Чжан Чэнлин на миг замер, затем вспышка озарения осветила его лицо[46] и он решительно вытер слёзы рукавом:
— В соответствии с небесным законом и земными принципами, преклонять колени перед императором, родителями и учителем — разумеющееся положение вещей для каждого человека.[47] Шушу Чжоу, вы — благодетель, спасший мою жизнь. Прошу, позвольте стать вашим учеником!
Вэнь Кэсин и Гу Сян с интересом наблюдали за происходящим.
— Хм, вчера он был глупым сопляком, — громким шёпотом прокомментировала девушка. — А теперь так быстро поумнел?
— Для начала встань, — только и смог выдавить из себя Чжоу Цзышу.
— Не встану, пока шифу[48] не согласится! — упрямо заявил Чжан Чэнлин. — Если я не смогу отомстить за свою семью, зачем мне вообще жить?! Шифу…
Чжоу Цзышу совершенно не волновали его пафосные речи. Он взял мальчика за шиворот, как котёнка, поднял с земли и поставил на ноги.
— Я бесполезный, смертельно больной человек, — объяснил он. — Встреча каждого нового дня — уже благословение для меня. Думаешь, я могу научить тебя чему-то? Я слышал, что Чжао Цзин из Тайху — старый друг твоего отца. Уверен, у него найдутся подходящие люди, чтобы отточить твоё кунг-фу и помочь со свершением мести.
После этих слов Чжоу Цзышу сконцентрировал ци в ладонях, поднял статую за талию и водрузил её на место, то и дело бормоча: «грешно, грешно». Сложив руки, он пару раз легко поклонился, а затем развернулся к потрясённому этим зрелищем Чжан Чэнлину.
— Раз ты уже можешь идти, значит, пора выдвигаться. Ты должен бегом бежать к господину Чжао, если хочешь восстановить справедливость. Раздобудем еды — и в путь.
Чжоу Цзышу беззаботно потянулся и на прощание улыбнулся Гу Сян, намеренно проигнорировав её господина. Через мгновение странного бродяги уже не было в храме. Чжоу Цзышу даже не удосужился проверить, поспевает ли за ним Чжан Чэнлин. Мальчишка какое-то время стоял в унынии, но, осознав, что его случайный покровитель уходит по-настоящему, кинулся вдогонку.
Вэнь Кэсин задумчиво потёр подбородок, с явным любопытством наблюдая за двумя удалявшимися силуэтами. Легко хлопнув себя по колену, он поднялся с места и объявил Гу Сян:
— Вставай. Мы идём в Тайху вслед за ними.
Озорная ухмылка мигом сползла с лица девушки. После недолгих колебаний она тихонько предупредила:
— Господин, Чжан Чэнлин сказал, что его семью вырезали призраки с хребта Цинчжу, и что Призрак Висельника Сюэ Фан тоже там был.
Вэнь Кэсин безразлично взглянул на неё.
— Хм, и что с того?
Гу Сян коротко вздрогнула, удивлённая ответом. Лишь заметив, что Вэнь Кэсин уже у двери, она тоже поспешила к выходу, стараясь не отставать.
— Призрак Висельника был фальшивым, и я легко смогла его убить. Господин… вам уже известно всё это? — серьёзным тоном спросила девушка.
— А-Сян, — Вэнь Кэсин снова посмотрел на неё. В этот раз его глаза напоминали чёрные дыры, готовые поглотить всё на своём пути.
Гу Сян сразу втянула голову в плечи, смиренно прошептав:
— Ваша служанка наговорила лишнего.
Лицо, казалось бы, бесстрашной девушки, дёрнулось от испуга. Только добившись желаемого эффекта, Вэнь Кэсин отвёл тёмный холодный взгляд и продолжил путь. Гу Сян молча побрела за ним, держась на небольшом расстоянии. Вэнь Кэсин заговорил как бы сам с собой:
— Мы отправимся за человеком по фамилии Чжоу. Я не могу ошибаться — он, несомненно, красавец! По пути, рано или поздно, мы поймаем его с поличным. А-Сян, если ты мне не веришь, можем поспорить.
- - - - -
Дорога в Тайху была насыщена событиями. Подобно мешку с навозом Чжан Чэнлин привлекал бесчисленное количество «мух». Прихлопнув очередную стаю, Чжоу Цзышу покатал на ладони серебряный лян, которым были оплачены его услуги, и от души пожалел о своём опрометчивом решении сопровождать мальчика.
Чжоу Цзышу сохранил половину сил, да и навыки никуда не делись, поэтому наёмным убийцам пора бы усвоить урок и перестать к ним лезть. Но гвозди делали ситуацию непредсказуемой — еженощная пытка продолжалась по нескольку часов, а надоедливые «насекомые» слетались в любое время суток, что порядком утомляло. Не говоря уже о беспокойстве из-за пары хозяина и служанки, которые увязались за ними без видимой причины.
Чжоу Цзышу мог сбить со следа кого угодно, будь он без обузы в виде беспомощного мальчишки. Как нарочно, у таинственного бездельника Вэнь Кэсина обнаружился талант ищейки. Неоднократно Чжоу Цзышу удавалось избавиться от назойливого «хвоста», но меньше чем через полдня тот вновь маячил на горизонте. Каждый раз при виде лица Вэнь Кэсина кулаки Чжоу Цзышу начинали зудеть от желания хорошенько его стукнуть, чтобы отстал.
Полюбовавшись на серебряный лян, Чжоу Цзышу бесшумно выволок на улицу трупы очередных наёмников в масках, вернулся в комнату постоялого двора и сел медитировать. Чжан Чэнлин крепко спал и вообще ничего не слышал. За проведённые вместе дни Чжоу Цзышу так и не заметил за ним капризного поведения, свойственного избалованным юнцам. Казалось, последние события вынудили плаксу резко повзрослеть.
Каким бы сложным ни был их путь, Чжан Чэнлин не жаловался, слушался каждого слова и вёл себя довольно дисциплинированно. Из недостатков — он настойчиво продолжал обращаться к Чжоу Цзышу «шифу», сколько бы тот его ни поправлял. В конце концов Чжоу Цзышу сдался — пусть зовёт, как хочет. В Тайху он собирался навсегда распрощаться с мальчишкой и продолжить своё путешествие.
Чжоу Цзышу уже всё спланировал: повидав знаменитые горы и озёра, он повернет на юг, в Наньцзян, к старому другу. Чжоу Цзышу не мог отправиться к Жёлтому источнику,[49] не попрощавшись с этим другом и не выпив с ним вина напоследок.
Чжан Чэнлин беспокойно заворочался на кровати, его лоб покрылся испариной. Такое происходило каждую ночь. При свете дня мальчик сохранял внешнее спокойствие, мысленно строя бесконечные планы отмщения. Однако воспоминания о расправе в родном доме приняли облик кошмаров, которые терзали Чжан Чэнлина во сне.
Чжоу Цзышу вздохнул и протянул руку, чтобы разбудить мальчика. Чжан Чэнлин вскрикнул и подскочил с кровати, уставившись перед собой пустым взглядом. Только через некоторое время он осознал, где находится, и едва слышно прошептал:
— Чжоу-шушу…[50] Я не специально.
Чжан Чэнлин был ещё очень юн и неопытен, его покрасневшие глаза смотрели совершенно бесхитростно. Этот наивный взгляд был хорошо знаком Чжоу Цзышу. Он напомнил ему о человеке из глубоко сокрытых воспоминаний.
О том, чьим единственным желанием было… Странствовать по цзянху вместе с ним.
Чжоу Цзышу застыл в оцепенении.
— Чжоу-шушу, я не хотел вас будить, — осторожно сказал Чжан Чэнлин, — мне просто приснился мой отец… — его бледные губы задрожали. — Я могу… больше не спать, если мешаю.
Чжоу Цзышу похлопал мальчишку по плечу и произнёс мягче обычного:
— Не волнуйся, спи. Я буду рядом и разбужу, если тебе снова приснится кошмар.
В ответ Чжан Чэнлин что-то согласно пробубнил и спрятался под одеялом, неосознанно продолжая держаться за рукав Чжоу Цзышу.
Мужчина многозначительно взглянул на его руку, и Чжан Чэнлин, смущённо улыбнувшись, разжал пальцы.
В этот миг неподалёку зазвенели струны лютни. Чжан Чэнлин почувствовал, как этот звук, словно молния, щёлкнул прямо возле ушей. Его внутренности[51] содрогнулись, а следом накатила острая режущая боль. Чжан Чэнлин громко застонал, в отчаянии схватившись за живот.
Примечание к части
∾ «Когда он допоздна зачитывался в библиотеке, в лампах не иссякало масло» — дословно: «Красавица зажигает благовония в красных рукавах» (添香红袖). Отсылка к тому, что во время учёбы или чтения господам помогали хорошенькие служанки.
∾ Шушу — (叔叔), дядя.
∾ «…у настоящего мужчины под коленями золото» — значение фразы: мужчина не должен легко преклонять колени.
