закипавший от столь явного пренебрежения, сделал шаг вперед. Неожиданно в тот же момент к нему подошел Густав. Рыцарь, вставший рядом с принцем, выставил перед ним свою руку, как бы останавливая. Серьезный строгий взор мужчины опустился на удивленное лицо принца, а низкий, но достаточно тихий голос, проговорил:
— Замолчи и не двигайся.
— Густав…
— Не лезь в разборки взрослых.
Рыцарь даже не собирался выслушивать возражения. Он просто повернул голову вперед и посмотрел прямо на прибывших гостей. В то же время Годфрид от такой наглости даже потерял дар речи. Еще недавно он сам ругал Густава за его ошибки и был готов даже отправить его на пенсию, а теперь этот рыцарь снова относился к нему, как к ребенку.
— В связи со случившимся в Военной академии, — заговорил король, возвращая к себе внимание, — ваша семья обвиняется в связях с темными богами. Вам есть, что сказать на этот счет?
Раймонд, слегка склонив голову влево, задумчиво улыбнулся и спросил:
— А доказательства есть?
Годфрид возмутился еще сильнее. Резко ударив по руке стоявшего рядом рыцаря, принц все же шагнул вперед и заявил:
— Я лично видел то, что происходило там!
— И что же происходило? — Люсия повернула голову к наследнику и отчего-то насмешливо улыбнулась. — Ваше Высочество, вы хоть сами понимаете, что видели? Или вы только догадки строите?
— Я видел на ее шее ошейник! — Годфрид взмахнул рукой и грозно посмотрел на Люсию, будто бы надеясь на то, что ее подобное могло испугать. — Вашу дочь затянуло цепью от ошейника в мир темных богов!
Стоявший позади Густав уже не вмешивался, лишь тяжело вздыхал. В то же время, Асган отступивший в сторону, также не хотел ничего говорить. Ему было тяжело смотреть на семью Ролланов хотя бы потому, что он был виноват перед ними, как глава академии, не сумевший помочь их дочери.
Отведя взгляд с гордой, но уже отчего-то пугающей Люсии, Асган посмотрел в сторону единственного прибывшего ребенка этой пары. Вивьен Роллан, гордость Военной академии, стояла рядом с родителями совершенно равнодушно. Асган, заметивший ее, невольно подумал о том, что свой характер Вивьен точно получила от старших, и в тот же миг их взгляды внезапно встретились.
Вивьен посмотрела на главу спокойно. Она даже кивнула в знак приветствия, но, так и не заинтересовавшись, снова отвернулась.
В то же время Люсия продолжала обращаться к наследному принцу:
— А Вы знаете когда и по какой причине появился этот ошейник? Все-таки именно наша дочь пыталась разрешить проблемы, которые возникли в Военной академии по причине халатности всех вышестоящих лиц. Может, если бы этим занялись Вы, ошейник появился бы уже на Вас. — Недовольно фыркнув, Люсия отвела взгляд. — Я уже молчу, что это Вы были птичкой, насвистевшей в уши Первосвященнику о том, что Вам почудилось.
Раймонд, внимательно слушавший слова жены, расстроенно цокнул, покачал головой и протянул:
— Какое поколение пошло…
— И не говори, — соглашалась Люсия. — Одно расстройство.
Годфрид становился все злее. Плотно сжимая ладони в кулаки, он недовольно протянул:
— Да, как вы…
— Годфрид! — внезапно перебил строгий голос короля.
Услышав этот зов, принц сразу смолк и оглянулся. Встретившись с сердитым взглядом своего отца, парень сразу успокоился и стих. Он знал, что в такие моменты ему не стоило вмешиваться.
— Ролланы, — чуть громче и спокойнее заговорил Ирнес, переводя внимание на прибывшее семейство, — мы не будем проводить официальный суд, так как ваша семья уже привлекалась к подобному виду наказания.
— И оправдала себя, между прочим, — с улыбкой дополняла Люсия.
— Однако, — продолжал Ирнес, — мы не будем выносить поспешное решение и обвинять вас в чем-то.
— Потому что не имеете права, — снова вмешивалась женщина.
Плотно стиснув зубы и все же наконец-то посмотрев в сторону Люсии, Ирнес на долю секунды смолк. Взгляд женщины, устремленный исключительно на него, казался до ужаса зловещим и даже злорадным. Люсия явно делала все это не просто так, и это злило гораздо сильнее.
Низким строгим тоном король многозначительно ответил:
— Мы могли бы уже сейчас посадить вас в темницу и наказать.
— Но другие аристократы встанут на нашу сторону, — продолжала Люсия, улыбаясь еще шире, будто бы ее провокации все же возымели желаемый эффект, — так как наказание без суда целого рода равняется войне против аристократии.
Ирнес замолчал. Тяжело вздохнув и вновь опустив взгляд, он подумал:
«Ненавижу с ней спорить. Никогда не получалось выиграть».
Продолжение этого разговора было бессмысленно. Люсия не боялась наказания и это было сразу понятно, а король, вступавший в столь глупые перепалки, казался настоящим простаком в глазах остальных. Поэтому, решив сменить тему, Ирнес заговорил:
— Через несколько дней Первосвященник прибудет во дворец. Сразу после этого мы проведем официальную встречу его, вашей семьи и всех свидетелей, на которой и примем заключительное решение. Вы согласны?
— Как будто у нас есть выбор, — недовольно ответила Люсия.
— Мы согласны, — поддерживал Раймонд, недовольно приподнимая взгляд, — но Ирнес…
Окружающие удивленно замерли. Обращение к королю в тронном зале по имени было недопустимым, но боялись ли этого Ролланы? Очевидно, нет.
— Если хоть что-то случится с членами моей семьи, — продолжал угрожающе говорить Раймонд, — не важно кто это будет и какое наказание ему вынесут, я поймаю всех вас до единого и вынесу вам такую кару, которую вы заслужили.
Эти слова повергали в шок еще сильнее, чем недавнее обращение по имени. Из уст Раймонда они звучали, как угроза, и только Ирнес действительно осознавал, что именно она это и была.
— Вы можете идти, — холодно отвечал король, — вам приготовят покои. Уверен, вы не станете сбегать.
— Нет причин. — Люсия, выдохнув, развернулась и двинулась в сторону выхода. — Я хочу встретиться с Первосвященником и плюнуть ему в лицо.
Вивьен, как и ее мать, просто молча развернулась и направилась на выход. Ее действительно ничего не волновало в этой ситуации, кроме того, что их младший член семьи до сих пор не был найден.
Раймонд же, оставшись на прежнем месте, прощально посмотрел на своего давнего знакомого и задумчиво спросил:
— Может, все-таки уже пора перестать подстраиваться под других? Иначе ты войдешь в историю как самый трусливый из всех королей.
Ирнес молчал, но даже он начинал закипать от всего
