Лугаль недовольно нахмурился. Креол, все еще сидящий под столом, криво усмехнулся. Старый скряга своего не упустит. Пятнадцать сиклей золота – это огромная сумма. Если уж городской эн готов выплатить ее чужеродному магу из касситов – его и в самом деле здорово припекло.
И раз Халай начал браниться – он тоже это понял. Понял, что необходим позарез, и мгновенно осмелел.
А осмелев – обнаглел.
– Наш эн оценил сложность работы, исходя из числа жертв, – сухо заметил Хакуррай. – Всего погибло пятнадцать свободных авилумов – и ты получишь пятнадцать сиклей золота.
– А рабов? Сколько погибло рабов?
– Рабов мы не считали. Возможно, столько же или немного меньше.
– В самом деле? А что говорят их хозяева? Понимают ли они, как самоотверженно заботится о их имуществе лугаль Симуррума?
– Не шути со мной, почтенный абгаль, – добавил холода в голос Хакуррай. – Отвечай, принимаешь ли ты работу, или же мне послать гонца в Вавилон, испросить помощи Башни?
– Не надо, – торопливо ответил Халай, брезгливо поджав губы. – Я принимаю работу.
Хакуррай удовлетворенно кивнул. Само собой, жадному касситу не хочется, чтобы город обращался к Гильдии. Верховный Маг не откажет в помощи, но непременно поинтересуется – а разве не живет в Симурруме магистр демонологии Джи Беш? Что случилось – старый пес вконец обленился, не желает покидать конуры? Может быть, магический жезл стал слишком тяжел для него?
Судя по осунувшемуся лицу Халая, он тоже подумал о таком варианте развития событий.
– Тряпки! – зло рыкнул уважаемый маг.
– Что-что? – недоуменно нахмурился Хакуррай.
– Это я не тебе. Креол, Шамшуддин! Собирайте свои тряпки, зловонные выблядки! И скажите Хатабу, чтобы приготовил мою колесницу! Придется, видно, все же потревожить мои старые кости…
– Сколько воинов тебе дать? – по-деловому осведомился лугаль.
– Ни одного. Твои меднолобые недоумки мне только помешают. Что с них проку? Путаться у меня под ногами? Благодарю покорно!
– Как пожелаешь, – быстро согласился Хакуррай.
На лице лугаля промелькнуло облегчение. Хорошо, что не придется рисковать добрыми стражниками. Пусть маг делает работу, которую он умеет делать лучше других. А если старый ублюдок сдохнет – потеря невелика.
Кто бы ни победил, от одной твари город избавится.
Овцы тревожно заблеяли, глядя вверх по течению. Пастух, приведший их на водопой, оперся на посох и поднял ладонь к глазам. Едет кто-то. Колесница большая, дорогая, запряжена двумя онаграми.
– Спокойно, трусливые блеялки, – недовольно проворчал пастух, следя за всполошившимися овцами. – Просто путник. Человек. Пейте себе дальше.
Колесница съехала по склону и начала притормаживать. Возница – черноволосый юноша лет шестнадцати – натянул поводья, останавливая онагров. Еще один юноша, бегущий рысью чуть позади, смахнул со лба пот – не так-то легко держаться наравне с ездовым онагром.
Пастух удивленно покосился на этого второго. Эбеновая кожа и ни единого волоска на голове. Жрец-евнух, да еще и кушит? Откуда такое могло взяться здесь, в долине Тигра и Евфрата? Касситы иногда встречаются – этот народ живет не так уж далеко, – но кушиты…
В колеснице что-то зашевелилось. На глазах изумленного пастуха из нее вылез дряхлый трясущийся старик с козлиной бороденкой и весьма типичными чертами лица. Вот уж верно говорят – вспомни кассита, он тут же и появится.
А за поясом старика – длинный золотой жезл, кои являются обязательной принадлежностью магов…
Смекнув, кто перед ним, пастух торопливо поклонился, пряча лицо в ладонях. Халай Джи Беш окинул его пренебрежительным взглядом и проворчал что-то снисходительное.
– Мир тебе, почтенный абгаль… – пролепетал пастух. – Это величайшая честь для меня…
– Можешь выпрямиться, дерьмо прокаженной ослицы, – благодушно произнес старый маг, сонно плямкая губами. В поездке его быстро сморило на солнышке, и он всю дорогу дремал на дне колесницы. – У меня сегодня хорошее настроение.
Пастух склонил голову еще ниже, стараясь скрыть брезгливую гримасу. Ветер переменился, и его обдало запахом вонючего стариковского пота.
Такое впечатление, что почтенный маг не мылся уже несколько лет…
Пока любимый учитель зевал и почесывался, ученики трудились не покладая рук. Креол распряг и стреножил онагров, Шамшуддин развел костер. В конце концов, именно для того старый мерзавец их с собой и прихватил. Любимого правнука Эхтанта конечно же оставил дома, играть с наложницами в шек-трак и свечу.
А вот Креолу с Шамшуддином отдых в ближайшее время не светит. В доме учителя с ними обращаются даже хуже, чем с рабами. Беда, если Халай заметит за бездельем, – будет колотить, пока не сломает пару ребер. А то хуже – загонит в пятки иглы и заставит бегать кругами. Он так уже пару раз наказывал.
Недаром же в башне Гильдии Халая Джи Беш называют исключительно «потрошитель учеников».
Старый маг поковырял в носу, глядя на тлеющий хворост. Перевел взгляд на суетящихся у костра Креола и Шамшуддина. Недовольно покосился на робко сидящего в сторонке пастуха.
В обычное время тот поспешил бы увести стадо куда подальше, но теперь, когда в округе бесчинствует некая тварь, ночи стали небезопасны. Последнее время каждый рассвет – как праздник. И уж если рядом случился маг, будет просто глупостью не воспользоваться его защитой.
Пусть даже придется ради этого пожертвовать овцой.
– Я как раз собирался резать ягненка, – подобострастно сказал пастух, заметив нахмуренные брови мага. – Не изволит ли почтенный абгаль разделить трапезу с ничтожным, что не смеет поднять глаз в присутствии господина?
– Ягненок? – оживился Халай. – Ягненок – это хорошо, баранину я люблю. Так и быть, позволяю тебе усладить мое чрево твоим угощением.
Креол с Шамшуддином тоже оживились. Мясо им доводится есть не так уж часто – учитель все-таки редкостный скупердяй. Но даже прожорливое брюхо Халая Джи Беш не вместит целого ягненка – что-то непременно достанется и им.
Пока пастух резал молоденького барашка, Халай скучающе зевнул, глядя на идущее к закату солнце. Если верить лугалю Хакурраю, все нападения происходили ночью, под звездным небом. Чем бы ни была неизвестная тварь, днем она не показывается. Спит в какой-нибудь норе или вовсе удаляется в одно из бесчисленных измерений, что таятся за Кромкой.
Значит, нужно немного выждать. Чем-нибудь заняться. Чем-нибудь развлечься. Спать не хочется – отоспался, пока ехали. Мясо еще не готово…
– Так! – вдруг рявкнул Халай, переводя взгляд с Креола на Шамшуддина. – Ты… и ты!
– Что повелишь, учитель? – хором спросили ученики.
