Гед много думал об этом разговоре, он глубоко запал ему в душу. Но даже великая цель не могла скрасить этот трудный год в Башне и постоянной зубрежки скучной сухой науки.
В конце года Курремкармеррук объявил ему:
— Для начала неплохо. — И к этому не добавил ни слова.
Волшебники обычно говорят правду, но все же нельзя не признать, что наука познания имен, в которую Гед вложил столько труда, была лишь началом того, что ему предстояло постигать всю жизнь. Ему было позволено покинуть Одинокую Башню раньше тех семерых учеников, с которыми он туда пришел, так как он усваивал любую премудрость быстрее и лучше других, и это была единственная награда за его старания.
Ранней зимой он отправился на юг через весь остров по безлюдным дорогам. Ночью полил дождь, но он ничего не сделал, чтобы остановить ливень, так как погода на Роке находится в ведении Магистра Стихии и на его права никто не решился бы посягнуть. Гед укрылся под большим деревом и, завернувшись в плащ, лежал и думал о своем старом учителе Огионе, который, скорее всего, еще не вернулся из осеннего странствия по Гонт-ским вершинам и сейчас спит где-нибудь под голыми ветками вместо крыши, защищенный со всех сторон дождем. Гед улыбнулся, так как воспоминание об Огионе всегда согревало его. Заснул он с легким сердцем в этой холодной тьме, наполненной шелестом воды.
Проснувшись на рассвете, он поднял голову и прислушался: дождь прекратился. В складках своего плаща он обнаружил маленького свернувшегося комочком зверька, который, очевидно, поглубже забрался туда, где потеплее. Он с удивлением рассматривал это редкое странное животное, которое зовется отак.
Отаки встречаются только на четырех южных островах Архипелага — на Роке, Энсмере, Педи и Уотор-те. Это небольшой зверек с гладкой шерсткой, темно-коричневой или полосатой, широкой мордочкой, с огромными блестящими глазами. У отака острые зубки и свирепый нрав, и поэтому его не держат дома. Он не издает никаких звуков, и кажется, что он вообще лишен голоса.
— Отак! — окликнул его Гед. Он перебирал в памяти сотни имен зверей, которые выучил в Башне, и наконец назвал зверька его настоящим именем на Древнем Наречии. — Хег, ты не хочешь пойти со мной? — спросил он.
Отак сел на ладони у Геда и начал вылизывать мех.
Гед посадил его на плечо в складки капюшона, где отак и начал свое путешествие. Днем он по нескольку раз спрыгивал на землю и убегал в лес, но калсдый раз возвращался. Однажды он принес в зубах добычу — лесную мышь. Гед рассмеялся и велел зверьку ее съесть: сам он постился, так как вечером начинался Праздник Возвращения Солнца. В сырых сумерках он обогнул Рокский Холм и наконец увидел пляшущие среди нитей дождя яркие шары волшебного света над крышами Главного Дома. В огромном зале, освещенном пламенем камина, он был приветливо встречен Магистрами и товарищами.
Для Геда это было возвращение домой, так как у него не было другого дома, куда бы он мог вернуться. Радостно было вновь видеть Вика. Широкая улыбка осветила его смуглое лицо, когда он здоровался с Гедом. Неожиданно для самого себя Вик весь год проскучал без друга. Этой осенью он покончил с ученичеством и стал волшебником. Однако это обстоятельство никак не повлияло на их дружбу. Они, как и прежде, перебивая друг друга, принялись говорить, и Геду казалось, что в первые часы их свидания он произнес намного больше слов, чем за весь год в Одинокой Башне.
Отак так и просидел на плече у Геда в складке капюшона, пока они обедали за одним из Длинных Столов, накрытых в честь праздника в Каминном Зале. Вик любовался зверьком и даже протянул руку, чтобы его погладить, но отак оскалил зубы. Вик рассмеялся.
— Ястреб, говорят, что если к человеку благоволит какой-нибудь дикий зверь, это означает, что его отметили Древние Силы Земли: камни и ручьи непременно заговорят с ним человечьими голосами.
— Еще говорят, что гонтские волшебники часто держат любимых животных, — сказал Яшма, который сидел по другую сторону от Вика. — У нашего Владыки Неммерля есть любимый ворон, а в песнях поется о том, что Красный Маг с острова Арк водил на золотой цепи любимого дикого кабана. Но вот о волшебнике, который держит крысу в капюшоне, никогда не слыхал.
Все рассмеялись, и Гед вместе со всеми.
Ночь была полна веселья, и Гед радовался, что у него тепло на душе и он веселится в компании друзей. И все же шутливые слова Яшмы задели его.
В эту праздничную ночь в Школу приехал гость — Властитель острова Оу, известный волшебник. Он был учеником Верховного Мага и иногда приезжал на Рок во время Зимних Праздников или же на Праздник Долгого Танца летом. С ним приехала его жена, стройная и юная, с лицом смуглым, как новая медная монета. Смоляные волосы украшала корона из опалов. Нечасто в залах Главного Дома можно было встретить женщину. Некоторые старые наставники недоброжелательно косились на нее. Зато молодые люди буквально пялили на нее глаза.
— Для такой никаких чар не пожалел бы, — вздохнул Вик и рассмеялся.
— Она всего лишь женщина, — ответил Гед.
— Принцесса Эльфарран тоже была всего лишь женщина, — сказал Вик, — но из-за нее был опустошен Энлад и геройски погиб маг Хавнора, а остров Солеа опустился под воду.
— Старые россказни, — сказал Гед, но теперь и он тоже украдкой посматривал на госпожу Оу и гадал, действительно ли есть на свете та смертельная краса, о которой так много говорится в старых преданиях.
Магистр Песнопений уже спел о Подвигах Молодого Царя, и все хором исполнили Зимние Праздничные Гимны. Когда, воспользовавшись паузой, люди встали из-за стола, Яшма поднялся и подошел к столу у камина, где сидели Верховный Маг, гости, Магистры, и обратился к леди Оу. Яшма был уже не мальчиком, а взрослым юношей, высоким и ладным. Его серый плащ у горла был стянут серебряной пряжкой, свидетельствующей о том, что он недавно стал волшебником. В ответ на его слова молодая женщина улыбнулась, и опалы сверкнули в ее черных волосах. Магистры дали свое согласие, и Яшма сотворил в ее честь иллюзию: на каменных плитах пола выросло тонкое белое дерево — верхушка его касалась потолочной балки, а на каждой веточке висело по золотому яблоку, сияющему словно крошечное солнце. Это было Новогоднее Дерево. Неожиданно с него спорхнула птица с белым оперением и снежно-белым хвостом, а яблоки померкли, сморщились, и от них остались лишь хрустально-прозрачные косточки. Как дождевые капли, они со стуком попадали с дерева, и дерево вдруг начало благоухать, распространяя вокруг нежнейший аромат. Покачавшись немного, оно покрылось огненно-розовы-ми листьями и белыми звездочками цветов. Потом иллюзия исчезла. Леди Оу вскрикнула от восторга и склонила сверкающую головку перед молодым волшебником в знак одобрения его мастерства.
