Один за другим исчезли его боевые товарищи, те, с кем принял он тот самый последний бой… Алексей измученно улыбнулся при воспоминании о них. Прощайте, ребята… Надо сказать, бывшие бойцы Советской Армии вели себя вполне достойно, без истерик покидая сей катафалк. Все уже поняли общий принцип здешней "кадровой политики" – обязательно раскидывать любой коллектив или даже временную компанию, кою угораздило скопом оказаться в Скривнусе, по разным местам. Очевидно, местным владыкам претила сама мысль о возможности человеческих отношений…
Время от времени навстречу попадался редкий автотранспорт, весьма схожий по виду и содержанию с автобусом, в коем везли бывшего сержанта Горчакова. Грузовики с решётчатым верхом, большегрузные фуры и автобусы перевозили один и тот же груз – голых людей… или правильней будет говорить духов?
Один раз Алексей увидел поезд, влекомый паровозом – точно из кинохроники времён Отечественной войны. Паровоз изрыгал клубы белёсого пара, однако дымного шлейфа за ним не наблюдалось. Очевидно, как и автобус, в котором катался бывший сержант, паровоз вместо горючего топлива использовал для движения какой-то необычный вид энергии. Какой именно, Алексея уже не интересовало. Да хоть вечный двигатель – какая разница? Последнее предположение, кстати, имело под собой веские основания, поскольку за всё время вояжа Горчаков не заметил ни малейших признаков каких-либо заправок.
И только на какой-то железнодорожной станции, как всё в Скривнусе, ободранной и серой, Алексея пробрала дрожь – когда он увидел, какой груз везут вагоны, крытые ржавым рифлёным железом – примерно в таких в мире живых возят мороженую рыбу или мясные туши. Голые женщины всех возрастов, но преимущественно пожилые и совсем старые, стояли вплотную, как сельди в бочке, с поднятыми вверх руками, удерживаемые какими-то щупальцами. Монстр, похожий на гигантского богомола, как раз извлекал из вагона молодую девушку, пытающуюся дрыгаться и визжать. Миг – и откатная железная дверь вагона с лязгом встала на место, скрыв от посторонних глаз живой груз.
Каждый раз, когда небо вместо привычной серости начинало багроветь, приобретая цвет сырого мяса, водитель-монстр (как успел уяснить Алексей, подобных тварей здесь называли волграми) загонял свою колымагу в попутный "населённый пункт", и пленников до утра упрятывали в железную цистерну, или какой-нибудь бункер для цемента, или даже огромную трубу, заваренную с одного конца и снабжённую люком с другого. Было очевидно, что их водитель-волгр мучительно желает человечьего тела, однако страх перед гневом неведомого Великого Игвы пересиливал, и монстр, утробно пыхтя, каждый раз укладывался на ночлег возле люка, на манер собаки у дверей – верно, для защиты вверенного груза от посягательств неведомых ночных тварей. И каждый раз, как только угасало багровое свечение неба, узники проваливались в беспробудный, холодный сон, подобный смерти…
Автобус остановился, выводя бывшего сержанта из потока полувоспоминаний-полубреда. По сторонам щерились знакомые каменные статуи, изображающие крылатых химер. Чуть дальше виднелся грязный бетонный куб – по всей видимости, в том, плотном мире здесь располагался дорожный пост ГАИ…
Впереди расстилался громадный город. Серый, как всё в этом мире, он тянулся, насколько хватало глаз, громоздясь коробами строений. Где-то на горизонте, невидимая за нагромождением зданий, угадывалась большая река.
А ещё дальше, на горизонте, призрачно белели сахарно-снежные отроги, точно там располагался колоссальный айсберг.
Алексей нервно облизнул губы. Он узнал, узнал это место. Там, в прошлой жизни, он назывался город Куйбышев. А вон там, это же Жигулёвские горы… но отчего такие белые?
Между тем от поста уже приближалась серо-стальная фигура. Только у этого стража с головой было всё в порядке, отчего напоминал он больше не помесь музейного рыцаря с роботом из Дворца пионеров, а нормальный чугунный памятник. В довершение картины железный страж был закутан в обширную шёлковую шаль со стеклярусом.
– Успеха в делах, господин Железный Голем, – утробным басом поприветствовал монстр-водила подошедшего.
– Свежатинка? – осведомился страж, разглядывая груз эмалевыми немигающими глазами.
– Так точно.
– И все сюда?
– Почти. Соморра – город большой… Как тут обстановка, господин Железный Голем?
– Как обычно.
– Всё спокойно?
– Ну какой может быть покой, когда рядом ЭТО?
– Да уж… – проурчал монстр-водила. – Страшное место. Но, говорят, ночью всё-таки можно?..
– Кто говорит? – в жестяном голосе голема послышалось раздражение. – Может, и можно… но только один раз. А уж днём… Ты ангела видел хоть раз вблизи?
– С нами мощь Великих Игв! – волгр всеми тремя лапами-щупальцами изобразил в воздухе некий охранительный знак. – Не видел и не стремлюсь.
– Правильно мыслишь. Ладно, к делу. Дорогу найдёшь, или дать провожатого?
– Не беспокойтесь, господин Железный Голем. Найду, не первый раз.
– Проезжай.
Монстр-водила с хрустом врубил передачу, мотор взвыл, и ржавая колымага въехала в пределы города Соморры. И снова всплыло откуда-то из памяти: "тень города и город теней"…
Алексей уже привык к тому, что на улицах поселений мертвецов не бывает не то что гуляющих прохожих – вообще никаких людей. То, что изредка всё же встречалось на пустынных улицах, людьми никак не являлось. В самом лучшем случае это были глиняные големы – как уже понял Горчаков, одни из наиболее безобидных обитателей Скривнуса.
Автобус между тем подкатил к железным воротам, до чрезвычайности напоминавшим проходную какого-то завода. Из калитки выдвинулся глиняный голем, раскрашенный пёстро и аляповато, точно сувенирная матрёшка.
– Чего везёшь?
– А то сам не видишь? – проурчал монстр-водила, опустив приветствие. Очевидно, к фаянсовым ходячим статуям, в отличие от железных, волгры не питали достаточного почтения.
– Ага, – керамический вахтёр заглянул в салон. – Годится. Проезжай!
Ворота дрогнули и поползли в сторону, освобождая путь. Мотор вновь истошно завыл, и адская колымага въехала на территорию потустороннего предприятия.
Угрюмые серые туши заводских корпусов уходили куда-то в перспективу. В разительном контрасте с этой монотонной серостью находилось лишь одно здание, сиявшее полированным кроваво-красным гранитом. На фронтоне "заводоуправления" таращились какие-то жуткие ритуальные маски вуду, высокое крыльцо украшали две непременные крылатые химеры, злобно скалившие клыкастые пасти. К этом крыльцу и подкатил адский автобус.
