— Нельзя разрушать Дома, — отрешенно и ясно сказала Фаенна. — Нельзя разрушать Башню. Это погубит наш мир. Убьет всех, кто еще уцелел. Но Дома и Башня должны быть разрушены.
Ее глаза потемнели, колени подогнулись, и я подхватил ее на руки, недоумевая над ее последними словами.
Фаенна пошевелилась, открыла глаза, и села. Без сознания она пробыла совсем недолго. Недоумевающее оглядевшись, она провела рукой по лбу.
— С тобою все в порядке?
— Да, наверное… — ответила она, и посмотрела на меня как-то странно.
— Что ты увидела?
— Я?.. — Она снова закрыла глаза и потерла указательным пальцем лоб над бровями. — Я видела как Город рассыпается прахом…
Я немного выждал, прежде чем очень спокойно предположить вслух:
— То есть, что бы мы теперь ни сделали, это принесет гибель? — Слова дались мне труднее, чем я ожидал. К тому же, что-то во мне яростно восставало против этого. В глубине души я был уверен, что это неправда. А себе я теперь верил. Но значило ли это, что теперь я не должен верить Фаенне?
— Не знаю, — Фаенна смотрела на меня пристально, будто читая мои мысли. — Это ведь твои опасения. Что после стольких веков Земля не выдержит перемены. Я прочла это в твоих мыслях, Морион. Я видела их. — Тут на ее лице появилась тень смущения, и она отвела взгляд. Думаю, я был потрясен еще больше чем она. Фаенна снова подняла голову, все еще удивляясь сама себе. — Похоже, Морион, что это и есть мой дар. Ты прав. Они у нас разные.
Я даже не знал, что сказать ей в ответ. Мой яростный протест улегся, сменившись снова догадками, сомнениями, ожиданием и изумлением. Все, что я смог наконец ответить, было:
— Прости меня.
Фаенна бледно улыбнулась.
— За что? Это я привела тебя сюда. — Она помолчала. — Может быть, я и прежде уже отчасти владела этим даром. И тут ты прав тоже. Но увы, большего я пока не знаю.
Я медленно кивнул.
— И я ведь тоже. Мы не получаем своих знаний мгновенно.
— И не получим всех никогда, — добавила Фаенна. — В нас просыпается только сила, способность угадывать и вспоминать забытое и важное. Но мы не овладеем теми знаниями, которых не было раньше. К ним мы придем сами. Чтобы узнать первыми правду, а не вспомнить ее.
И снова во мне шевельнулось что-то, шепнувшее: «нет, мы можем и предвидеть, хотя бы отчасти». Но отчего-то я не сказал этого вслух. И я знал, что она все же может читать мои мысли лишь тогда, когда они для нее открыты, а прочие — только угадывать. Почти как всегда, но, может быть, более проницательно чем всегда. И ведь впрямь, отчасти это всегда было ей свойственно. Я вспомнил, что она говорила Хоннору лишь несколько дней назад, в Алмазной Башне, и невольно улыбнулся.
— Ты права, — согласился я. — Есть нечто, что мы не можем ни узнать, ни предвидеть, пока это не случится.
И это была правда. Даже если мы можем что-то предвидеть, это не значит, что мы можем предвидеть все.
Фаенна продолжала натянуто улыбаться.
— Я как твоя совесть, Морион, — сказала она устало. — Но хотелось бы мне узнать что-то новое, полезное, что могло бы помочь…
— Ты узнаешь. Непременно. Как только встретишь кого-то еще, чьи мысли я не буду знать так, как свои, — заверил я, и Фаенна негромко рассмеялась.
Близился вечер, но сегодня нам не было так тяжело как вчера. Может быть, было еще не время. И все же, мы были уже куда ближе к Городу. Я подал Фаенне руку.
— Пройдем еще немного? — Я видел, как к ней на глазах возвращаются силы, вместе с обретением ее собственного дара, спавшего в ее крови. Способность читать мысли, по крайней мере, видеть чужие страхи, различать правду и ложь? Девиз ее Дома — «Милость». Не «Истина»? Знать мысли и страхи, значит, понимать, что движет людьми. А понимать, это почти — прощать? Для меня эти слова вряд ли несли бы похожее значение. Но все же, это еще одна особенность, оттенок ее фамильного дара. Да будет так. Хорошо, что есть кто-то, кто может воплощать этот дар в наши «последние времена».
Фаенна приняла мою руку, и мы прошли еще немного. А когда наконец остановились, пришел ее черед вычертить на земле круг. И он был начерчен — куда более ровный, уверенный и плавный чем мой.
— Посмотри, — Фаенна указывала на неуловимо вращающееся над нами звездное небо. — Кроме Алмазной звезды, есть еще три — самых ярких, они находятся на равном расстоянии от нее.
— Когда-то их было двенадцать, — сказал я, лежа на спине, и глядя на холодный звездный хоровод.
— Было. Когда «умрут» и наши Дома, эти звезды погаснут. Или просто утратят свою яркость. Но если на этом небе были когда-то Луна и Солнце, то где они могут быть? Как именно Дома и Башня останавливают их свет.
— Они остаются там, где были, — сказал я, почти неожиданно для самого себя, продолжая зачарованно смотреть в небо. — Только мы их не видим, не чувствуем, и их все равно, что нет. Башня и Дома частью отражают, а частью, поглощают тепло и свет, и превращают их… в то, что мы называем магией этого мира. Только поэтому в Городе все еще сохраняется жизненная сила, и он все еще стоит, несмотря на то, что нет больше для него ни тепла, ни света… И потому вокруг Города происходит это безумие. И потому еще можно разбудить нашу кровь, хотя мы сами мало что значим. — Я замолчал, и почувствовал, что Фаенна повернула голову, поглядев на меня.
— Ты знал это до того, как это сказал?
— Нет.
Она тихо засмеялась:
— Надо чаще тебя о чем-нибудь спрашивать.
— А вдруг я не отвечу?
— В конечном счете, все равно ответишь.
Но сегодня больше вопросов не было. Нас сморил сон. Этой ночью мне снилось пламя. Оранжево-золотое, сжигающее. И ничего, кроме пламени.
Мелодичный «стеклянный» перезвон. Неужели утро начиналось так же как и вчера — с бесконечного потока «хрустальных призраков»?..
Я привскочил и уткнулся взглядом в окружавшую нас черную блестящую стену. Мы словно находились в неглубоком колодце. Я не сразу сообразил, что эта стена была «живой изгородью» из антрацитовых деревьев. Не могли же они вырасти тут за одну ночь…
— Ух… — выдохнула Фаенна. — Если бы я знала, что они умеют передвигаться, ни за что не привязала бы к ним лошадь.
Деревья и впрямь шевелились, и это их движение вызывало тот мелодичный тихий перезвон, что нас разбудил. Так же, как призраки, они не переступали границ очерченного круга, но и не проходили мимо. Столпившись вокруг, они тянулись к нам своими неуклюжими кривыми ветками, довольно медленно, и как-то робко. То ли любопытствуя, то ли их привлекало нечто жизненно для них необходимое.
— И как же нам отсюда выбраться? — озадаченно произнесла Фаенна, неуверенно положив свою тонкую ладонь на рукоять меча.
