у нас ведь есть счастливая звезда из внешнего мира, мы обязательно что-нибудь придумаем! – завершает он свою речь.
Правильно, на меня всё спереть надо. Я скорее не счастливая звезда, а звезда отпущения. Даже не накормили, а уже возлагают надежды. И как это понять: «с помощью сил духа создадим шар смерти»?!
Слова Штайна успокаивают всех сидящих, и они палятся на меня уже без смущения и страха.
– У нас всё получится! —говорит Джеси и пожимает мне плечо.
От её взгляда сразу становится спокойно, странно как-то. Мы поулыбались друг другу. И поворачиваемся в сторону Штайна, который снова хочет что-то сказать. Несмотря на то, что всё им сказанное никак не объясняет мне мою роль во всём этом маскараде.
– И ещё главное – не забывай общаться со своим помощником, она обязательно поможет тебе в сложной ситуации, – произносит Штайн, одобряюще посмотрел на меня и добавил: – Так ведь, Ники?
Цепочка расстёгивается и сползает на стол.
– Конечно! Если про меня не забудут, то с радостью, – говорит Ники и осматривается по сторонам.
Дед Измаил внезапно залезает на стул и внимательно рассматривает Ники. Потом вдруг подскакивает, истошно крича:
– Это знак! – показывая на неё пальцем. – Это знак! Знак нашей победы! Мы победим!
Он так шумит, что Ники приходится забраться обратно на меня и спрятать своё серебряное тельце под моей одеждой. Никто толком не понимает, к чему он так разбуянился. Но, похоже, для него это важно, и он хочет донести это до других. Даже ценой своего второго падения. И вправду, стул не выдерживает нагрузки и собирается грохнуться вновь. Но в этот раз ему мешает сам Штайн.
– Тише, дед! Спокойно объясни, – говорит он, пододвигая стул так, чтобы Измаил мог сесть удобнее.
Штайн решил не отходить от деда, вдруг снова покой потеряет.
– Я просто хотел сказать, – запинаясь, начинает Измаил, – что её помощник – это змея, следовательно, если сравнить это с нашим гербом, значит, светлые, будут победителями в этой войне. У неё ведь белая змея, это определённо знак, да? – спрашивает он, уставившись на Штайна и ожидая, что тот подтвердит его слова.
– Возможно, ты и прав, нельзя не брать это во внимание, – отвечает Штайн и подходит к своему месту напротив меня.
– Не бойся, Ники! – произносит он, наклоняясь ко мне.
– А кто боится? Я просто не люблю, когда на меня так смотрят… и кричат… – бубнит она, даже не показавшись из-под одежды.
Ничего себе! То ей не нравится, что с ней не говорят и не обращают внимание, то вдруг боится быть в центре. Не понимаю я её.
– А где твой помощник? – спрашиваю я у Джеси.
На что она встаёт из-за стола и показывает мне свой хвост, такой же чешуйчатый, как она, синего цвета.
– Вот он, – говорит она. И чтобы ответить на моё удивление, продолжает: – Когда я была маленькой, я жила в лесу чудес с бабушкой. Рядом с домом, в озере, встретила его, тогда он был рыбой. Если сравнивать с внешним миром, то там его назвали бы морским угрём. Но всё же в нашем мире всё не так, как там; всё обычное на самом деле не может быть обычным. Пока не пришло время моего обучения в столице, мы с ним были вместе, он стал моим помощником. Но когда я всё-таки решила, что хочу связать свою жизнь с магией, я и моя бабушка приняли решение. Чтобы не разрывать узы помощника и его владельца, так как он не мог поехать со мной и остаться без воды леса чудес, мы провели обряд воссоединения. Тогда он стал частью меня, моим вторым голосом и помощником. Потом я приехала в столицу и познакомилась со Штайном, он и стал моим учителем.
На этом её длинный рассказ подходит к концу, и она смотрит на Штайна взглядом, полным нежности и любви. Я думала, они долго будут так стоять и смотреть друг на друга влюблёнными глазами. Уже и так всё стало понятно с ними. Он станет королём, а его правая рука – его королевой, отличный финал. Вот только мне-то за что такое наказание? Попала не весть куда, превращаюсь постепенно в монстра, мысли все только об этом долгожителе Грэе. Что же в нём такого притягательного?! А тут ещё двое этих влюблённых стоят, сверлят друг друга глазами, словно плёнку кинофильма заело прямо на этом моменте.
Их самолюбование заканчивается, когда дед Измаил снова начинает буянить. Это заставляет Штайна вернуться обратно к нему. А Джеси садится назад за стол и теряется из виду. А дед, не унимаясь, принимается кричать какие-то строки стихов словно из старинного пророчества:
Старый новый свет.
В войне, как каждый век,
Придёт человек.
Серая душа, ведущая звезда.
Найдёт он свой удел
В её душе, без сотни стрел.
Старик кричит эти слова, раскачиваясь на своём стуле, а Штайн пытается успокоить его. Видимо, получается не очень убедительно. Измаил продолжает выкрикивать неровным голосом эти строки снова и снова. Мне они кажутся странными, и в то же время непонятные мне слова приобретают ясность. Я отвожу взгляд от Измаила и замечаю в тени знакомый силуэт; это был Грэй. Сложив руки на груди, он улыбается.
Меня что-то пугает в этом. Неужели он там всё это время стоял и слышал все, что здесь говорили? Что я говорила? Мне становится не по себе. Теперь он знает, что интересует меня. Я решаю не смотреть в его сверкающие глаза. Я смотрю на Штайна, на Измаила, на то, что двое хранителей уткнулись в стол и заткнули уши. Джеси же сидит спокойно. Или мне это кажется так как она снова слилась с окружающим миром. Непонятно, сидит она здесь или уже ушла из этой комнаты.
Внезапно Измаил замолкает и смотрит на меня. Все остальные смотрят на него. Эта пауза пугает сильнее, чем предыдущие потрясения. Грэй в тени пропадает из виду. Я чувствую – что-то должно произойти, и это начинается. Сильная боль в правой руке заставляет меня вскрикнуть. Я поднимаю левую с пола. Она уже кажется мне невесомой. Только сжимать пальцы в кулак не получается.
Взгляды всех устремляются на меня. Я обхватываю ладонью правую руку и кладу её на стол. На моих глазах она перекручивается, изменяясь. Больно так, словно её пытаются оторвать предварительным выкручиванием. Рука удлиняется и становится чёрной, пальцы приобретают пугающий вид с чёрными когтями – как на ногах, но длиннее. В процессе изменения моя рука сносит всё со стола, и еда
