67
Надеясь нажиться на пилигримах, несколько сувенирных магазинчиков начали торговать статуэтками и куклами грибожителей, а также всякой мелочовкой, вырезанной из грибов. Появился даже замечательный кабак под названием «Спора серошапки». (Этот кабак существует по сей день, и в там подают лучшее во всем городе холодное пиво.) — Примеч. автора.
Гениальный маневр Аквелия заключался в том, что вместе с послом и предложением брака он отправил в Морроу горстку труффидианских монахов договариваться о религиозном компромиссе, который позволил бы менитскому королевству и труффидианскому капанству устранить свои разногласия. Многие догмы были чрезвычайно невразумительны. Например, мениты верили, что Бог пребывает во всех тварях, в то время как труффидиане, дабы отмежеваться от мэнзиизма, утверждали, что крысы «от дьявола». Через много недель нелепых доводов в пользу достоинств крыс («их мех приятно гладить») и пороков («они распространяют заразу») был достигнут компромисс, согласно которому из труффидианских текстов следовало вымарать выражение «от дьявола» и заменить его на «не от Бога» (изначально было предложено «сотворены от Бога, но, возможно, отошедшие от его учения», но этого труффидиане не приняли). Спустя год мучительных переговоров и, вероятно, скорее от изнурения и скуки, чем от примирения двух истинных вер, к немалому облегчению обоих правителей (которые хотя и были верующими, но обладали сильной практической жилкой), было заключено соглашение. Это соглашение протянуло семьдесят лет, пока его не отменил Великий Раскол, и даже тогда расторжение завета происходило через офисы труффидианской церкви во владениях Халифа. — Примеч. автора.
Хроники того периода называют этот союз браком по расчету, поскольку некоторые свидетельства указывают, что Аквелий был гомосексуалистом. Но если он и начался с расчета, то вскоре перерос во взаимную любовь. Безусловно, ничто не исключает возможности того, что Аквелий был бисексуалом, как бы ни пытался писавший два столетия спустя Мериад — тогдашний капан Амбры ученый и гомосексуал — выставить Аквелия извращенцем. — Примеч. автора.
Учитывая пример Софии и Мэнзикерта I, нет ничего удивительного в том, что вплоть до падения Трилльяна Великого Банкира и его Банковских воителей женщины служили в армии и многие добивались высочайших постов. Сама Ирена была превосходной охотницей, могла обогнать и одолеть самого быстрого из своих пяти братьев и изучала стратегию ни много ни мало у гениального халифского генерала Масуфа. — Примеч. автора.
Прошу заметить, что, несколько раз упоминая Халифа за этот шестидесятилетний период, я имел в виду не одного-единственного правителя. Халиф избирался тайным голосованием, и его имя всегда держали в тайне, чтобы предохранить от покушений наемных убийц. Каждый Халиф назывался просто «Халифом». Стоит ли удивляться, что у должности царского генеалога было столь мало плюсов и столь много минусов? — Примеч. автора.
Если условия этого соглашения кажутся чрезмерно жесткими, следует вспомнить, что вассальная присяга, по сути, ничего не значила: Халиф был слишком занят закреплением своих недавних завоеваний на востоке (восстания в этих областях тайно субсидировал ничего не оставлявший на волю случая Аквелий), чтобы взимать дань или хотя бы послать собственного управителя для надзора над капанством. Однако в этом отношении Халиф обыграл Аквелия, поскольку в последующие столетия его преемники станут утверждать, что капанство Амбра принадлежит им по праву, и даже развяжут войну, чтобы его «освободить». — Примеч. автора.
Когда Мечтатель Джонс был наконец разгромлен в кровавой битве, на три века упрочившей господство Халифа на западе, Аквелий откликнулся следующими словами: «Как друг обоих великих вождей, могу только сказать с Богом: я радуюсь с теми, кто ликует, и плачу с теми, кто льет слезы». — Примеч. автора.
Еще до падения Мечтателя Джонса эти свирепые воины были изгнаны на восток медленно наступающими армиями Халифа, который определенно желал, чтобы своими нападками они ослабили Амбру. С тех пор они сошли со страниц истории так скандально и нелепо, впрочем, обстоятельства их гибели не имеют прямого отношения к теме этого эссе; достаточно будет сказать, что взрывающиеся пони малоприятное зрелище и что никто не знает, кто в ответе за червей. — Примеч. автора.
Учитывая, что это перекрыло доступ к морю, стоит ли удивляться, что господствующей водной державой в регионе Амбра стала лишь ко времени Мэнзикерта V, который построил Верфь: всемирно известный центр кораблестроения, который мог оснастить галеру за двенадцать часов, а полностью вооруженный военный корабль — за два дня. — Примеч. автора.
И так уж совпало, что это дало бы Аквелию возможность продемонстрировать, что случается, когда армия с сильной кавалерией бьется в основном с военно-морскими соединениями: ничего. — Примеч. автора.
Для этого Аквелий окружил город стеной, дабы защитить его от атаки с севера, востока и юга. Он также возвел защитные укрепления вдоль берега с запасом снаряжения, которое позволило бы превратить корабли в плавучие баррикады. От этих строений сейчас мало что осталось, поскольку выигравший на торгах опцион подрядчик, предположительно бывший брейгелит, использовал некачественные материалы. Но самая восточная оконечность Религиозного квартала еще упирается в обломок городской стены. — Примеч. автора.
Даже не будь голода, Аквелию все равно пришлось бы взять с собой почти столько же кораблей, так как перед охотой на кальмара было необходимо пройти по внешнему краю территориальных вод брейгелитов. — Примеч. автора.
Единственной слабостью Аквелия была склонность самому возглавлять военные экспедиции. Подобная доблесть часто помогала ему выйти победителем, но она же послужила причиной его гибели за несколько дней до его шестьдесят седьмого дня рожденья, когда, уже будучи, как мы увидим, недееспособным, он настоял на том, чтобы на специально обученной лошади поскакать на битву со скаму, вышедшими из мерзлой тундры, чтобы напасть на Морроу, — Аквелий так и не увидел великана-северянина, свалившего его боевым топором. — Примеч. автора.
