Стянув с себя тяжелый бахтерец, Шенк опустился на широкую постель, явно не предназначенную в качестве ложа для одинокого искателя знаний. На мгновение мелькнула мысль запереть дверь — даже не запереть, здесь не было ни замков, ни даже простейшего засова, можно было лишь чем-то подпереть дверь изнутри, — но потом он лишь качнул головой. Вряд ли кто-то захочет причинить ему вред.
Он дважды коротко хлопнул в ладоши — свет послушно погас. Тоже магия… как все необычно и странно. Раньше все было просто — можно немного лечить, и есть еще Знаки Силы, что применяются лишь по необходимости. А тут магия повсюду, в еде, в одежде, в мебели — даже в воздухе, наверное. Обыденная, привычная, рутинная. Наверное, никто из этой парочки даже не задумывается, какие силы призываются ради совсем простого действия — чтобы осветить жилище, поесть… Сон упорно не шел, и Шенк, откинувшись головой на мягкий валик, неторопливо огляделся, мысленно отметив, что неплохо видит даже в слабом свете, просачивающемся сквозь щели двери из коридора.
Кем бы ни был обитавший здесь маг, но стремление к аскетизму ему свойственно не было. Разумеется, безжалостное время оказало на обстановку свое разрушительное воздействие — хотя мебель и выглядела новой, Шенк не без оснований полагал, что новизна эта — не более чем иллюзия, к которой приложила свои изящные руки Таяна. Лепнина на потолке местами потрескалась, а золотое покрытие осыпалось, резные деревянные панели потемнели от времени, местами покоробились — но когда-то это место было достойно принять даже мингского Императора. Ну… или его ближайших сподвижников. На столике — изящная ваза, от которой веет седой древностью. Может быть, она намного старше даже бывшего владельца этих покоев. Он усмехнулся с долей иронии — забавная штука жизнь. Темплар, вечный странник, все имущество которого — конь, меч и алый плащ, окончит свои дни в этих поистине королевских покоях.
Таяна медленно поднесла руку к кристаллу. Пальцы, преодолевая почти физическое сопротивление горячих волн магического жара, коснулись гладкой прохладной поверхности.
— А я все думала, почему он не поджег книги? — пробормотала она.
— Думаешь, шансы есть? — Денис взгромоздил на ломоть хлеба толстый, сочащийся соком кусок ветчины и с наслаждением вгрызся в полученный бутерброд.
Таяна только вздохнула — она так и не могла понять, почему ее любимый предпочитает это поистине грубое блюдо, да еще и с таким совершенно непроизносимым названием, изысканным яствам на изящной посуде. Почему предпочитает жевать на ходу, листая книгу, стоя у нее за спиной, даже беседуя — в общем, как угодно, только не так, как положено. Сидя за столом.
— Не знаю… — неуверенно протянула она, не в силах оторвать пальцы от гладкого камня. — Не знаю. Ульрих дер Зорген верил, что, обладая достаточным запасом магической энергии, он сможет найти выход из башни, вернуться в наш мир.
Тяжелая резная дверь медленно открылась, на пороге появился их нежданный гость. Таяна с удовлетворением отметила, что кольчугу он не надел — то ли перестал опасаться за свою жизнь, то ли понял, что в случае чего никакая кольчуга ему не поможет. Так или иначе, но это был знак доверия с его стороны.
— Рада видеть тебя, Шенк. Как спалось?
— Я не спал, — покачал он головой. — Я думал.
— О чем?
— О вас, — ответил он прямо. — Я думал о том, можно ли вам верить.
— И каков же вывод? — Голос Дьена был совершенно спокоен, даже дружелюбен, и только Таяна, уже давно успевшая изучить каждую его интонацию, почувствовала, что дай сейчас рыцарь неверный ответ, и Дьен бросится в атаку, чтобы защитить ее. Хотя и понимает, что в схватке с вампиром, без непробиваемых доспехов, он не имеет ни единого шанса.
Шенк, будучи воином, тоже понял это — не по голосу, а по иным признакам, ясным любому, кто с детства привык держать в руках меч. Не как игрушку, не как украшение, не как способ придать себе значимости — а как оружие. Не подав виду, он скользнул взглядом по Дьену, затем подошел к столу и, нарочито неторопливо, соорудил себе такой же бутерброд и впился в него зубами. Прожевав, он усмехнулся.
— Я решил, что верю вам. По крайней мере пока вы не убедите меня, что я сделал ошибку, проявив доверчивость.
Мясо было великолепным, нежным и сочным, и Шенк усилием воли отогнал от себя мысль о том, что свиней в этом месте не видели уже тысячу лет. А скорее всего не видели и до этого. Проглотив остатки бутерброда, он сел в кресло и невесело усмехнулся.
— Как вы думаете, леди, мы и в самом деле застряли здесь надолго? Дело в том, что я… ну… — Он все никак не мог подобрать слова, выдавить из себя, что для нормального существования ему абсолютно необходима живая кровь. Он еще даже не осознал этого толком, еще не испытал Голода, а потому отчаянно стыдился этой потребности. Отчаявшись объяснить, он просто прикоснулся пальцем к клыку в надежде, что больше ничего говорить не придется.
Таяна с Дьеном переглянулись, девушка нахмурилась, затем приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.
— Нет, — коротко бросил он.
— Но…
— Нет, я сказал.
Шенк переводил взгляд с одного на другую и обратно, пытаясь понять, что может означать этот обмен короткими репликами. Слова были уже знакомы, он не жаловался на плохую память, а потому ему еще вчера не составило труда запомнить несколько слов их языка, самых простых… только вот он никак не мог понять, что имелось в виду.
И вдруг понял. Вспыхнул, покраснев до корней волос. Вытаращил глаза и отчаянно замотал головой.
— Да как… я даже не думал… да ни за что! Я лучше умру!
— Возможно, это будет необходимо, — тихо сказала женщина, и Шенк тут же вскочил, с силой припечатав кулак к столу.
— Вы не понимаете! Есть вещи, с которыми я могу… вынужден смириться. Но это… если бы Син посмела прикоснуться к человеку, я… наверное, я нашел бы в себе силы убить ее своими руками. Это был бы мой долг! Неужели вы думаете, что я не найду сил разобраться с самим собой?
Они молча смотрели на него, и Шенк с ужасом думал, что мир в очередной раз переворачивается с ног на голову. Да, этого мужчину укусил вампир, чуть при этом не отравившись. И мужчина не убил кровососа, более того, все еще отзывается о нем в достаточно ровной манере. Да и леди Таяна, считающая вампира своим другом, спокойно говорила о том, что тот прикоснулся к человеку. Не умирая от иссушающего Голода, не защищая свою жизнь — просто так, попробовать незнакомца «на вкус». И ведь явно не видит трагедии в том, чтобы пожертвовать ему, незваному гостю в этих стенах, глоток собственной крови… именно своей, ведь кровь Дьена почему-то для вампира неприемлема. Отвратительно! Мерзко! Шенк скривился, по спине пробежал неприятный холодок, зубы скрипнули, разрывая многострадальную губу.
