– Я бы вам этого не советовала, – холодно сказала Карина.
Махмуд посмотрел на нее с выражением лица «заткнись, женщина, когда джигиты разговаривают».
– Это почему же? – спросил он угрюмо. – Вы, что ль, заступитесь за него, госпожа боевая ведьма?
– Вряд ли ему понадобится мое заступничество, – усмехнулась мандреченка. – Сидхов Лихого леса боятся даже их соплеменники. Все – и серые, и ледяные, и даже звездные… Говорят, магия лесных сидхов могущественна, но мрачна, и берет свое начало от сил зла.
– Насчет сил зла не знаю, – заметила Светлана. – Что есть зло, что есть добро? Но почти все некроманты, которые приходят учиться в Зойберкунстшуле, родом отсюда.
Это произвело впечатление. Наемники примолкли.
– Темные эльфы, авари, как они сами себя называют, имеют власть над пауками, орками и всеми тварями Лихолесья, – закончила Светлана.
– Авари, – задумчиво повторила Карина. Любая из боевых ведьм бегло говорила на языке врагов и смогла бы перевести столь простое название. – Отказавшиеся… От чего же они отказались?
– Мы не отказались. Мы не согласились, – раздался из темноты голос Ринке.
Карина обернулась. Сидх, очевидно, уже долго шел рядом с повозкой и слышал большую часть беседы.
– Мои предки отказались пойти за светом звезд, – продолжил сидх. – Они были материалистами. Но ты не права насчет нашей магии. Мы, темные эльфы, – самые слабые маги среди всех Детей Старшей Расы.
– Интересно, почему так? – спросила Светлана.
Карина промолчала. Слабо поблескивающая мифриловая кольчуга на Ринке подтвердила самые худшие опасения старшей крыла «Змей». Еще ни разу за все время пути она не видела доспехов на проводниках.
– У нас говорят, что магия – это кровь злых богов, которая отравила эльфов, – как ни в чем не бывало ответил Ринке. – Восемьсот лет назад, в дни Наказания за Гордость Разума, она лилась с неба. Почти вся кровь пролилась над Мертвой Пустыней. На земле кровь стала ядовитой пылью. Ветром пыль занесло в Истлу, немного в Нудайдол, а на севере накрыла земли Фейре. А до Железного Леса дошло совсем мало этой пыли, и поэтому мы такие слабые маги.
Мандреченке ничего больше не оставалось, как поддержать тему.
– И в наших хрониках написано нечто похожее. Там говорится, что после того, как Ярило одолел Змея, тот упал за Стеной Мира, – сказала Карина задумчиво. – И там все сгорело, превратилось в Мертвую Пустыню. А от удара поднялось столько пыли, что мгла застлала солнце на несколько лет. И шли дожди, от которых люди болели…
Впереди закричали, сверкнули голубые огненные шары. Деревья по сторонам от головного фургона вспыхнули.
Звеньевая Ирина крайне отрицательно относилась к ранним побудкам. Ведьма обычно брала ночные дежурства, а днем отсыпалась. Караван, по словам Ринке, назавтра должен был сняться с места ближе к обеду, и Ирина согласилась поставить на прикрытие свою тройку. Но Арга решил иначе, и ведьмы вот уже час болтались в воздухе. До рассвета еще было далеко, метла шла медленно и ровно, и Ирина задремала в седле. Ее разбудил дикий вопль. Ирина открыла глаза и увидела Лайруксала. Сидх подпрыгивал у стремени и пытался вырвать из руки капитана факел.
– Бросьте сейчас же! – кричал он.
Арга свободной рукой влепил проводнику затрещину, и сидха отбросило к обочине. Но и там Лайруксал не успокоился.
– О Мелькор, да что же вы делаете! – простонал он.
Приподнявшись на локтях, сидх завопил:
– Вы всех нас погубите! Они же идут на свет, как мотыльки…
Лошади нервно всхрапнули. То ли речь Лайруксала на них так подействовала, то ли почуяли кого-то в лесу. Ведьма всмотрелась в черные кусты в поисках мотыльков, встречи с которыми так боялся проводник. Пока что самые жестокие схватки конвой каравана вел с комарами, и мотыльки внесли бы приятное разнообразие в этот скучный поход.
– А иди ты, – сказал Арга.
– Что? – переспросил ошеломленный сидх.
– Вали отсюда, говорю, пока факелом по морде не получил, – произнес капитан. – Без вас справимся.
На обочине мелькнул красный колпак. Ирина вздрогнула, увидев его. Низенькая фигура метнулась наперерез, отбрасывая гротескную тень. В следующий миг дорога кишела зелеными телами. Первым коричнево-зеленая волна накрыла Лайруксала. Брина и Тана, ведьмы тройки Ирины, опомнились раньше звеньевой. Два голубых огненных шара, разбрасывая сверкающие брызги, полетели в лес по обеим сторонам дороги почти одновременно. От магического огня деревья вспыхнули, как вымоченная в нефти пакля. Раздался вой, запахло паленым. Арга наотмашь ударил факелом. Гоблин, вцепившийся в его стремя, взвыл и отвалился. Но он успел перерезать подпругу и в своем падении увлек капитана за собой.
А нападавший в красном колпаке был уже у лошадей и замахивался. Гоблин намеревался разнести своей булавой череп ни в чем не повинной лошадке. Сидевший на козлах экен – а это был Гёса – привстал, вытаскивая из-за пояса кинжал. Ирина услышала короткий свист. Гоблин бросил булаву и вцепился в собственную шею. Ведьма увидела рукоятку кинжала в его пальцах, из-под нее короткими толчками била кровь. Гёса выхватил меч и спрыгнул на дорогу. Экен опрокинул лезущего на козлы гоблина и добил его коротким ударом.
«Не Ежи», – мелькнуло у Ирины. Партизаны бы не стали выходить на дорогу. Ежи просто расстреляли бы караван, не спускаясь с деревьев. «О Ярило и Ладо, не Ежи! Гоблины! Всего лишь гоблины!» – подумала звеньевая и выкрикнула обездвиживающее заклинание. Ведьмы подхватили его. Экен успел снести голову еще одному врагу и отрубить руку другому, прежде чем подействовала сплетенная ведьмами сеть. Гоблины повалились на дорогу, словно сброшенные с доски шахматные фигурки.
Когда подоспели Рамдан с еще двумя наемниками, Карина, Светлана и Ринке, все уже было кончено. Арга как раз перерезал глотку последнему гоблину. Деревья по бокам дороги превратились в обугленные колья и потухли, дальше магическое пламя не пошло.
Рамдан внимательно осмотрел место схватки.
– Слабаки, – заключил экен презрительно.
– Я про них слышал, – сказал Гёса, поднимая с дороги мятый красный колпак. – Эти гоблины свои шапки кровью мажут…
Экен нахлобучил колпак на голову трупа. Рамдан с Махмудом взяли мертвого гоблина за руки-ноги и выбросили тело с дороги. Труп задел обугленное основание тополя, и дерево рассыпалось пеплом. Гёса и Махмуд оттащили к обочине еще два тела, мешавшие проезду.
– А где Лайруксал? – спросил Ринке.
Кусты на обочине зашевелились, из-под них выкарабкался Лайруксал. Щека у сидха была расцарапана, под глазом наливался синяк. Больше в схватке никто не пострадал. Арга поймал своего коня и на поводу повел его в конец колонны. Гёсе капитан поручил нести седло.
