Сестрой Кремень и другими послушницами, которым разрешили сходить в Истину в сопровождении эскорта.
Нона продолжала упражняться на меч-пути до обеда, остальные приходили и уходили. У нее было десять попыток, но она прошла не больше трети пути. Трубы качались неправильно, секции вращались неправильно, все это было неправильно. Неважно, как медленно она шла, как осторожно... земля просто продолжала тянуться вверх, чтобы забрать ее.
Она присоединилась к остальным за Серым столом, придя последней, чего раньше никогда не случалось. Клера сидела одна в дальнем конце стола, уставившись в пустоту поверх тарелки с супом. Нона подошла к ней.
— Как все прошло? — Нона потянулась за хлебом и принялась наливать себе суп из большой глазированной супницы, стоявшей между ними.
— Семья — это очень важно, не так ли? — Взгляд Клеры не отрывался от пустоты, которая его поймала.
— Ну... — Нона подумала о матери и почувствовала, как напряглись мышцы челюсти. — Так должно быть.
— Моя мать — не очень сильная женщина, — сказала Клера. — Ты могла бы подумать, что сильная. На самом деле нет.
— О. — Нона не была уверена, сколько же этот разговор идет без ее участия.
— Было время, когда она была моим миром. Когда я была маленькой девочкой, я часто лежала в постели и плакала — я думала, что она может умереть, и не знала, как буду жить без нее. Звучит глупо, но я так и делала.
— Что-то... — Нона отложила ложку, которой не успела воспользоваться. — С твоим отцом что-то случилось?
— Его собираются отпустить, — сказала Клера. Пенни пропутешествовал по костяшкам пальцев. — Все долги списаны.
— Ну… Это же замечательно! — сказала Нона. — Разве нет?
— Да, — Клера улыбнулась, но только губами. Пенни пропутешествовал обратно.
— Это... — Нона увидела, что это не пенни, не старый медный пенни Клеры и не серебряная крона, которая заменила его. — Это же золото!
— Да, — Клера спрятала соверен в рясу. — Я взяла один пенни и вывела из него много.
— Ну... — Нона встретилась взглядом с Клерой. — Отличные новости!
— Да. — Клера отвела взгляд и взяла ложку. — Я спрашиваю себя, через сколько дней Йишт окажется на побережье?
После обеда Нона вернулась в Зал Меча, где ее постигла очередная неудача. Она присоединилась к другим занимающимся и продолжила падать.
Ближе к вечеру на них пришла посмотреть Сестра Чайник. Она стояла внизу и работала рычагом, устанавливающим время, наблюдая, как двадцать послушниц по очереди падают, прежде чем пришла Сесса из Священного Класса и дошла до конца с первой попытки.
— Сто восемьдесят, — прочитала с колеса результат Сестра Чайник.
Нона сделала следующую попытку и упала на счет тридцать. Она едва успела добраться до спирали, как противовес качнулся и труба под ней подпрыгнула.
— Шестьдесят девять! — выдохнула она, спрыгивая с сетки и приземляясь рядом с Сестрой Чайник. — Как тебе это удалось?
Сестра Чайник пожала плечами и усмехнулась:
— Я бежала.
— Не очень-то помогает! — Нона нахмурилась. — А Сестра Сова... двадцать шесть... это, должно быть, вранье?
— Или она бежала быстрее...
Нона поплелась вверх по лестнице. Другие послушницы приходили и уходили, но ближе к вечеру давка начала ослабевать. Час спустя остались только Рули и Нона. Остальные, возможно, изгнанные ее гнусным нравом, перед сном отправились в баню, чтобы смыть свои усилия на меч-пути.
Нона стояла, хмуро глядя на перекрученную трубу.
— Это просто смешно. Это просто металл и провода. Почему мы так долго играем в эту дурацкую игру? Она ничего не значит.
— Разве не для этого существуют игры? Чтобы зря потерять время? — Рули пожала плечами. — Кроме того, Сестра Чайник говорит, что это больше, чем игра. Как и Сестра Сковородка. Может быть, если ты думаешь об этом как об игре, то именно поэтому не выигрываешь?
— Ты считаешь, что я должна сделать это вопросом жизни и смерти? — спросила Нона. — Превратить из игры в жизнь? Я могла бы разрезать сеть... — Вот тогда это будет иметь значение. Упади и умри. Когда она столкнулась с Йишт в туннелях или с Раймелом в его покоях, не было никакой сети безопасности. — Я разрежу сеть.
— Ха! Ха! — Рули невесело рассмеялась. — Нам пора идти.
— Тебе лучше уйти, — ответила Нона.
— Пойдешь со мной? — Рули выглядела обеспокоенной.
— Со мной все будет в порядке. — Быстро, яростно, бесповоротно. Вот что такое битва. Именно так проходили самые тяжелые испытания в жизни Ноны. — Давай я попробую еще несколько раз сама.
Рули взглянула на дверь, наклонила голову и направилась к ней.
— Подожди, — сказала Нона, прежде чем Рули покинула платформу. — Дай мне этот твой жир...
Рули нахмурилась, но сунула руку в карман и протянула ей маленький глиняный кувшинчик.
— Не наделай глупостей.
Нона подождала, пока затихнут шаги рули на лестнице.
— Быстро. — Она уставилась на свои смоляные подошвы. — Бесповоротно. — Вот так она добиралась до Пути, стремительная от гнева, всегда старалась замедлить шаг и всегда падала. Но, возможно, она не соответствует монастырским меркам. Возможно, она не может пригнуться, чтобы соответствовать их образцам.
Она принялась стирать смолу с подошвы левой ноги. Когда она вышла на меч-путь, закутанная в безмятежность, она безмятежно упала. Она стала осторожнее, пошла медленнее, упала. Сестра Чайник совершила меч-путь за шестьдесят девять делений. Должно быть, она бежала. Сестра Сова за двадцать шесть, гласила легенда. Должно быть, она летела. Нона принялась чистить другую
