере из трех комнат и не отказываемся от лёгкого ужина, во время которого управляющий гостиницы сообщает нам самые актуальные столичные новости.
Его величество Луисан Десятый по причине плохого самочувствия не удостаивает аудиенцией никого – даже министров. Королева тоже не принимает. И балы во дворце не устраиваются.
– Какая жалость, – расстраивается бабушка, – а я так хотела представить ко двору свою внучку. Но всё равно – завтра прямо с утра мы посетим дворец и засвидетельствуем их величествам свое почтение – пусть и не при личной встрече.
Мне кажется это странным – ехать туда, заранее зная, что в посещении нам откажут. Но управляющий неожиданно соглашается с герцогиней:
– Разумеется, именно так и следует поступить. Во дворец справиться о здоровье его величества приезжают все столичные дворяне. Будет странно, если вы, прибыв в Ансельву издалека, этого не сделаете.
Я представляю длинную очередь из посетителей, которые подходят во дворце к специально назначенному человеку, который отыскивает их фамилии в списке и ставит напротив них галочки. А в конце дня этот человек заносит в отдельный список тех, у кого этих самых галочек не оказалось, и сообщает о них королю. Я хихикаю и тут же ловлю строгий бабушкин взгляд.
Когда на следующее утро мы отправляемся в королевский дворец, Дениз остается в гостинице. Я пытаюсь уговорить бабушку поехать всеми вместе, но в этом вопросе она мне не уступает.
– И речи быть не может, дорогая! – решительно заявляет она, нахлобучивая на голову шляпку со сложной композицией на широких полях. – Дворец – это не театр и не галерея. Там дозволено появляться только дворянам с достаточно высокими титулами.
Хорошо, что девушка этого хотя бы не слышит. Впрочем, она знает это и сама.
Я надеваю свое лучшее платье – розовое, украшенное вышивкой и кружевами. И чувствую себя великолепно ровно до того момента, пока мы не входим в большой зал королевского дворца, где уже собралось не меньше полусотни таких же, как мы, визитеров, желающих проявить верноподданические чувства.
