– Я сделаю это, - сдался Дмитрий. - Я принесу ее завтра.
В кабриолете Дмитрий закрыл глаза и попытался успокоиться. Говорят, самое страшное в жизни - это неизвестность. Сейчас он как будто бы знал все. Но знание это было слишком необычным, страшным и мистическим.
Всю дорогу до замка Дмитрий лихорадочно перебирал в голове возможные варианты своего дальнейшего поведения и самым рациональным и честным нашел, что он не станет красть картину, а расскажет все Элизабет и Уолтеру. Они хорошие люди. Они все поймут.
…Старый Мирча, шаркая растоптанными сапогами, вновь прислуживал за ужином.
– Орден Дракона, Орден Дракона, - наморщил лоб Уолтер. - Что-то я об этом слышал… Минутку… - Он вышел из гостиной и вернулся с пухлым блокнотом. - Мои путевые заметки, - пояснил он, листая. - Вот! Я услышал эту историю в Италии. Орден Дракона существует, и зародился он еще в средние века. Это… Ха! Это организация дьяволопоклонников!
Дмитрий испуганно посмотрел на Элизабет. Но и на его рассказ, и на сообщение Уолтера та отреагировала вполне сдержанно, если не сказать скептически.
– Та-ак, тут написано, что, по преданию, в шестнадцатом веке действительно были созданы магические картины… «Семь смертных грехов»… - Уолтер хлопнул себя по лбу. - Вспомнил! Когда-то эта история захватила меня своей экзотичностью! По дьявольскому наущению служители Ордена под пытками заставили написать эти семь картин самого талантливого художника того времени…
– Ладжози? - угадал Дмитрий, вспомнив имя, произнесенное Перуцци.
– Да-да, его звали именно так! Вот, гляньте, тут так и написано: «Барон Фабио Да Ладжози»! И краски его при этом замешивались на крови грешников…
– Меня посещала эта страшная догадка! - сокрушенно заметил Дмитрий. - Действительно, в краске присутствует некая добавочная чужеродная субстанция. Конечно же, это кровь!
– Так вот, после завершения всех семи картин служители Ордена должны были совершить некий обряд, принеся в жертву троих чистых душой бедолаг, и врата ада тогда разверзлись бы, и дьявол явился бы на землю. Но в последний момент Ладжози чудесным образом исчез из темницы, прихватив с собой одну из картин… Вот так-то! - Уолтер с хлопком закрыл блокнот, бросил его на стол и, радостно потерев руки, достал сигару.
– Красивая легенда, - кивнула Элизабет. - Но, я надеюсь, вы, просвещенные люди двадцатого столетия, не принимаете ее за истину. На мой взгляд, вас, Дмитрий, как человека свойственного русским романтического склада, просто-напросто попытались облапошить и бесплатно заполучить драгоценную картину. Мою, между прочим.
– Может быть, вас подвергли гипнозу? - предположил Уолтер. Дмитрий поднялся из-за стола.
– Пойдемте со мной, - бросил он собеседникам. - Я знаю, как все проверить.
Они поднялись в мансарду и подошли к картине. Дмитрий взял со столика скальпель и, помедлив, решительно погрузил его в полотно. Закрыв глаза, он отдернул руку. Мелькнула мысль, что его скудного жалования не хватит расплатиться за этот безумный шаг. Он открыл глаза. Картина была цела и невредима.
– Она неуязвима, - прошептал Уолтер. Сигара выпала из уголка его рта. - Постойте, в моем блокноте было еще кое-что, я недочитал…
Он поспешил вниз, а Элизабет и Дмитрий продолжали молча, как завороженные, смотреть на полотно.
Уолтер вернулся. Порывшись в своих записках, он сообщил:
– Вот. В пятнадцатом веке главой Ордена Дракона в Румынии был граф… Граф Влада! - выкрикнул он, - по прозвищу Дракул… А «дракул» по-румынски - «дракон».
– Влада… То есть Дракул - мой предок? - Элизабет выглядела неприятно удивленной. - Пойдемте-ка отсюда, - предложила она. - Я что-то неуютно себя чувствую рядом с этим холстом. Лучше бы мы его и не находили.
В гостиной Уолтер заметил:
– Подробности о ваших предках может знать Мирча.
– Мирча! - позвала Элизабет. Но старик словно сквозь землю провалился.
Глянув в окно, Дмитрий в свете догорающего заката увидел Мирчу, скачущего на лошади прочь от замка.
– Вот он!
– Это моя лошадь! - возмущенно воскликнул Уолтер. - Все ясно! Он шпионил за нами! Где мой карабин?!
Сдернув со стены гостиной ружье, он долго целился в уменьшающуюся фигурку всадника.
– Нет, уже не достать… - рыжеусый топнул от досады и опустил ствол.
– Да, он шпионил за нами, - согласился Дмитрий. - Теперь понятно, откуда Перуцци узнал, что вы хотите увезти картину.
– Выходит, он понимает по-английски! А я-то мучился с этим проклятым румынским произношением…
– Это очевидно, - кивнула Элизабет. - Завтра же следует отправляться домой. Прочь из этой ужасной страны!
– Завтра? - криво усмехнувшись, переспросил Уолтер. - Не уверен, что нас отпустят так просто. Думаю, надо готовиться к осаде. Приближается ночь. Возможно, скоро они придут…
Уолтер и Элизабет торопливо собирали вещи. Внезапно погас свет. Элизабет, зажигая свечу, выругалась:
– Проклятая страна!
– Что-то мне это не нравится, - тихо сказал Уолтер Дмитрию и, взяв со стола карабин, добавил: - Пойду вниз, проверю, как там наши запоры.
Но не успел он сделать и шага, как снизу раздался грохот выстрелов и крики.
– Они здесь! - рявкнул Уолтер и, выскочив на площадку, сделал несколько выстрелов, скорее для устрашения, нежели надеясь попасть в кого-то из тех, кто пытался взломать парадную дверь. Затем, присев к пулемету, крикнул: - Дмитрий, позаботьтесь об Элизабет! Быстрее в мансарду, пока они не ворвались! Там есть выход на пожарную лестницу.
– А вы?! - крикнул Дмитрий.
– Я поднимусь позже! Сверните картину!
Дмитрий схватил Элизабет за руку, и они, пробежав мимо Уолтера, устремились вверх по лестнице. Позади них раздался треск пулемета.
Оказавшись в мансарде, Дмитрий распорядился:
– Займитесь картиной. Выньте из рамы и сверните изображением наружу.
– А вы?
– Я помогу Уолтеру. Но вы должны оставаться здесь.
– Ни за что!
– Но вы безоружны!
– Мужчины! - презрительно воскликнула Элизабет, достала из-за корсажа припрятанный перочинный ножик и бросилась к двери. - Занимайтесь картиной сами!
– Это безумие! - кинулся за ней Дмитрий.
Но в этот миг треск пулемета смолк, а еще через несколько мгновений в мансарду ворвался Уолтер.
– Все! - закричал он, запираясь. - Они прорвались. Тащите сюда вещи, что потяжелей!
Едва они успели забаррикадировать дверь, как нападавшие принялись бить снаружи чем-то увесистым.
– За мной! - скомандовал Уолтер и бросился в дальний угол мансарды к дверце в половину человеческого роста. Повозившись с засовом, он распахнул ее.
– Проклятие! - выругался он. И не зря. В свете огней факелов, окружавших замок, по пожарной лестнице уже лезли враги.
