Веселье длилось около одной двадцатой отрезка свечи, затем дверь в зал для гостей распахнулась, и в комнату ворвался тенет Быков с дубинками в руках. Было просто удивительно, как сильно можно разгромить таверну за такое короткое время.
И спустя всего несколько мгновений Сантер, Серафина, Февре и я выстроились в ряд вместе с другими Быками, в то время как штаб-лейтенант поста подробно объяснял, что он думает о случившемся. Он удивительным образом соединил происхождение присутствующих с честью империи и легионов. Самый приятный пример сравнивал нас с тараканами. Это было откровением, потому что до сих пор мне не приходилось слышать такого сердечного и колоритного выговора. Напоследок он обратился ко мне.
― Чему ты улыбаешься, новобранец? Тебе всё ещё весело? В этом случае я смогу тебе помочь!
― Мне очень жаль, ― ответил я. ― Дело в том… ― Я ещё попытался сдержаться, но не смог и громко расхохотался. По какой-то причине это не понравилось лейтенанту, потому что он шагнул вперёд и ударил меня дубинкой по голове.
Это было то, что слишком часто случалось со мной в последнее время, и к чему я просто не хотел привыкать.
Позже я узнал, что понадобилось четыре человека, чтобы донести меня до поста.
Когда ввязываешься в драку, лучше не носить с собой изгоняющего меча, потому что это усложняет положение при отказе сдать его во время ареста. В этом случае проблему решить было несложно. Дежуривший офицер узнал Сантера, и когда тот объяснил, что случилось, нас отпустили. Но было уже поздно, потому что в тот же момент дверь открылась, и вошла Дезина.
― Ваша доля нанесённого ущерба, Сантер ― целых четыре золотых и три серебряных монеты, ― величественно сообщила она ему. ― Я думала, что такие шутки… о боги, ― воскликнула она, когда её взгляд остановился на Февре. ― Сама могла бы догадаться!
Февре втянул голову в плечи.
― Я не хотел, сэра, ― быстро сказал он. ― Я всего лишь собирался спросить Сантера, не хочет ли он выпить. Но до этого так и не дошло.
― В своё оправдание могу лишь сказать, ― промолвил Сантер. ― Что драку действительно начали не мы. Генерал тоже ждал и заработал три удара, прежде чем швырнул через комнату первого задиру.
― Какой генерал? ― спросил дежурный офицер и побледнел, когда Сантер указал пальцем на меня.
― Думаю, ― дружелюбно заметил я. ― Нам лучше уйти.
― Кажется, это вполне хорошая идея, ― холодно сказала Дезина. ― Я искала вас не потому, что мне этого хотелось. ― Она бросила на меня испытующий взгляд. ― Ваша подруга получила новости. И боюсь, не очень хорошие. Похоже, ваша страна пала.
6. Наследие Розы
Позже я почти не помнил, как вернулся в цитадель, только то, как я ворвался в наши апартаменты.
Там уже ждала Лиандра, беспокойно меря шагами комнату.
Варош развалился на моей кровати, а на одном из стульев сидела Зиглинда и выглядела подавленной.
Я обнял Лиандру, пока Серафина тихонько закрывала за нами дверь.
― Где ты был, Хавальд? ― спросила Лиандра со слезами на глазах, и не дождавшись ответа: ― Элеонора мертва!
Она ещё сильнее прижалась ко мне, и её плечи задрожали.
― Заглинде стало об этом известно… пришло сообщение от Яноша… Знаешь, он жив?
― По крайней мере, одна хорошая новость, ― со вздохом промолвил я, крепче прижимая её к себе. Глядя ей за плечо, я поймал взгляд Зиглинды. ― Я рад за тебя, Зиглинда.
Дочь хозяина постоялого двора лишь мельком посмотрела на меня.
― Этой одной новости было бы достаточно.
― Но вестей было больше, ― сказала Лиандра, глубоко вдохнула и шмыгнула носом.
Я вспомнил свой последний сон о моей гордой королеве. Значит она действительно была мертва. Я почувствовал боль в сердце и глубоко вздохнул.
― Как пал Иллиан?
― Я ещё не знаю, ― ответила она. ― Вот, ― она указала на папку с кожаной обложкой, которая лежала на нашей кровати, где теперь рядом с Варошем устроилась поудобнее и Зокора. ― Прочти сам.
Я хотел взять папку, но Зиглинда оказалась быстрее. Я удивлённо посмотрел на неё.
― Это сообщение было адресовано мне лично, ― сказала она, открыла папку и одарила меня взглядом своих зелёных глаз. ― Вам не нужно знать то, что Янош пишет в начале письма, Хавальд. ― Она набрала в лёгкие воздуха и прочитала. ― Только что в лагерь прибыл посланник с сообщением, что враг повсюду провозглашает о падении королевы, и о том, что Иллиан теперь находится под властью Талака. Я отправил разведчиков, чтобы узнать больше, а пока мы отступим к Громовой крепости. ― Она захлопнула папку. ― Это всё, что нам известно.
― Ты выглядишь не очень удивлённым, ― подозрительно заметила Линдара.
― Всё не так плохо, как кажется, ― сказал я, ещё раз доказывая, насколько неумело я иногда выражался.
― Не так плохо? ― вспылила Лиандра. Слёзы были забыты, по её телу пробегали искры, а глаза вспыхнули красным огнём. ― Не так плохо, говоришь? Наша родина пала, и я потеряла единственного друга, который у меня когда-либо был!
Известие о смерти моей королевы причинило мне боль, теперь же сердце сжалось от другой боли, из-за которой у меня почти перехватило дыхание. «Она это не серьёзно», ― сказал я себе. Но мне было как-то трудно в это поверить.
― У меня было предчувствие. Сон, можно сказать.
― Неужели? ― Её тон был резким.
Все остальные смотрели на нас так, как будто мы разыгрывали спектакль, но Лиандре было всё равно. ― Почему ты ничего об этом не сказал?
― Потому что это был сон. Я не мог знать, правдив ли он. ― Она хотела что-то ответить, но я поднял руку. ― Подожди. Я расскажу тебе, что мне снилось.
― Рассказывай, ― приказала она.
Я всё ещё ощущал её гнев. Мне самому было сложно оставаться спокойным, но её реакция была понятна. Поэтому я придвинул один из стульев и начал рассказывать о сне, приснившимся мне в Алдаре незадолго до того, как «Копьё Славы» прибыло в порт, и я узнал о том, что Лиандра была захвачена врагом.
― В этом сне Элеонора сказала мне, что её тело подводит её, и лишь молитвы священников поддерживают в ней жизнь. Она разработала последний план, чтобы бросить вызов противнику и дать надежду народу королевства. Враг обещал отступить, если она принесёт ему себя в жертву. Она не поверила в его обещание, но её план не ограничивался только им.
Я поведал, как королева в моём сне отказалась от себя, противостояла тёмной магии, посрамила врага, а затем исчезла в пламени Борона, не оставив никаких следов.
― Никто не видел, как она умирает, ― тихо закончил я. ― Это был её план. Она ушла в свет и провозгласила, что по-прежнему будет бдеть над Иллианом. В то же время она пристыдила врага и доказала, что нельзя верить его клятвам. Но в этом сне столица ещё не пала. ― Я помедлил. ― Есть способ узнать, насколько правдивым был сон. Но для этого ты должна дать мне Каменное Сердце, Лиандра. Меч играет в нём определённую роль.
Она посмотрела на меня со слезами на глазах, затем протянула свой меч.
Я изо всех сил старался не касаться Каменного Сердца, и теперь, когда взял его, понял, что правильно поступал. В моих руках он был холоден, как лёд, и мне навстречу полыхнул такой гнев, который хоть и не удивил, но был непонятен из-за своей интенсивности. Я уже всегда знал, что Каменное Сердце меня терпеть не может, тем не менее меня поразила абсолютность этой неприязни.
Я проигнорировал лёд под пальцами и пылающее пламя глаз, когда нажал на рубины так, как показала мне во сне Элеонора. Раздался щелчок, и рукоятка отделилась от меча.
Я снял навершие и рукоять, и там, как во сне, на хвостик клинка был намотан тонкий пергамент.
Печать была надломлена, внутри было слишком мало места, но документ, похоже, остался целым. Я снял его с хвостика и протянул Лиандре.
― Вот.
Она вопросительно посмотрела на меня.
― Ты знаешь, что в нём написано?
― Это завещание Розы Иллиана. Она назначила того, кто после неё получит королевский сан.
