– Хочу посмотреть вас в работе. Это разминочный бой, мне нужно оценить ваши сильные и слабые стороны для дальнейшего задействования в работе.
Оконные стекла машины поднялись, а из дверей вышли четверо плечистых мужчин в костюмах. Тот, с которым я разговаривал, незаметно сунул в руку топорик и проговорил:
– Не высовывайся особо. Господин Абэ сказал, чтобы ты вернулся из здания живым.
– Хорошо, только и вы не расслабляйтесь – неизвестно, какого уровня якудза засели там, внутри.
Мужчина смерил меня таким взглядом, что я тут же понял всю свою ничтожность, всю глупость предупреждения таких суровых мужчин и вообще всю тщетность существования Изаму Такаги на бренной земле. Ну что же, гордыня бывает наказуема, причем наказывается жестко. А мне бы не хотелось терять своих людей, пусть даже они «свои» на время.
– Я говорю вполне серьезно. Лишние смехуёчки нам ни к чему. Поржем потом, после дела, – отрезал я.
– Ух, какой у нас тут грозный хининчик, – писклявым голосом проговорил мужчина. – А подгузники он поменял?
Я вздохнул. Что же, пора завоевывать уважение. Не думал, что это придется делать среди мужчин. Я сделал скользящий шаг к задире и просто схватил его большим и указательным пальцем за нижнюю губу, сдавив как можно крепче. Болевой шок заставил зрачки расшириться. Он было дернулся, и я тут же чуть дернул пальцы вверх, заставив мужчину танцевать на цыпочках.
– Если дернешься, то останешься без губы. Будешь потом улыбаться всю жизнь. Слушай меня внимательно – шутить со смертью я не намерен. Вас, долбоёбов, тоже хочу сохранить. Поэтому все накидывают Доспехи Духа и идут за мной. Да, я ссусь, но даже обоссанный я буду стараться сохранить вам жизнь. Кивни, если понятно. Только аккуратно кивни, помни о губе.
Мужчина медленно изобразил пародию на кивок. Я тут же отпустил губу и разорвал дистанцию – если надумает ударить, то будет время поставить блок или увернуться.
– Ну что, прошел я проверку, или ещё что показать? – спросил я, чуть наклонив голову.
– Проверку прошел. Веди, хинин, – буркнул мужчина.
– Вот и ладно.
Мы накинули на себя Доспехи Духа. Я вдобавок нацепил бейсболку и накинул капюшон. Мне следовало максимально скрыть лицо, но пока ещё рано надевать маску – мы шли под камерами и такое поведение было бы подозрительно.
Меньше, чем через полминуты мы прошли в небольшое фойе. Стекло, мрамор и алюминий – сплошной хай‑тек. Из‑за закругленного стола привстала симпатичная девушка и склонилась в поклоне:
– Добрый день. У вас назначена встреча?
– Захлопни пасть и положи руки так, чтобы я их видел! – рявкнул мужчина. – На тебя смотрит пистолет!
Нет, пистолета не было. Но девушка не видела, что в кармане куртки всего лишь оттопыренный палец. Да и морда у мужика стала зверской – того и гляди укусит.
Она медленно положила руки на стол, захлопала испуганно глазами.
– Где сидят якудза? – рявкнул мужчина.
– Ннна…
– Быстрее, или башку разнесу!
– На втором этаже, – чуть ли не плача произнесла девчонка.
– Где серверная? Куда идут записи с камер?
– В конце коридора направо.
Мужчина тут же мотнул головой, и один из бойцов направился по указанному адресу. Вскоре раздался вскрик и звук удара. Через несколько секунд боец вернулся обратно и кивнул. Следом за ним тянулся дымовой шлейф. Я надел маску. Теперь можно уже выходить из‑за спин бойцов и не бояться показать лицо.
– Был один человек. Камеры остановлены, записи стерты, – отрапортовал боец.
– Хорошая работа, – проговорил я.
Тот, который стращал девчонку и поглаживал по волосам, сказал:
– Молодец. Умная девочка. Сколько Хино‑хеби в здании? Это тебя Тораноаши спрашивает!
– Четверо. Они все в главном офисе, – дрожащим голоском сказала девушка.
– Сколько персонала?
– Двое. Уборщик и сантехник. Ещё был один в серверной…
– Молодец, а теперь ложись спать, – почти ласково произнес мужчина и резким движением воткнул голову девчонки в столешницу.
Волосы взметнулись черным фонтаном, а затем безжизненно опали, когда девчонка откинулась назад. Глаза её были закрыты, а с глубокой царапины во лбу заструилась кровь. Мужчина ударил второй раз. Ударил так, чтобы на бежевой столешнице расплескалась алая лужица.
– Ты чего беспределишь? Она и так напугана до икоты. Достаточно было просто связать и…
– Хининчик, не лезь, бля! Когда я в ярости, то могу и зашибить ненароком. А ну сделай шаг назад! Сделай, бля! Пока топором тебе наколку не поправил!
Я отшатнулся. Мужик покраснел так, что ещё немного и его «кондрашка» хватит. Ноздри раздувались, глаза покраснели, уши алели маковым цветом.
– Остынь, чувак.
– Отвали, хинин. Один раз ты меня подловил, но второго раза ты не получишь. Господин Абэ должен будет увидеть, что я, Ичи Ямато, могу служить ему верой и правдой! Могу сам, а не под предводительством какого‑то жирного хинина. Сиди здесь и не воняй, а мы с ребятами сами закончим работу. Да, бойцы?
– Да… Да… – раздались нестройные голоса бойцов.
Сука… «да‑да»… Вот нарвутся на неприятности с таким командиром и что? Да и у командира от вида крови явно кукуха поехала. Вон как ебло перекосило. А пять бойцов вступятся за него, а не за меня, левого хинина.
Да уж, дисциплинка у господина Абэ…
– Всё, я понял. Иду позади и подстраховываю, – поднял я руки.
– Вот и ладно. А то я уже думал, что рядом с этой кралей положу. Ладно, хорош пиздеть! Вперед!
Бойцы ринулись в указанную девушкой сторону. Я проверил у девчонки пульс – ниточка на шее постукивала. Тоненько, но стучала. Живая…
На втором этаже раздались крики, звуки ударов. Я помчался следом. Похоже, что воины господина Абэ были теми ещё беспредельщиками. Когда я поднялся на второй этаж, то сглотнул…
Недавно серые стены теперь были покрыты кляксами крови. На полу валялись три мужчины в костюмах. Головы их представляли из себя очень неприглядное зрелище. Топоры пятерки были все обагрены кровью, словно художественные кисти в руках трудолюбивых маляров. Один из пятерки добивал человека в синей одежде уборщика. Ещё один человек в комбинезоне лежал с раскроенным черепом в луже крови.
– Да что вы творите‑то, черти? Персонал‑то за что? – простонал я. – Они же не якудза…
– Лес рубят, щепки летят, – огрызнулся тот, который назвал себя Ичи Ямато. – А ты думал, что будет всё так просто, хинин?
– Я планировал напасть на якудза и отвлечь их от другого дела. Планировал сделать так, чтобы один из выживших позвонил в группировку и вызвал подмогу. А мы бы тем временем по тихому слиняли. А теперь… теперь никого не осталось.
– Ошибаешься, хинин, осталось. Кое‑что мы оставили на сладкое, – сказал Ичи. – Загляни сюда.
Он толкнул дверь в соседний кабинет и там… Там на полу сидела девушка в порванной одежде. Её руки связаны за спиной, а в глазах светилось столько ненависти, что можно было прикуривать сигарету, как об автомобильную зажигалку.
– Это же баба… неужели ты на бабу руку поднимешь? Это не по понятиям!
– По каким на хуй понятиям?
– По обычным! Оставь её, придурок! – вырвалось у меня. – Над девкой измываться последнее дело.
– Да пошел ты на хуй! Держите его, ребята! Пусть смотрит, как мы сейчас эту подружку окучим. Может, научится чему…
Двое тут же ринулись с разных сторон. Я отшагнул в сторону, пропуская их перед собой, и в этот момент нарвался на подставленную ловушку. Меня связала сеть, состоящая из черных, клубящихся нитей. Пока Ичи отвлекал меня, один из бойцов забросил за мою спину эту погань. Даже не смотря на Доспех Духа, я не смог вырваться.
– Пидар, что же ты делаешь? – вырвалось у меня. – Своих же кошмаришь.
– А ты не свой, – пожал плечами Ичи. – Когда мы закончим с этой красоткой, то я скажу господину Абэ, что ты нарвался на удар якудзы. Допустимая потеря…
– Вот же ты гнида…
– Я не гнида. Я сын аристократа, пусть и незаконный. Но я никогда не позволю, чтобы мной командовало какое‑то дерьмовое отребье. Ругайся, пока у тебя есть губы. Скоро их не станет…
