«Первая кровь — прямой потомок, — вспомнил он объяснения Селики. — Дочка, или внучка, значит, и правда лучше быстрее покинуть это место». Серый полез на телегу и, неловко перевалившись через бортик, застонал от очередной волны боли.
— Сегри, тебе плохо? — заботливо спросила серая торговка.
— Да. По голове получил, да и выпил вчера многовато… — пробормотал он в ответ.
— Тут в кувшине есть островка. Выпей немного, полегчает, — посоветовала Лягри.
Зачерпнув горстью, Серый выпил. Боль слегка отступила и он, улегшись между клеток, постепенно заснул.
***
Проснулся Серый ближе к полудню от того, что кто-то дергал его за волосы. Приподнявшись на локтях, он понял, что так развлекался один из скучавших инкидо, у клетки которого он лежал. Голова еще гудела, но уже достаточно слабо, чтобы не обращать внимания. Перебрав в уме утренние события, он вспомнил о прихваченной монете и достал ее из кармана, чтобы рассмотреть. Увесистый кругляш диаметром с половину ладони тускло поблескивал рыжим цветом, и Сергей решил, что он сделан из меди. На обеих сторонах оказался одинаковый рисунок: в верхней части монеты дугой располагалось шесть кругов, а под ними — большая буква «П». В торце виднелось тонкое сквозное отверстие. «Селика говорила про профиль короля с королевой, — вспомнил он. — Неужели это не монета, а что-то другое?» Серый принял сидячее положение и глянул вперед. Торговки тащили телегу по дороге и остервенело размахивали плетеными хвостами, пытаясь согнать с крупа мух, но получалось не слишком удачно.
— Санти, Лягри, давайте я вас расплету? — предложил Сергей.
— Да, расплети, пожалуйста! — воскликнула вороная эква. — Кровососы совсем замучили!
— Заплетенные хвосты — это красиво, но так непрактично! — добавила серая довния.
Повозка остановилась, и он начал расплетать и расчесывать Санти.
— Можете рассказать, как выглядит монета? — поинтересовался он у своих спутниц.
— Я могу и показать, — предложила Лягри и, сунув мордочку в сумку, выудила серебристый кругляш. — Вот, смотри.
Сергей осторожно взял монету из ее зубов и легонько подкинул на ладони. Для своих размеров она оказалась уж слишком легкой. На монете проглядывали профили двух хорниев, а по кругу шла мелкая надпись.
— Это король и королева Эвлона? — поинтересовался он.
— Эмм… да, нынешняя королева Синсера Кастигор, но у нас теперь нет королей, — стала объяснять Лягри. — Экусы слишком часто гибнут у Врат, поэтому правит королева. На монете изображен древний король Робур Кастигор.
— А почему монета такая легкая?
— Она сделана из кайлубиса.
«Кайлубис — небесное железо, — перевел Сергей, — но это скорее какой-то алюминиевый сплав, чем железо». Он вернул монету хозяйке, вынул свой медный диск и протянул экве.
— А это что такое, можешь сказать? — поинтересовался он.
— Хмм… здесь изображены врата, а сбоку — дырочка для нитки, стала она рассуждать вслух. — Похоже, это какая-то медаль экусов, только очень старая. Я таких ни разу не видела.
— Наградная медаль?
— Ну да, если кто отличился при изгнании очередного демона.
— А сколько она может стоить?
— Судя по весу, голову бочонков, может, голову и один, — определила она, — но ее никто не купит, это же награда.
Разочарованно вздохнув, Серый сунул медаль в карман. Он прошелся напоследок щеткой по хвосту Санти и перешел ко второй экве, а вороная, быстро разогнав мух, радостно зафыркала. «Если понадобится, то медаль можно хорошенько оббить камнями до неузнаваемости и сдать на вес, — решил Сергей. — Пять бочонков — тоже неплохо». Головная боль опять стала о себе напоминать, и, быстро закончив расплетать второй хвост, он снова улегся в телегу.
***
Прошла еще неделя пути. Стали чаще встречаться деревушки, а однажды торговки миновали даже настоящий городок с домами из белого камня. То ли места стали более цивилизованны, то ли Серый научился соблюдать осторожность, но особых происшествий по пути больше не возникало. Часто они ночевали на постоялых дворах, но иногда приходилось останавливаться и на дороге. В ночных дежурствах тоже возникли изменения: если раньше торговки бодрствовали по полночи, то теперь дежурная каждые полчаса вставала, осматривалась и снова ложилась спать. Когда шастающая туда-сюда эква начинала беспокоить сон Сергея, он просто перебирался под покрывало к другой и продолжал спать, но одна из ночей стала исключением. Почувствовав, что в сон уже совершенно не тянет, он вылез из-под попоны и присел к костру. Осмотревшись кругом, рядом с Серым присела Санти. Лагерь был разбит в узкой полосе леса, разделявшей два поля, одно из которых желтело морем колосьев, а другое было полностью перепахано. В окнах фермерского дома на горизонте замерцал огонек, кто-то там уже приступил к утренним хлопотам. Глянув на небо, Сергей залюбовался звездами. На севере (за север он принял направление направо от заката), он увидел, как над горизонтом постепенно восходит гирлянда ярких огней. Первый выглядел просто большой звездой, а каждый следующий оказывался раза в два больше предыдущего.
— Что это? — удивленно спросил Серый у Санти.
— Бусы Богини, — ответила она. — Разве ты их ни разу не видел?
— Нет, — он отрицательно вскинул голову.
— А, ты же в лесу жил, — понимающе кивнула эква. — Там их тяжело разглядеть. Бусы Богини восходят перед рассветом и заходят сразу после заката. Днем их не видно, потому что они блекнут в свете солнца.
— Необычное название, — заметил Серый.
— Необычное? — удивилась вороная торговка. — Может, ты и о Люсее никогда не слышал?
Слово «люсея» приблизительно переводилось, как «излучающая яркий свет», но Сергей подумал, что в данном случае оно означало имя или название.
— Певица на постоялом дворе пела про Люсею и лайтилюс, — вспомнил он, — но Лягри сказала, что это все старые сказки.
— Нет же, лайтилюс — действительно просто миф, а Люсея — это создательница Эвлона.
— А можешь о ней рассказать?
Рассказать о Люсее? — растерялась она. — Я попробую. С чего же начать?
Собравшись с мыслями, эква начала рассказ:
— Люсея — богиня. Вначале она создала солнце, чтобы оно согревало всех нас, потом она создала Эвлон и еще голову две миров-бусин и повесила их вокруг солнца. Она налила океаны водой, вырастила леса и оживила зверей. Когда все было готово, богиня отщипнула частички своей души и создала из них первых экусов. Можно сказать, все мы — ее первая кровь, через табун табунов поколений.
— Значит, на тех бусинах тоже живут экусы?
